История русских обителей Афона в XIX–XX веках
Шрифт:
Обитель имела немного земли, разбросанной участками по разным местам. На них выращивали маслины, орехи и овощи. На афонской пристани Дафни, близ русской почты, обитель имела помещение для приема паломников.
Келья расположена рядом с Кареей, неподалеку от Златоустовской. Основана святыми Симеоном и Саввой Сербскими, которые выкупили ее у Протата на собственные средства. До перехода в руки русских келлья имела весьма плачевный вид. Ее пришлось практически строить заново. В 1877 г. на Афон прибыл Н. Д. Кашин, принявший монашество с именем Никанор. В 1882 г. он приобрел у Хиландаря келлью Иоанна Предтечи, которую хорошо обустроил. В том же году на Афон прибыл Г. П. Попов, поступивший в обитель отца Никанора и скоро принявший монашество с именем Герасим. О. Герасим в 1886 г. был рукоположен во иереи архиепископом Парфением. После смерти о. Никанора он стал настоятелем келльи. Иеросхимонах Герасим (Глеб Петрович Попов) родился 6/19 августа 1859 г. в селе Рожковец Орловской губернии. Вскоре после его рождения Поповы переехали на жительство в село Правокумское Новогригорьевского уезда Ставропольской губернии. На гору Афон Глеб Попов пришел в возрасте двадцати трех лет.
Келлья Святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова Хиландарского монастыря. Фотография начала XX в.
Когда братство келльи сильно увеличилось, он приобрел у Хиландарского монастыря келлью Иоанна Богослова, куда и переселился с братией 9 ноября 1896 г. В 1897 г. он приступил к восстановлению старого храма. Храм был освящен уже в 1902 г. Обитель очень нуждалась в воде, которую пришлось подводить с помощью свинцовых труб. Так как обитель была расположена на горе, чтобы сделать площадку для строительства, пришлось срывать землю и укреплять склон. В 1903 г. о. Герасим заложил новый четырехэтажный корпус, в котором была даже размещена больница, необходимая для больных и престарелых иноков. Этот корпус был освящен на храмовый праздник 8 мая 1904 г. Рядом был построен еще один корпус с трапезной на 250 человек, братскими помещениями и архондариком. Но восстановленный старый храм стал тесен для умножившейся братии, и 8 мая 1911 г. был заложен архиепископом Нилом новый. Этот храм устраивался в память 300-летия дома Романовых. Храм предполагалось построить 40 аршин высотой, 40 аршин длиной и 30 шириной. О. Герасиму принадлежит также инициатива устройства в Пятигорске у подножья горы Бештау Второ-Афонского Успенского
231
Отец Герасим в июле 1902 г. послал в Россию двух монахов – Иоанна и Сергия, – дав им задание найти для монастыря подходящее место и просить помощи у российской гражданской и духовной власти. По прибытии в Россию монахи расстались. Отец Сергий, заболев, поехал на Северный Кавказ лечиться водами, а Иоанн направился в Петербург. Там он встретился с Иоанном Кронштадтским, который благословил устройство монастыря на Кавказе. С помощью директора Кавказских минеральных вод генерала Хвощинского новой обители была отведена земля у подножия горы Бештау с условием открыть школу для детей из бедных семей. По преданию, еще в древности на вершине Бештау располагался лагерь скифов, потом сарматов, а во времена существования Алании у подножья Бештау в IX–X вв. – христианский монастырь. По прибытии отца Иоанна из Петербурга в Пятигорск, где уже находился отец Сергий, начинаются хлопоты по устройству монастыря. 6 августа 1904 г. местные власти отвели под монастырь во имя Успения Пресвятой Богородицы участок в 20 десятин в Пятигорском лесничестве на юго-западном склоне Бештау с двумя источниками пресной воды. Монастырь было решено построить в память избавления от опасности наследника престола, впоследствии императора Николая 11 в 1891 г. в Отсу. После благословения Святейшего Синода 2 мая 1904 г. место под устройство будущего монастыря было освящено (на это событие собралось около 4 тысяч человек), и начались строительные работы. Одновременно возводились храм, трехэтажный корпус келлий с гостиницей, дом для настоятеля, сторожей и старшей братии, трапезная и кухня. На строительство ушло 26 тысяч рублей, большая часть из которых – пожертвования. В сентябре 1904 г. к пятигорским монахам прибывают в помощь с Афона еще 20 монахов во главе с отцом Герасимом. К осени все необходимые постройки были закончены, и 28 ноября 1904 г. монастырь был торжественно освящен. Настоятелем был избран иеромонах Герасим. К знаменательному дню освящения новая обитель получила великие благословения от многих обителей Афона и России. Старцы Хиландарской Лавры на Афоне благословили братию иконою Божией Матери «Сладкое лобзание», игумен русского Пантелеимоновского монастыря на Афоне Нифонт – иконою великомученика Пантелеимона; игумен русского Андреевского скита – иконою св. Андрея Первозванного; игумен русского Ильинского скита – иконою св. пророка Илии; старцы «Братства афонских обителей» – иконою Божией Матери «Скоропослушницы»; настоятель монастыря Св. Троицы на Афоне иеромонах Нифонт – иконою Покрова Пресвятой Богородицы; настоятель пустыни Св. Митрофана Фаддей – иконою св. Митрофана Воронежского; настоятель пустыни Св. Дмитрия Солунского – иконами Почаевской Божией Матери и Дмитрия Солунского; Богословская же обитель на горе Афон пожертвовала 12 икон. Среди них – одна из главных святынь новой обители, древняя чудотворная икона св. Иоанна Предтечи.
Не обошли стороной Второ-Афонскую обитель и революционные бесчинства 1905–1907 гг. Ночью 23 сентября 1905 г. около 10 «борцов за свободу» с ружьями и револьверами ворвались в монастырь. Злоумышленники пытались проникнуть в настоятельскую келью и убили келейника настоятеля послушника Дмитрия Лихолетова. К сожалению, в январе 1906 г. сгорел первый Успенский храм, но иконостас и большинство икон удалось спасти. К августу храм был восстановлен. Сохранилось много описаний Успенского храма. Он был каменный, вмещал до 500 человек, имел резной деревянный иконостас, окрашенный голубой краской с позолоченными колоннами и орнаментом. Среди прочих в храме хранились особо чтимые иконы, такие как «Тихвинская Богоматерь» (XVI в.), «Св. Николай Мирликийский», список с «Казанской Богоматери» и др. Монахи построили летнюю гостиницу для паломников, где они могли бесплатно жить и получать продукты с монастырского подворья. Монахи помогали бедным и нищим, вели большую работу по воспитанию детей. Устав был принят такой же, что и на Старом Афоне в Греции. В 16 часов под звон колокола начиналась вечерня, затем трапеза, вечерние молитвы. На повечерии читались каноны Господу Иисусу Христу, Богоматери и Ангелу Хранителю. Затем после благословения у настоятеля монахи расходились по кельям. Запрещалось вкушать пищу, пить чай и собираться для праздных бесед. В половине первого ночи братию будили к ночному богослужению и утрене. Утреня заканчивалась обычно к четырем часам утра. В семь часов утра призывали на Литургию, перед которой ежедневно читался акафист определенному святому по дням недели. Пища была скромной: щи или суп без грибов, без рыбы, часто и без масла; каша или толченый картофель. Во время поста второй трапезы не было вовсе, а во время первой и Страстной седмицы не было и обеда, лишь один кусок хлеба. В праздники трапеза не особенно отличалась от повседневной пищи. Рыбу подавали редко, лишь в дни великих праздников. Монахи много трудились. Для сна отводилось 5–6 часов, а нередко и по 3–4 часа. Пища была самая скромная. Кельи были маленькие, с одним оконцем, с белеными стенами и полами из некрашеных досок. Мебель – стол, стул, кровать с жестким матрасом и подушкой; из посуды – чайник и стакан. Освещение – керосиновая лампа. В переднем углу – иконы с горящей лампадой. Когда началась Первая мировая война, монахи принимали участие в уходе за ранеными, посильно помогали фронту вещами и продуктами. В ао-х гг. монахов впервые потеснили, разместив в одном из зданий детский приют. Затем в братском корпусе устроили санаторий для инвалидов. Часть братии ушла в горы, монахов осталось мало. В 30-е гг. в Успенском храме разместили турбазу, а в других зданиях открыли детский дом. После оккупации Пятигорска фашистами в 1943 г. почти все постройки храма были разрушены, а в тех, что уцелели, в 50-х гг. некоторое время жили шахтеры, которые начали разработку рудников на горе Бештау. А когда возник город Лермонтов, исчезли с лица земли и последние остатки монастырских строений. Ушел под землю благодатный источник. Осталось лишь небольшое монастырское озеро. В 1997 г. по благословению митрополита Ставропольского и Владикавказского Гедеона духовенство отслужило здесь молебен при большом скоплении народа. На месте Успенского храма был установлен деревянный крест. В восстановлении храма принимали участие духовенство, казачество, местные прихожане, предприниматели и целые предприятия. 28 августа 1999 г. Второ-Афонский монастырь был торжественно открыт. Первым настоятелем назначили протоиерея Вадима Цаликова. Затем был назначен игумен Силуан (Хараим). Сначала обитель занимала 2,1 гектара. Но постепенно монастырю передают земли, которыми он владел раньше, где располагались огороды, сады, озеро, молочная ферма. Возрождение монастыря поддерживают краевые власти. Сегодня подворье Второ-Афонского монастыря располагается на территории Лазаревской церкви в Пятигорске. Опекает Второ-Афонский монастырь и православную гимназию в Пятигорске. Кроме Лазаревского храма с подворьем в состав Второ-Афонского монастыря вошел скит в Минеральных Водах, расположенный на месте, где был погребен Феодосии Кавказский и где пребывали его мощи до перенесения в Покровский собор в г. Минеральные Воды (см.: Шамлиди Л. Ю. Свято-Успенский Второ-Афонский Бештаугорский монастырь: история возникновения, развития и восстановления; Серегина О. И. Курорты Северо-Западного Кавказа в политической, экономической и культурной жизни России конца XVIII – начала XX веков. Дисс. на соискание уч. степ. канд. ист. наук. Ставрополь, 2003.
На Иваннице, на своем участке земли, обитель построила двухэтажный корпус для монахов, работавших на винограднике и выращивающих маслины.
На Дафни обитель также имела помещение для паломников. Иеросхимонах Макарий Канадский, подвизавшийся одно время на Каруле, в своих воспоминаниях писал о нем так: «То был очень строгий монах, как в отношении себя самого, так и к другим, без всяких поблажек и уступок. Любил служить Литургию и служил от дня своего рукоположения и до последнего дня. По большим праздникам служил собором в главном храме, а в прочие дни непопустительно в маленькой трапезной церковке. Молчаливый, сосредоточенный, сгорбленный физически, никуда не отлучавшийся из своей келльи, редко-редко кого принимал к себе… Келлья была бедная материально, редко посещаемая паломниками. Братство было маленькое. Я дружил с о. Герасимом и уважал его как очень верного монаха, последователя святоотеческим наставлениям». Это описание относится примерно к 30-м гг. XX века. Примерно в это время, по воспоминаниям иеросхимонаха Макария, о. Герасим и почил. О. Макарий упоминает и другого насельника этой келльи, ученика о. Герасима иеросхимонаха Серафима, и даже называет его «подвижником духа» [232] .
232
Русский Паломник, 2002. № 35.
Братия келльи Иоанна Богослова. Фотография 50-х гг. XX в.
Некоторые келльи поддерживали весьма тесные отношения с Россией. Многие из них писали иконы на заказ. Например, в Троицком храме в селе Донском Труновского района Ставропольского края сохранилось сразу несколько таких икон: икона свт. Николая Чудотворца, написанная и освященная в обители святого Иоанна Богослова Хиландарского монастыря в июле 1900 г.; икона Пресвятой Богородицы «Скоропослушница» – благословение Святой Горы Афон, келлии Свт. Иоанна Златоуста 1895 г.; икона Пресвятой Богородицы «Скоропослушница» 1900 г. из Хиландарского монастыря.
Святынями обители были древние иконы св. Саввы и преп. Симеона, древняя чудотворная мироточивая икона Иоанна Предтечи, чудотворная наместная икона Божией Матери, древняя, написанная более 700 лет назад икона св. апостола Иоанна Богослова, частица Животворящего Креста и множество частиц святых мощей.
В Карее находится и знаменитая Благовещенская келлья. Построена она тоже в XI в., предположительно св. Саввой. Известна тем, что в начале XX в. там пребывало братство, возглавляемое схимонахом Парфением – учеником знаменитого Хаджи-Георгия. О. Парфений (Петр Константинович Гвоздев) родился в 1840 г. в Петергофе. Двадцати трех лет поступил в Сергиеву пустынь, оттуда через 7 лет прибыл на Афон. Старец Сергиевой пустыни о. Макарий не пускал своего послушника на Афон. Но через некоторое время он умер, и разрушилась преграда на пути к Афону. Но долгое время о. Парфения смущала мысль, что он ушел на Святую Гору без благословения игумена Игнатия (Малышева), настоятеля Троице-Сергиевой пустыни и брата о. Макария. Послушник Петр прибыл сначала в Руссик и хотел остаться там, но волей Божией старцы не приняли его сразу, а благословили посмотреть другие афонские обители. В это время иеромонах русского монастыря Пантелеймон (Сапожников), оставивший записки, которые легли в основу книги иеромонаха Антония Святогорца «Афонские подвижники благочестия XIX века», по благословению старца Иеронима обходил афонских пустынников. Русский старец поручил ему собрать сведения о грузине иеросхимонахе Иларионе, афонском духовнике. В качестве помощника о. Пантелеймон выпросил у молдаванина о. Феофана, жившего на Керашах, его ученика – монаха Виссариона, хорошо говорившего по-гречески и к тому же знакомого со многими здешними старцами. Место ученика о. Феофана и занял на время Петр. Но вскоре старец узнал, что живущий неподалеку русский монах Макарий тяжело заболел, и отправил Петра к нему в помощь. О. Макарий лежал в постели. Наступило время трапезы. Петр, прочитав в своей жизни много книг о подвижниках, знал, что многие из них питались травой. Увидев много зеленой травы, незадачливый послушник решил приобщиться подвигам отцов и сварил себе кушанье из травы, которую нарвал около келльи. Но лишь только проглотил он несколько ложек, как перед ним предстало какое-то страшилище. По бесовскому прельщению показалось Петру, что стоит чудище около двери келльи, хотя в действительности это было окно, за которым была пропасть. Испугавшись страшилища, он бросился бежать в «дверь» и, разбив стекла, упал в пропасть. Как он летел, он не помнил: не чувствовал уже ничего. Но удивительно, что он, упав в пропасть,
Благовещенская келлья Хиландарского монастыря. Начало XX в.
Отныне и до самой смерти место схимонаха Парфения здесь, на афонской земле. Не он выбрал себе дорогу, а Сам Господь поставил его на афонскую стезю. Но вот приходит новое искушение: тот, кого впоследствии обвиняли в чрезмерной тяге к келлиотской жизни, по извращенному мнению не знавших ее, дающую благоденствие старцу в сравнении с пребыванием в киновии, решил переселиться в Пантелеймонов монастырь (потому что там и пение хорошее, еда обильнее и братство русское). Но старец Иероним кратко ответил русскому монаху: «Где постригся, там должен и умереть». И пришлось монаху вернуться обратно к старцу Георгию, у которого было уже большое братство из 40 человек греков. И он стал единственным русским послушником этого великого старца [233] . Пришлось выучить греческий язык. Постепенно стали приходить и другие русские, которые искали старцев, подобных о. Георгию. Здесь следует отметить, что в этой келлье был самый суровый устав на Афоне. Масло, вино, рыбу, сыр, яйца здесь не вкушали даже на Пасху. Не обходилось и без искушений: некоторые старцы обвиняли о. Георгия в том, что многие его молодые послушники умирают, не вынося подобного сверхтяжелого устава. После смерти Хаджи-Георгия в 1886 г. его место занял схимонах Парфений. К тому времени братство Хаджи-Георгия, сменив несколько мест, поселилось в Благовещенской келлье около Кареи. Келлья была известна своим книгоиздательством и благотворительностью. Раскрываем известную книгу «Посмертные вещания преподобного Нила Мироточивого Афонского» и читаем, что издана эта книга Благовещенской келльей старца Парфения на Афоне. Впервые русский читатель увидел эту книгу благодаря афонскому старцу. Жизнеописание старца Хаджи-Георгия было также составлено и издано его учеником Парфением, его можно прочесть в упоминавшейся уже книге иеромонаха Антония [234] . Кстати, и после смерти старца о. Парфений со своей многочисленной братией держался его устава – самого строгого на Афоне. Большевик Семёнов, посетивший Афонскую Гору до революции, возмущался в своих записках, изданных в России с целью нанести удар по авторитету чтимого в народе святого места, что никто из молодых не может удержаться в келлье у о. Парфения, что подобные мучения голодом могут вынести только старики. Как и во многих других афонских келльях, здесь занимались иконописанием, и обитель прославилась своими иконами не только в России, но и за рубежом. Иконы, написанные братией Благовещенской обители, можно было встретить и в Берлине, и даже в Америке. Рижский архипастырь в свое время благодарил о. Парфения за иконы, присланные для Задвинской Троицкой церкви.
233
Таким образом, и до русских келлиотов были многочисленные греческие братства, так что обвинения русских в этом нововведении несостоятельны. Как и в других случаях – это просто предлог, чтобы препятствовать увеличению русского братства.
234
Старец Хаджи-Георгий немало претерпел от греческих монахов, выходцев из Эллады. В частности, ему ставили в вину его строгий устав, по мнению многих бывший причиной преждевременной смерти многих его послушников: старец Георгий похоронил при своей жизни около 100 учеников.
Благовещенская келлья Хиландарского монастыря. Современное состояние
Благотворительность же о. Парфения стала легендарной. Мало того, что никто из афонских сиромахов и бедняков не уходил без «благословения» – так на Афоне называется дар, о. Парфений получал по тридцать писем в день от российских бедняков. «На широком дворе кучка нищих монахов пандахусов, болгар, греков – все ждали милостыни от старца схимонаха Парфения… С особой наивностью, которая бывает только лишь у невинных детей, да чистых сердцем и помыслом людей, он тщетно изыскивает способы накормить и напоить алчущих и жаждущих», – пишет один из посетителей келльи. «Не забывайте бедных и помните, что дающему Господь воздаст вдвое; помните, что мы, бедные келлиоты, зависим от всего, от всяких случайностей, а вы – человек, пишущий в газетах. Не пишите в них неправды», – эти слова, сказанные схимонахом при прощании, врезались в память паломнику [235] . Схимонаха Парфения знали далеко за пределами Афона. Не оставил о. Парфений без внимания даже японскую миссию и отправил в Страну восходящего солнца четыре иконы с частицами мощей, за что была получена от свт. Николая письменная благодарность. Некоторые считали, как мы узнаем из последующего материала, о. Парфения, как и других келлиотов, чуть ли не жуликом, наживавшимся на бедных и темных жителях России. Но другого мнения был святой праведный Иоанн Кронштадтский, который «с сердечным приветом прислал при двух письмах о. Парфению 600 р.» [236] . Значит, о. Иоанн считал, что деньги будут употреблены в должных целях, ведь не стал бы о. Иоанн присылать деньги святотатцам. Многочисленные враги схимонаха Парфения думали по-другому. «Но печаль о благополучии ближнего – зависть – стала подтачивать сердца благочестивых почитателей иноческого жития, посылалась наглая клевета на о. Парфения, якобы он сборами по России набивает себе карманы, и смиренного, ревностного подвижника о. Парфения публично назвали недобросовестным настоятелем, запретив посылать на его имя жертвы» [237] . Бог им судья.
235
Россиянин. Обитель Благовещения Пресвятой Богородицы // Монастырь. 1909. № 12. С. 714–715.
236
Ходоровский И., свящ. Великий подвижник горы афонской схимонах Парфений, ученик схимонаха Хаджи-Георгия, наставник монахов и милостивый питатель сирых и убогих. Н. Новгород, 1909. С. 14.
237
Там же.
Мало кто знает о другой стороне деятельности русских келлиотов: просветительской и миссионерской. Как истинные русские монахи, о. Парфений и его сподвижники немало потрудились на ниве евангельской проповеди [238] . В Благовещенской келлье были два монаха – отец и сын, по рождению татары. О. Парфений разглядел в младшем из них, Иоакиме Красильникове, ревность по Бозе и отправил его в Палестину для изучения арабского языка, чтобы сделать его миссионером среди арабских народов. Но Господь распорядился несколько иначе. Иоаким поступил на Казанские миссионерские курсы и остался в России для проповеди среди своего народа. Скоро иеромонахом Иоанном (таково было его монашеское имя) был организован Крещенно-татарский скит в пределах Казанской епархии. О. Иоанну было суждено немало потрудиться для просвещения татар. Не нужно говорить о тесной связи проповедника со своим афонским старцем. Так, усилиями о. Парфения было напечатано 20 тысяч экземпляров брошюр религиозного содержания на татарском языке. Православное братство св. равноапостольного князя Владимира в Берлине избрало схимонаха Парфения своим почетным членом.
238
И не только евангельской. Живя на Афоне, келлиоты не забывали нужды России. В недавно опубликованном в журнале «Новая книга России» слове о. Парфений не только обличает пороки тогдашнего российского общества, но и дает христианское понимание свободы. «Оградите нам эту свободу, дайте нам возможность в Русской земле жить по-русски, по-православному; мы не обращаем в свою святую веру иноверцев насилием, обманом, разными обещаниями земных выгод; мы не препятствуем иноверцам молиться по-своему: не допускайте же, чтобы и иноверцы ругались над нашею верою православной, не допускайте им совращать православных простецов в свои ереси и расколы, заградите уста богохульников, чтобы не издевались они над нашею верою православною, заградите уста богохульников, чтобы не издевались они над заветными святынями нашего сердца: этого мы вправе требовать, ибо мы живем в православной России, под скипетром благочестивейшего самодержца – первенца Церкви Православной и ее могучего покровителя, – это и будет свобода совести».
Сейчас Благовещенская келлья стала подворьем сербского монастыря Хиландарь. Большое здание, в котором легко бы разместились все нынешние монахи-сербы, недавно отреставрировано.
Рядом с Трехсвятительской келльей расположена еще одна русская келлья – Святой Троицы. Она была возрождена иеросхимонахом Нифонтом (Красновым), также упоминающимся в черном списке. Хиландарский монастырь попросил о. Нифонта возродить эту келлью после того, как увидели, что усилиями русского монаха восстала буквально из праха древняя келлья тоже Святой Троицы в 30 минутах ходьбы от Хиландарского монастыря. Эта келлья была основана еще в XII в. свт. Саввой. Никаких письменных свидетельств по истории этой келльи не существует, но сохранилось предание: «Когда во время своей земной жизни свт. Савва Сербский проживал на Хиландарской Лавре (которую он возобновил), к нему поступили два брата, родом купцы, но ради спасения своей души оставившие богатство, почести и удалившиеся на Афон. Прожив несколько лет в Лавре, они стали тяготиться многолюдством, так как время от времени скит наполнялся монахами. Тогда свт. Савва благословил их на отшельническую жизнь, и они поселились в глухой пустыни, на расстоянии получасового хода от Лавры. Здесь они провели много лет самой строгой жизни, почти до конца своих дней. По благословению того же свт. Саввы был сооружен соборный храм во имя Святой Троицы, который существует и поныне» [239] . Затем эта келлья даже стала скитом, но со временем пришла в полное запустение. В скиту было три храма: 1-й – Святой Троицы, 2-й – Рождества Богородицы, и 3-й – Вмч. Димитрия Солунского. Близ скита, между двумя обломками огромного камня, была пещера, где любил уединяться для молитвы сам великий сербский святитель. «Тут же есть одна пещера близ самого скита, на расстоянии приблизительно ста саженей, между двумя огромнейшими камнями, в которую, как гласит устное предание, удалялся для созерцательной молитвы свт. Савва Сербский, когда жил в Хиландарской Лавре» [240] .
239
Юрий Кази-Бек. Святая гора Афон. Келлия Св. Троицы стародревнего скита // Вокруг света. 1896. № 9. С. 135–138.
240
Там же.
Древняя келлья Святой Троицы близ Хиландарского монастыря. Фотография начала XX в.
Во времена Барского обитель уже была в запустении, а во время событий 1821–1830 гг. опустела окончательно. Скит несколько раз разорялся разбойниками и к 1850 г. находился в абсолютно разрушенном состоянии. Шайки мародеров и бандитов оставили на стенах его храмов свои кощунственные следы: выкололи глаза изображенным на фресках святым каким-то острым орудием, не то ножом, не то саблей. После последнего разорения скита во время Севастопольской кампании он был превращен в овечий хлев и пристанище для пастухов. После Русско-Турецкой войны 1877 г. обитель пытался возродить русский архимандрит Мельхиседек, но безуспешно. Ему удалось очистить келлью от следов овечьего пребывания и освятить главный храм. Прожив в обители несколько лет, он удалился в Хиландарь. Вот в такое место пришел русский подвижник о. Нифонт. Кто же он такой? Искатель легкой жизни, сбежавший из России, или, может, бывший военный, ищущий куда бы понадежнее вложить накопленные средства?