История нацистских концлагерей

Вахсман Николаус

Итог учащавшимся случаям пособничества юридических чиновников подвел в письме генеральный прокурор Йены в сентябре 1937 года. Проинформировав имперское министерство юстиции о недавнем открытии крупного нового лагеря под названием Бухенвальд, он добавил: «За первые недели при попытке к бегству охранниками было застрелено 7 заключенных. Судопроизводство во всех случаях было остановлено. Сотрудничество между администрацией лагеря и прокуратурой остается положительным» [540] .

540

GStA Jena to RJM, September 30, 1937, NCC, doc. 129.

Новый концентрационный лагерь

Днем 1 августа 1936 года, когда спортсмены из более чем 50 стран мира торжественным маршем обошли самый крупный на тот период в мире стадион, во время пышной церемонии, за которой наблюдали свыше 100 тысяч зрителей, Адольф Гитлер, подойдя к микрофону, официально открыл XI летние Олимпийские игры. Берлинские игры стали кульминационным пунктом нацистской пропаганды. Столица Германии была реконструирована – Берлин прорезали ярко освещенные магистрали, проспекты, весь город был увешан яркими стягами и транспарантами с приветствиями гостям Олимпиады из-за рубежа. Что же касалось нацистских фюреров, те переживали звездный час, всеми силами пытаясь развеять

позорный имидж Германии и стремясь погреться в лучах спортивной славы [541] . Но нацистский террор так и не удалось загнать глубоко внутрь. Как раз в тот момент, когда на олимпийском стадионе Берлина был зажжен факел, группа измученных заключенных, подгоняемых эсэсовскими охранниками, очищала обширный сосновый лес примерно в 15 километрах севернее Ораниенбурга – готовили участок под очередной концлагерь под названием Заксенхаузен [542] .

541

Kershaw, Nemesis, 5–9; Domarus, Hitler, vol. 2, 632–633.

542

Morsch, «Formation», 87–89, 101; Kaienburg, Wirtschaftskomplex, 139–141.

Генрих Гиммлер рассматривал создание крупного концентрационного лагеря вблизи столицы Германии как срочную необходимость. В тот период в Берлине имелся лишь один лагерь, Колумбия-Хаус, печально известная бывшая тюрьма гестапо, поступившая в распоряжение Инспекции концентрационных лагерей (ИКЛ) в декабре 1934 года [543] . И это здание становилось слишком тесным для того количества врагов, на которое рассчитывал Гиммлер. Эсэсовцы подыскивали подходящее местоположение для крупного лагеря, и Ораниенбург, город, где СС разместили один из самых больших первых лагерей, в этом смысле был идеальным местом. С весны 1936 года обратили внимание на обширный участок изолированной лесистой местности северо-восточнее города. Его вполне хватало для обустройства нового лагеря неподалеку от Берлина. После визитов Гиммлера и его сподвижника Эйке эсэсовцы в июле 1936 года приступили к строительству Заксенхаузена. Новый лагерь оперативно принял заключенных из другого концентрационного лагеря, который сочли избыточным. К началу сентября в Заксенхаузен прибыли еще остававшиеся в Эстервегене заключенные, что нашло отражение в «Песне Заксенхаузена»:

543

OdT, vol. 2, 58. См. также: Georg и др., «Why».

Из Эстервегена мы отправляемся,Подальше от торфа и грязи,Скоро прибудем в Заксенхаузен,Где за нами вновь захлопнутся ворота [544] .

Среди первых заключенных Заксенхаузена был чудом выживший Эрнст Хайльман. «Я возвратился из торфяников», – писал он в первом из Заксенхаузена письме жене 8 сентября 1936 года. Эстервеген между тем спешно закрывали, превратив в еще один государственный лагерь для военнопленных (выбор времени был весьма удачен для СС, поскольку земли Эмсланда оказались большей частью бесплодными). Следующим подлежавшим закрытию лагерем был Колумбия-Хаус, и осенью 1936 года в Заксенхаузен прибыла еще большая группа; к концу года в новом концентрационном лагере содержалось уже приблизительно 1600 заключенных [545] .

544

«Песня Заксенхаузена», NCC, doc. 224. Об истоках написания см.: Fackler, «Lagers Stimme», 336–338.

545

Kaienburg, Wirtschaftskomplex, 111–117, 129–133, 138–141, 191–193; Morsch, «Formation», 126–129, Heilmann цит. по127; Wachsmann, Prisons, 104; Danckwortt, «J"udische Schutzh"aftlinge», 156; Schilde, «Tempelhofer», 77–80. Еще одним фактором в пользу Заксенхаузена было наличие эсэсовских охранников (из Колумбия-Хаус), их часть дислоцировалась в расположенном неподалеку замке близ Ораниенбурга. Впоследствии Колумбия-Хаус был снесен в рамках сооружения аэропорта Темпельхоф, собственно, именно этим и объяснялось его закрытие.

Заксенхаузен был первым из многоцелевых концлагерей и должен был стать соперником Дахау как лагерь нового типа, который предполагалось взять за образец. Его сооружение было частью плана консолидации концентрационных лагерей в 1936–1937 годах, инициаторами которого были неразлучные Гиммлер и Эйке. Теперь, когда о будущем системы концлагерей беспокоиться нужды не было, оба нацистских фюрера перелицевали ее, заменив большинство уже существующих лагерей на два лагеря совершенно нового типа: Заксенхаузен и Бухенвальд (в Тюрингии) [546] .

546

В тот период последние из еще остававшихся вне пределов полномочий Эйке первых лагерей переходили к нему или же меняли хозяев: Бад-Суица, открытый в 1933 г. министерством внутренних дел Тюрингии, перешел в юрисдикцию ИКЛ 1 апреля 1936 г. (Wohlfeld, «Hotel»); Фульсбюттель в Гамбурге был превращен в полицейскую тюрьму в 1936 г. (Diercks, «Fuhlsb"uttel», 305); Кислау, один из первых лагерей в Бадене, служил «лагерем задержанных» вплоть до конца 1930-х гг. (H"orath, «Terrorinstrument», 529–530). См.: дневник встреч Гиммлера, записи за 1937 г., в нем значится девять встреч с Теодором Эйке (в действительности больше); IfZ, F 37/19.

Гиммлер и Эйке рассчитывали уже в 1936 году соорудить огромный новый концлагерь в Тюрингии, причем одновременно с Заксенхаузеном, но к осуществлению проекта удалось приступить лишь весной следующего года. После инспекционных поездок в мае 1937 года подходящее место было наконец одобрено. Речь шла об обширном, поросшем деревьями участке на северных склонах невысокой (478 метров над уровнем моря), но довольно крутой горы Эттерсберг (живописное место, любимое жителями соседнего Веймара). Новый лагерь временно назвали в честь горы, но городские жители запротестовали, ибо уж очень ясно просматривались ассоциации с самым знаменитым веймарцем, Йоханом Вольфгангом фон Гете (1749–1832). Гиммлер был вынужден окрестить лагерь Бухенвальдом («буковый лес»), пасторальный термин, которому предстояло стать символом институционализированного изуверства. Однако от связи с Гете уйти было никак нельзя. Большой дуб, под которым он, согласно преданию, встретился со своей музой, попадал как раз на площадь новенького лагеря; поскольку он охранялся государством, как памятник, эсэсовцы вынуждены были оставить небольшой участок незастроенным. Прибывавшие в лагерь заключенные, видя дуб, под которым некогда сиживал Гете, посреди концентрационного

лагеря Бухенвальд, воспринимали это как святотатство, как осквернение памяти о самом великом писателе и поэте Германии, усматривая в этом зловещий парадокс, обусловленный уничтожением культурных традиций национал-социализмом [547] .

547

OdT, vol. 3, 301–303; Tuchei, Konzentrationslager, 335–338; Eicke to Himmler, July 24, 1937, NCC, doc. 89; Koch to Gommlich, July 28, 1937, in Schnabel, Macht, 125; Moore, «Popular Opinion», 223; Burkhard, Tanz, 138. Eicke visited the Ettersberg on May 18, Himmler on May 22; Wildt, «Terminkalender», 686–687 (n. 68).

Первые заключенные прибыли в Бухенвальд 15 июля 1937 года, за ними последовали и другие партии. К началу сентября в новом лагере уже содержалось приблизительно 2400 человек. Почти все они прибыли из трех подлежавших закрытию концентрационных лагерей. Был Бад-Суица, небольшой лагерь, только недавно принятый Эйке; Заксенбург и Лихтенбург, который предстояло открыть вновь несколько месяцев спустя, в декабре 1937 года, как первый женский концентрационный лагерь СС. Среди заключенных, переброшенных сюда из Лихтенбурга, находился Ганс Литтен, который провел там три сравнительно терпимых года. Ничего подобного в Бухенвальде его не ожидало. В своем первом письме матери от 15 августа 1937 года он тайнописью сообщил ей о том, что постоянно подвергается жестокости и оскорблениям [548] .

548

Первый транспорт с заключенными в Бухенвальд прибыл из Заксенхаузена, но среди заключенных были и узники Заксенбурга. Последних заключенных отправили из Заксенбурга в Бухенвальд 9 сентября 1937 г. Бад-Суица официально был закрыт 1 августа 1937 г. Лихтенбург – 18 августа 1937 г. См.: OdT, vol. 3, 302; NMGB, Buchenwald, 698; Wohlfeld, «Hotel», 275; Baganz, Erziehung, 283; Endlich, «Lichtenburg», 20–21; Morsch, «Formation», 133–134; Hett, Crossing, 210–219.

Во второй половине 1930-х годов география эсэсовского террора стремительно менялась. В спешке обустроенные лагеря первых месяцев после захвата власти заменялись стационарными, сделанными на совесть, рассчитанными на длительные сроки эксплуатации [549] . Из четырех лагерей, создававшихся под контролем ИКЛ Эйке в конце 1937 года, только Лихтенбург и Дахау появились на свет в 1933 году. И Дахау уже был в стадии глобальной перестройки; большая часть заводских построек была снесена, на их месте возводились новые [550] . Эсэсовцы видели в Дахау концентрационный лагерь будущего. Гиммлер и Эйке восхищались столь современными, по их выражению, лагерями, а в ближайшие годы добавились еще три лагеря: Флоссенбюрг (май 1938 года), Маутхаузен (август 1938 года) и Равенсбрюк (май 1939 года). Равенсбрюк замышлялся нацистами как первый женский концлагерь, который должен был заменить Лихтенбург [551] .

549

Это же относится и ко всем зданиям лагерной инфраструктуры – к казармам СС и т. д.; OdT, vol. 3, 303.

550

Z'amecn'ik, Dachau, 86–88; Riedel, Ordnungsh"uter, 188–189.

551

Обо всех упоминаниях «современных» лагерей см.: Eicke to Sauckel, June 3, 1936, in Schnabel, Macht, 121–122; Himmler to RJM, February 8, 1937, NCC, doc. 85.

Новизна этих недавно сооруженных лагерей, по мнению Гиммлера и Эйке, состояла не в каких-то принципиально новых элементах их внутренней организации, не в идеальных для охранников условиях – оба лагеря, по сути, повторяли прежний Дахау [552] . Новым элементом был их функциональный дизайн. Они представляли собой населенные заключенными городки террора. Если в тот период во всех концлагерях эсэсовской системы, вместе взятых, насчитывалось менее 5 тысяч узников, то Заксенхаузен и Бухенвальд проектировались из расчета на 6 тысяч заключенных каждый [553] . Фактически же, исходя из концепции неограниченного полицейского террора Гиммлера, никаких пределов для числа узников не устанавливалось. В отличие от более старых лагерей с преобладавшими в них тесными постройками новые концентрационные лагеря разрабатывались из расчета на то, что их «в любой момент можно было расширить», как писал Гиммлер в 1937 году вскоре после осмотра вместе с Эйке прототипа Заксенхаузена. Ничем не ограниченный террор требовал и ничем не ограничиваемых лагерей [554] .

552

Morsch, «Sachsenhausen – ein neuer Lagertypus?»; Kaienburg, «Systematisierung». Изложенное в данном источнике никак не говорит о том, что СС в период 1936–1937 гг. создали некий совершенно новый тип лагерей; cf. Orth, System, 35–36.

553

1 ноября 1936 г. в концлагере содержалось 4761 заключенный; German Foreign Ministry to diplomatic missions, December 8, 1936, NCC, doc. 82. О проектных работах для двух лагерей – Kaienburg, Wirtschaftskomplex, 193; Eicke to Th"ur. MdI, October 27, 1936, in Schnabel, Macht, 123. Об архитектуре лагерей см.: Gabriel, «Biopolitik», в частности 207.

554

Гиммлер имел в виду Заксенхаузен; Himmler to RJM, February 8, 1937, NCC, doc. 85. 20 января 1937 г. он совершил инспекционную поездку в этот лагерь; IfZ, F 37/19, Himmler diary. For space restrictions in older KL, ITS, ARCH/HIST/KL Lichtenburg 2, Bl. 54: Helwig to IKL, April 18, 1937.

Это было одной из причин того, почему территория вновь возводимого лагеря была столь обширной: Заксенхаузен занимал почти 80 гектаров (1936 год), а Бухенвальд – свыше 100 гектаров (1937 год) [555] . В разраставшихся лагерях бараки для содержания заключенных составляли лишь часть территории, причем далеко не самую большую. Кроме них сооружались складские постройки, гаражи, рабочие цеха, административные корпуса, бензозаправочные станции, насосные станции, канализация, а также казарменные здания для размещения эсэсовской охраны.

555

Morsch, «Formation», 102; OdT, vol. 3, 302–303.