История исторической науки России (дореволюционный период): учебник для бакалавров
Шрифт:
Библейское пророчество в традиции телеологического восприятия истории рассматривались на фоне общих явлений и задач защиты православия. Не менее важным в средневековье считалось непосредственное влияние пророчества на историю, что подчеркивало императивный характер библейского пророчества. Пророчество рассматривалось как способ преодоления времени. Средневековое сознание отождествляло должное с имеющим (имевшим) место. Знание о мыслимом уже предполагало некую предопределенность. Так происходило непосредственное соприкосновение идеального и реального, духовного с историей [225] .
225
URL: library.by/portalus/modules/shkola/print.php?subaction=showfu ll8rid=l 195563069&archive=l 1955972115&start_from=&ucat=&
Поскольку Россия оставалась на земле последним и единственным православным государством, четвертому Риму в земной жизни, т. е. в истории, уже «не быть», даже в том случае, если и «Третий Рим» – Москва не выполнит возложенной на него идеальной роли. Историю соотносили с идеей спасения. В концепции Филофея выразило себя эсхатологическое
Содержание «Ромейского царства» в понимании старца Филофея носило не столько связанный с государственно-политическими границами., геополитический характер, сколько духовный, оберегающий и охранительный.
Современные исследователи интерпретируют мысль о «Москве – Третьем Риме» «не в смысле претензии на мировое руководство, но лишь в смысле осознания страшной ответственности за дальнейшее существование мира» [226] и связывают его с верой и Церковью – «хранительницей истинного христианства». Поэтому, по сути дела, вся христианская история человечества – это история «Ромейского царства» [227] .
226
Нине П. Москва – Третий Рим? // Спорные вопросы отечественной истории XI–XVIII веков. – М., 1990. – С. 205.
227
Перевезенцев С. В. Тайны русской веры. От язычества к империи. – М., 2001. – С. 247.
Религиозную идею на земле должна защищать царская власть. Филофей, выражая политическую идею на характерном для русской публицистики языке богословия, употреблял термин «царство» и использовал хорошо разработанную царскую титулатуру. Филофей [228] писал великому князю Василию III Ивановичу [229] о великой ответственности правителя, необходимости его соответствия своему высокому предназначению: «И если хорошо урядишь свое царство – будешь сыном света и жителем горнего Иерусалима, и как выше тебе написал, так и теперь говорю: храни и внимай, благочестивый царь, тому, что все христианские царства сошлись в одно твое, что два Рима пали, а третий стоит, четвертому же не бывать. И твое христианское царство другим не сменится…» [230] «Утеши плачущих и вопиющих к тебе день и нощь, избави обидимых от рук обидящих их». В историософской концепции Филофея был ярко выражен приоритет морального и социального начала, характерный для православия.
228
Его авторство более или менее уверенно атрибутируется только в отношении послания М. Г. Мисюрю-Мунехину.
229
В более поздних списках в качестве адресата выступает Иван Васильевич, по-видимому, Иван IV.
230
Дано в переводе.
Популярность поучений правителю (княжеские «зерцала») обусловили напряженные эсхатологические ожидания на рубеже XV–XVI вв. в России. Целью послания являлось наставление правителя на путь, ведущий его и управляемую им страну, к спасению.
В Послании к великокняжескому дьяку во Пскове М. Г. Мисюрю-Мунехину [231] (составлено в 1523–1524, не позднее марта 1526), Филофей, используя понятие и образ Рима, писал [232] : «…мала некая словеса изречем о нынешнем православном царьстве пресветлеишаго и высокостолнеишаго государя нашего, иже во всей поднебеснеи апостольскиа Церкве, иже вместо римьскои и констянтинопольскои, иже есть в богоспасеном граде Москве святого и славного Успения Пречистыя Богородица, иже едина в вселеннеи паче солнца светится. Да веси, христолюбче и боголюбче, яко вся христианская царства приидоша в конць и снидошася ао едино царьство нашего государя, по пророчьским книгам то есть Ромейское царство. Два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти. Многажды и апостол Павел поминает Рима в посланиих, в толковании глаголет: Рим весь мир».
231
Мисюрь-Мунехин М. Г. (вторая половина XV в. – 1528) – русский дьяк великого князя Василия III. После взятия Пскова (1510) и его присоединения к Московскому государству фактически управлял Псковом. Прозвище «Мисюрь» было распространено на Руси и в Литве в XV–XVI вв. «Мисюрка» – тип шлема восточного происхождения.
232
«…скажем несколько слов о нынешнем преславном царствовании пресветлейшего и высокопрестольнейшего государя нашего, который во всей поднебесной единый есть христианам царь и правитель святых Божиих престолов, святой вселенской апостольской церкви, возникшей вместо римской и константинопольской и существующей в богоспасаемом граде Москве, церкви святого и славного Успения пречистой Богородицы, что одна во вселенной к наше солнца светится. Так знай, боголюбец и христолюбец, что все христианские царства пришли к концу и сошлись в едином царстве нашего государя, согласно пророческим книгам, это и есть римское царство: ибо два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не бывать. Много раз и апостол Павел упоминает
Падение Византии ощущалось Русью как крах существующего порядка. «Письма Филофея, по своей сути, содержали не наступательную, а оборонительную идеологию; русским людям говорили, что их страна стала самодостаточной, что чувства паники, неуверенности теперь неуместны, что знамя защиты родины, защиты православия теперь переходит от Византии к Русскому государству. И оно в силах взять в свои руки это знамя» [233] .
Таким образом, в пророчески-эсхатологическом цикле сочинений о «Третьем Риме» Московское государство рассматривалось как «центр, ядро, средоточие правой веры во всем мире». Это был важный духовный тип соединения русской истории с мировой. Он дополнял два других типа: хронографический и генеалогический [234] .
233
Наумова Г.Р., Шикло А. Е. Историография истории России. – М., 2008. – С. 35.
234
Перевезенцев С. В. Указ. соч. – С. 204.
Религиозно-мистическая эсхатологическая теория позволяла русским мыслителям XV и особенно XVI в., используя древние и новые символы, определить «историческое место Московского государства в бытии всего христианского мира» [235] .
Созвучие идей Филофея и его продолжателей памятникам оригинальной русской и переводной литературы, и тех которые писались до него, и более поздних [236] , характеризовало тенденцию историко-политической и религиозной мысли, отстаивавшую идею самоценности и самодостаточности Русского государства.
235
Перевезенцев С. В. Указ. соч. – С. 206.
236
«Наставление» Агапита, византийского писателя VI в., «Повесть о взятии Царьграда» Нестора Искандера XV в., «Изложение пасхалии» митрополита Зосимы конца XV в., «Просветитель» Иосифа Волоцкого начала XVI в.
Тематические параллели с концепцией «Москва – Третий Рим», в частности, представление об отсутствии другого православного государства в мире, кроме русского, отражено в сочинениях середины XVI в. – в трактате «Правительница» Ермолая-Еразма, входившего в круг митрополита Макария, а также в сочинениях, не связанного с этим кругом, И. С. Пересветова.
Идеи Филофея не получили официального признания в эпоху Ивана Грозного. Царь не ссылался на эту доктрину. Но она вновь проявилась в последней четверти XVI в. в «Грамоте об учреждении патриаршества» и в «Повести о новгородском белом клобуке» [237] – сочинении о чудесном появлении на Руси мистического символа духовной власти – «Третьего Рима» – белого клобука, но только не в Москве, а в Новгороде.
237
«Повесть о белом клобуке» составлена по принципу пересказа нескольких источников. Один из них – «Послание Дмитрия Грека Толмача новгородскому архиепископу Геннадию». По велению Геннадия Дмитрий (Митька Малый) добрался до Рима. Митьке удалось, благодаря дарам, войти в расположение к книгохранителю римской церкви Якову и записать рассказанную ему Яковом повесть о белом клобуке, которая тщательно скрывалась. Далее пересказывается сочинение, посвященное Константину, благотворное на него влияние явившихся императору во сне апостолов Петра и Павла, крещение Константина Сильвестром, благодарность Константина. Именно во сне явившие вновь Петр и Павел показали ему форму, по которой должен быть сшит белый клобук папе в знак его церковного главенства. Константин велел сшить клобук и возложил его на голову папа Сильвестру, после чего, не желая царствовать в том же месте, где правит наместник Божий, он перенес свою столицу из Рима в Константинополь. Однако забывшие благочестивую жизнь и не почитавшие клобука преемники Сильвестра были вынуждены послать его (символ своей власти) в Константинополь. Ночью константинопольскому патриарху явился «юноша светлый» и велел отправить клобук в Великий Новгород, «и да будет там носим на главе Василия архиепископа». С тех пор «утвердися белый клобук на главах святых архиепископ Великого Новгорода».
Попытки декларировать необходимость объединения мира вселенского православия в рамках одного политического целого с центром в Москве фиксируется в источниках, созданных после учреждения патриаршества (1589). С этого времени растет число списков памятников «филофеевского цикла», причем сочинение Филофея достаточно свободно интерпретировалось в угоду новым задачам.
В XVI в. и особенно в XVII в. упоминание «Третьего Рима» соотносится с Россией в целом. Москва и Русское государство сопоставляются с другими сакральными центрами. Распространяется взгляд на Русь как на новый Иерусалим.
С третьей четверти XVII в. в старообрядческой среде представление о «Третьем Риме» начинает бытовать исключительно в негативном смысле (Москва – это «нехороший» Третий Рим – царство Антихриста). Вожди староверов предрекали Царству Антихриста разложение и гибель. Да и правительство и его публицисты больше не желали уподоблять Москву Константинополю или Риму.
Теория «Москва – Третий Рим» создавалась и функционировала, объясняя определенное состояние государственности. Исследователи отмечали, что «кончина» той или иной общественно значимой теории или концепции столь же важна для ее понимания, как и ее зарождение, поскольку она помогает определить, для какого общественного организма конкретная концепция была естественной [238] .
238
Богданов А. П. Несостоявшийся император царь Федор Алексеевич. – М., 2009.