История варварских государств
Шрифт:
Во время вторжения герцоги, по-видимому, командовали отдельными воинскими группами и по мере захвата той или иной территории становились ее правителями. Некоторые герцоги назначались королем. Так, первым герцогом Фриуля, первой области, подчиненной лангобардами, был назначен племянник короля Гизульф или, может быть, его огец Гразульф. В любом случае, это был близкий родственник короля. Свев Дроктулф, в свое время взятый лангобардами в плен и воспитывавшийся в лангобардском духе, за свои заслуги тоже был назначен герцогом. Это, однако, не означает, что герцоги появились только во время завоевания Италии. Если Гизульф или Гразульф вышли из королевского рода, то другие герцоги явно были потомками прежних герцогских родов [443] . Таким образом, в ходе лангобардского завоевания начала складываться новая территориальная структура Италии. Ее структурными единицами становились не прежние римские провинции, а новые лангобардские герцогства [444]– . Герцоги превращались из племенных военных предводителей в территориальных правителей. В Италии возникает герцогская власть, параллельная власти королей, хотя и в более ограниченном масштабе. Каждое герцогство обладало своей столицей. Король же своей столицей сделал Павию. Другим королевским городом была Верона. В этих городах лангобардский король занял дворцы, ранее принадлежавшие Теодориху. В Вероне вскоре после взятия Павии Альбоин устроил пир, во время которого совершил свою роковую ошибку. После смерти Хлодовинды он женился на дочери убитого им гепидского короля Розамунде. На пиру в Вероне Альбоин заставил жену пить из черепа ее отца. Королева затаила ненависть. Она подговорила королевского щитоносца Хельмихиса, и тот убил Альбоина [445] . Однако попытка Розамунды и Хельмихиса захватить власть не удалась, и они, захватив
443
Вопрос о происхождении лангобардских герцогов спорен. Существует точка зрения, по которой институт герцогов возник только в ходе завоевания Италии, и все герцоги, как и фриульский герцог, были назначены королем. Однако гораздо более вероятно, что герцоги существовали у лангобардов и раньше. Скорее всего, это были потомки тех архонтов, которые имелись у лангобардов еще в 111 в. и действовали (или. по крайней мере, почитались) наряду с королями.
444
Естественно, это относилось только к той части Италии, которая была завоевана лангобардами.
445
Существует предположение, что убийство Альбоина была результатом попытки гепидской группировки, возглавляемой Хельмихисом. захватить власть. Однако ни о какой связи Хельмихиса с гепидами сведений нет. Да и едва ли те гепиды, которые приняли участие в походе лангобардов в Италию, были столь сильны, что могли претендовать на королевское достоинство в Лангобардском королевстве.
Правление Клефа продолжалось всего полтора года. Он был убит собственным рабом, хотя вполне возможно, что за этим убийством стояли герцоги или, по крайней мере, какая-то часть их, недовольных слишком, по их мнению, значительным усилением королевской власти. Убийство Клефа вызвало политический кризис. После его смерти его сын Аутари был еще малолетним. Воспользовавшись этим, герцоги не допустили восхождения Аутари на трон. Вероятнее всего, у них не было кандидатуры, которая их бы устроила. Какие-то группы завоевателей даже предпочли подчиниться имперским властям. В новых условиях, возможно, возродился старый принцип управления, когда видный аристократ правил своей родовой группой, представлявшей сравнительно небольшую часть лангобардской общности. Не исключено, что и византийские интриги снова сыграли свою роль. Императорское правительство не признало захвата значительной части Италии лангобардами, и это несколько ослабляло позиции завоевателей. Может быть, некоторые герцоги надеялись, что они смогут легче договориться с имперскими властями, чем король. Наступило десятилетнее «безкоролевье». Герцоги стали править каждый в своей области самостоятельно. Однако довольно скоро выявился порок новой системы. Лангобардов (даже вместе с другими варварами) было все же недостаточно много, чтобы разрозненно противостоять преобладающей численности местного населения. Силы Империи были далеко не сломлены. Император Юстин II решил воспользоваться сложившейся ситуацией и направил в Италию армию во главе со своим зятем Бадуарием. Но Бадуарий был разбит и вскоре умер. Однако это не устранило византийскую опасность. Сменивший Юстина Тиберий заключил союз с франками. И в 582 и 584 гг. франки дважды вторгались в Италию. Разрозненные силы герцогов успешно противостоять им не могли. Некоторые герцоги, правда, и сами пытались вторгнуться в Галлию, но неудачно. В результате франки смогли захватить некоторые долины на итальянской стороне Альп. Наконец, огромную угрозу представляли авары. Правда, уходя из Паннонии, Альбоин, как говорилось выше, заключил договор с аварами, но, по варварским представлениям, с его смертью прекращалось и действие этого договора. Опасности, угрожавшие лангобардам, были слишком значительны, чтобы они могли чувствовать себя в относительной безопасности в условиях политического раскола. Поэтому в 584 г. большая часть герцогов решила восстановить королевскую власть. Они объявили королем сына Клефа Аутари. При этом новому королю герцоги отдали половину своих владений каждый. В результате создался королевский домен. Надо, однако, подчеркнуть, что он был связан не с личностью конкретного короля и не с era семьей, а исключительно с королевским статусом. Фактически возникла государственная собственность, отделенная от родовой или семейной собственности государя. Этот домен должен был обеспечить снабжение не только короля и его семьи, но и двора, и государственного аппарата, и армии, что, в свою очередь, в принципе позволяло королю вести самостоятельную политику без особой оглядки на герцогов.
Аутари оказался весьма искусным правителем. Он воспитывался уже в Италии и в значительной степени рассматривал себя как короля именно этой страны. Стремясь привлечь к себе местное население, Аутари принял родовое римское имя Флавий, которое носили многие императоры. Этим он подчеркивал, что его власть является прямым продолжением власти римских императоров. С этого времени имя Флавий носили все лангобардские короли, так что оно фактически превратилось в часть королевского титула. Вероятно, еще около 500 г. лангобарды приняли христианство. Нот. к. его распространителями были остготские миссионеры, бывшие арианами. то и лангобарды восприняли христианство в этой форме [446] . Предшественники Аутари преследовали католиков, он же отказался от такой политики и всячески стремился привлечь к себе католическое население Италии. В то же время, стремясь сохранить не только этническую, но и религиозную идентичность лангобардов, он запретил лангобардам обращаться в католицизм. Другой важной задачей нового короля было договориться с той частью герцогов, которые все еще отказывались его признать и ориентировались на Византию. И это ему удалось. Даже его непримиримый враг герцог Фриуля Гразульф признал его королем и подчинился. Только герцог Дроктулф при несомненной византийской поддержке поднял открытый мятеж. Может быть, иностранное происхождение этого герцога способствовало его отказу от подчинения лангобардскому королю. Однако, несмотря на помощь имперских войск. Дроктулф был разбит и бежал в Равенну, сделав затем карьеру уже на службе императору.
446
Есть, правда, сведение, что лангобарды, обращаясь к Юстиниану за помощью против гепидов, называли себя католиками. Однако если такое обращение действительно имело место, ясно, что речь шла лишь о дипломатическом маневре. Во всяком случае, все действия лангобардов в первые годы их войн в Италии показывают, что они были враждебны католикам.
Во внешней политике главной задачей Аутари преследовал две задачи: расширить территорию Лангобардского королевства и не дать объединиться византийцам и франкам. Выполняя первую задачу, он продолжил завоевание Средней Италии (Тусции), но этим не ограничился, а вторгся и в Южную Италию, дойдя до Регия, самого южного города Апеннинского полуострова. Позже возник рассказ, будто Аутари доскакал до столба, стоявшего в море недалеко от берега, и заявил, что до сих пор распространяются владения лангобардов. Даже если этот рассказ — чисто фольклорный (что очень вероятно), он хорошо выражает претензии лангобардов на подчинение всей Италии. Однако эти претензии так никогда и не реализовались. Все же в результате действий Аутари власть лангобардов распространилась также на Южную и Среднюю Италию. Там возникли два лангобардских герцогства — Беневент и Сполето. Но от основной территории королевства их отделяла полоса византийских владений, и это в значительной степени определило полусамостоятельное положение этих герцогств. Для сближения с франками Аутари начал переговоры о браке с сестрой франкского короля Хильдеберта. Но византийцы его переиграли, и брак не состоялся. Тогда Аутари женился на дочери баварского короля Гарибальда Теуделинде. которая с материнской стороны была внучкой бывшего лангобардского короля Вахона. что тоже способствовало консолидации лангобардов вокруг трона. В результате возник союз с баварами, соперниками франков, и те восприняли этот союз как угрозу. Хильдеберт снова стал искать союза с Империей. Равеннский экзарх Роман использовал сложившуюся ситуацию и попытался создать коалицию, направленную против лангобардов. В 588 г. франки перешли Альпы, но были разбиты. Через два года еще большая франкская армия вторглась в Италию. Одновременно начал наступление и Роман. Силы были неравны. и Аутари со своими войсками отступил в Павию, чтобы отсидеться за ее мощными стенами. Но византийцы, верные своей политике противопоставлять одних варваров другим, не пожелали слишком большого усиления франков и не оказали им обещанной помощи. Тогда франки, награбив большую добычу, предпочли больше не воевать и ушли за Альпы. В этих условиях Аутари предложил Хильдеберту заключить мир. Тот согласился, и начались переговоры, во время которых Аутари был отравлен. Вероятнее всего, за отравителями стояли византийцы, для которых намечающийся союз лангобардов с франками был смертельно опасен. Трон оказался в руках королевы Теуделинды. По настоянию лангобардской знати она вышла замуж за герцога Турина Агилульфа, который и стал королем через восемь
Главной задачей лангобардов оставалось подчинение Италии, а главным врагом, соответственно, византийцы. И все последующие короли с той или иной энергией (в зависимости от обстоятельств) выполняли эту задачу. Агилульф, применяя и военную силу, и дипломатию, сумел подчинить значительные районы Тусции в Средней Италии, и император Фока в 603 г. был вынужден заключить с ним мир (точнее, годичное перемирие), что на деле означало признание Константинополем существования Лангобардского королевства в Италии. Так, собственно, расценил заключение этого мира и Агилульф. объявивший себя королем всей Италии (rex totius Italiae). Долгое время лангобарды, по-прежнему не имея флота, не решались выходить непосредственно к побережью. Только уже в царствование Ротари (636–652 гг.) они стали подчинять себе и приморские города. Войны с византийцами продолжались практически все время существования Лангобардского королевства в Италии. Порой они прерывались заключением мира, но на деле мирные договоры приносили лишь временные передышки, да и заключались они, как правило, только на определенное время. Но даже и «твердый мир», какой, например, под влиянием папы и королевы Теуделинды заключил Агилульф, действовал очень недолго. Иногда лангобарды привлекали к борьбе с византийцами и другие племена, как аваров, но это, как правило, оборачивалось против самих же лангобардов, ибо авары не ограничивались вторжением в имперские владения, а обрушивались и на лангобардские территории, как это произошло в начале VII в, когда авары опустошили Фриуль и даже стремились завладеть им. В борьбе с ними пал герцог Гризульф, и характерно, что король даже и не пытался прийти ему на помощь.
Завоевание Италии и сопровождающее это завоевание оседание завоевателей на территории Апеннинского полуострова стали заключительным этапом лангобардского этногенеза, начавшегося много веков назад после выселения из Скандианвии. Вместе с собственно лангобардами, которые считали себя потомками виннилеров, в Италию пришли и другие этнические элементы, среди которых были не только германцы, но и сарматы и, может быть, славяне. Саксы, которые представляли. по-видимому, второй по численности и мощи этнический элемент того варварского комплекса, который Альбоин привел в Италию, вскоре отделились и вернулись в Германию [447] , но остальные, численно, по-видимому, уступавшие собственно лангобардам, остались на благодатной италийской земле. Некоторые из их аристократов тоже попытались было выступить против лангобрадсаких королей. Таким был. например, упомянутый выше свев Дроктулф. достигший положения герцога, но перешедший на сторону Империи. Однако большинство варварских союзников лангобардов осталось им верными. Сравнительно быстро все они, находясь под властью лангобардских королей и герцогов, восприняли лангобардскую идентичность во всех ее аспектах, включая, что было очень важно для этнического самосознания, идею происхождения из Скандинавии и последующих передвижений, в ходе которых лангобарды и их короли совершили многочисленные подвиги. Собственно лангобарды, считавшие себя потомками виннилеров, образовывали как бы ядро, вокруг которого и формировалась новая этническая общность, закономерно принявшая имя этого ядра. К середине VII в., когда появился первый лангобардский свод законов, этногенез завершился, поскольку никаких следов существования нелангобардских институтов в законах нет. Археологические раскопки также показывают полное исчезновение каких-либо этнических различий у варварских подданных лангобардских королей. Правда, и позже к лангобардам порой присоединялись другие этнические элементы. Так. уже в третьей четверти VII в. в Италию на территорию Беневентского герцогства переселилась часть болгар во главе с Альзеконом, которые постепенно слились с лангобардами, хотя и до конца сохранили свой язык.
447
Саксы стремились жить по своим законам, не очень-то подчиняясь лангобардским королям. Это. видимо, вызвало напряжение в отношениях между ними и лангобардами. Эго напряжение разрешилось уходом саксов, которые все же оказались слабее лангобардов и других варваров, принявших их верховенство.
Как и другие германцы, лангобарды делились на свободных, полусвободных и рабов. Уже ко времени вторжения в Италию среди свободных выделяется знать (аделинги), в большой мере противопоставленная ариманнам, т. е. простым воинам. Но и аделинги не были единой группой. Из их среды выделялись герцоги. Вероятно, это были древние военные предводители, обладавшие собственными дружинами. Из их среды выбирались короли. Монархия, как об этом уже говорилось, у лангобардов появилась позже, чем у их соотечественников. Как рассказывали сами лангобарды, они избрали себе короля «по примеру других народов». Положение короля у них было довольно высоким. И это хорошо видно по раскопкам могилы короля (по-видимому, Вахона), которая представляла собой глубокую каменную камеру; одежда короля была украшена многочисленными золотыми нитями, а инвентарь состоял из скульптур из слоновой кости, драгоценных стеклянных сосудов и других подобных ценностей. Власть короля была значительна, особенно во время войны, но далеко не беспредельна. На деле король должен был считаться прежде всего с герцогами. Да и среди герцогов были, как кажется, роды более знатные и менее. Из знатных герцогских родов короли и избирались. Предпочтение отдавалось сыну прежнего короля, так что на деле начинался утверждаться наследственный принцип монархической преемственности, но официально источником власти по-прежнему оставалось собрание всех воинов.
Таким был общественный строй лангобардов, когда они начали завоевывать Италию. Это было именно завоевание. Лангобарды даже не прикрывались императорским авторитетом, тем более что и противниками их были именно римляне, т. е. имперские власти и итало-римское население, находившееся под властью императора. Этот факт в значительной степени определял особенно разрушительный характер лангобардского вторжения. Лангобарды разрушали города, сжигали деревни, грабили и иногда даже уничтожали церкви и монастыри, и при этом от рук варваров гибли священники и монахи. Ни о каком сосуществовании с местным населением речи не было. Значительная часть его убивалась, порабощалась или просто сгонялась с земли, которую заселяли лангобарды и их союзники. Естественно, главной, хотя и не единственной, целью лангобардов были крупные владения италийских аристократов, дававшие возможность наибольшей выгоды. Только в правление Аутари намечается некоторый поворот в этой политике.
В период вторжения и оседания на территории бывшей Западной Римской империи у германцев обычно шел процесс усиления королевской власти. Но и в этом отношении проявилась оригинальность лангобардов. Она в огромной степени определялась тем обстоятельством, что ко времени вторжения в Италию они находились еще на стадии родового строя, хотя и на высшей его ступени. Король возглавил вторжение, но само вторжение и последующее оседание на землю осуществляли отдельные родовые группы, возглавляемые своими герцогами. Поэтому роль лангобардских герцогов после подчинения значительной части Италии, пожалуй, еще больше возросла. Формирование лангобардского государства происходило в ходе завоевания и в последующее время. Как уже говорилось выше, Альбоин ставил герцогов полновластными правителями завоеванных городов и, естественно, окружающих территорий. Эго могли быть и прежние герцоги, и новые, возвысившиеся в период завоевания. В первое время сам король являлся лишь носителем верховной власти и главнокомандующим лангобардским войском. Только при воцарении Аутари король получил свою материальную базу в виде половины владений и доходов герцогов [448] . Как строились материальные отношения между королем и герцогами в дальнейшем, неизвестно, но существование независимой королевской казны несомненно. Только король имел право чеканки монеты. Он обладал высшей военной, юридической и административной властью.
448
Герцоги, со своей стороны, стремились компенсировать эти потери за счет итало-римского населения.
Любое покушение на личность короля каралось смертью и конфискацией всего имущества виновника. Об особом положении короля говорит и то, что даже убийство, совершенное по королевскому приказу, не подлежало никакому наказанию. Но наряду с королем существовали совет и собрание, в котором, в принципе, могли участвовать все свободные лангобарды. При издании важнейших законов король советовался с первейшими судьями.
Принцип наследования королевской власти оставался прежним. Как правило, умершему королю наследовал его сын. Но официально короля все же избирали. Между реальным восхождением на трон и официальным избранием могло даже пройти некоторое время. Так произошло после смерти Аутари. Уже вскоре после его отравления, как об этом уже говорилось, королева Теуделинда избрала себе мужем и, соответственно, королем Агилульфа, но всеобщее собрание было созвано лишь в мае следующего года, и лишь после этого Агилульф официально был признан королем. И это не было только простой формальностью. В случае каких-либо чрезвычайных обстоятельств собрание играло уже реальную роль. За сравнительно недолгое время существования лангобардской монархии на королевском троне сменилось не менее шести знатных родов. Первым королевским родом были Гунгинги, которых сменили Летинги еще до вторжения в Италию и даже в Паннонию. При Летингах лангобарды вторглись в Италию, но уже первого короля на италийской почве Альбоина сменил Клеф, к Летингам не относившийся. Сама по себе частая смена королевских родов говорит о сохранении относительной слабости королевской власти, как и о том, что династический принцип окончательно у лангобардов не утвердился. Порой, чтобы закрепить трон за своим преемником, король назначал его соправителем. Так в 679 г, поступил Перктарит, сделав своим соправителем сына Кунигперта, а в 736 г. Лиутпранд, соправителем которого стал его племянник Гильдебранд.