Из тьмы
Шрифт:
Женщина из Фортвежья, которая склонилась рядом с Эалстаном, была на пару лет старше его, худощавая, и выглядела смертельно уставшей. У нее явно была практика накладывать повязки; возможно, она делала это и для альгарвейцев. “Большое вам спасибо”, - сказал Эалстан по-фортвежски; в последнее время у него было не так уж много возможностей использовать свой собственный язык,
“Не за что”, - ответила она, удивленно приподняв одну бровь. Затем она взглянула на него еще раз, дольше. Ее глаза расширились, рот приоткрылся. “Эалстан?” - прошептала она.
Он
К его огромному облегчению, она кивнула. “Во всяком случае, сегодня утром они все были там. Мы провели много времени в винном погребе, но большая часть дома все еще стоит. Ну, во всяком случае, так оно и было ”.
“Хвала высшим силам”, - сказал Эалстан и дал волю слезам. Он добавил: “Мать и отец - бабушка и дедушка. В конце прошлой весны у нас с Ванаи родилась маленькая девочка”.
Конбердж положила руку на свой живот. “Они будут снова, когда наступит зима”. Она добавила: “Как ты превратился в ункерлантского солдата? Что они сделают с тобой теперь, когда ты ранен?”
“Они поймали меня и дали мне палку. Что касается другого”, - он пожал плечами, - “мы просто должны это выяснить”.
Десять
Сакарну не возвращался в Павилосту незадолго до того, как сбежал с фермы Меркелы, на один прыжок опередив альгарвейцев. Всякий раз, когда он приходил в деревню раньше, он играл роль крестьянина. Нет, он сделал больше, чем сыграл роль: он прожил ее. У него все еще были мозоли, чтобы доказать это.
Однако теперь он, Меркела и маленький Гедомину не жили бы на ферме. Они переедут в замок, где жили предатель граф Энкуру и его сын и преемник, предатель граф Симану. Во-первых, однако, был вопрос официального назначения Скарну законным сюзереном маркизата (недавно возведенного королевским указом из графства).
Он спросил Меркелу: “Ты уверена, что не возражаешь против того, чтобы Рауну возглавил твою ферму?”
Она покачала головой. “Я просто удивлена, что он захотел этого. Вы, городские люди, обычно понятия не имеете, что делать за городом”.
Она понятия не имела, что делать в городе, но Скарну не стал настаивать на этом. Вместо этого он сказал: “Что ж, ты дала Рауну - и мне - немало уроков, и я думаю, что эта женщина, в которую он влюблен, научит его гораздо большему”.
Его старый сержант нашел вдову с фермы, как и он сам. Подруга Рауну была на несколько лет старше и намного более безмятежной, чем Меркела. Казалось, она ему вполне подходила. Много вдов на выбор, подумал Скарну. Слишком много на выбор. Слишком много погибших мужчин.
На краю рыночной площади Павилосты предприимчивый хозяин таверны поставил
И Скарну послушно помахал в ответ. Это было нелегко. Он пил эль за тем столиком и лениво просматривал сводку новостей, когда увидел, что его сестра водит компанию с альгарвейцем. И теперь у меня есть незаконнорожденный племянник, подумал он со вздохом. И теперь пройдет много-много времени, прежде чем кто-нибудь сможет смотреть на Красту, не вспоминая об этом. Как долго длится позор?
Это продолжалось достаточно долго, чтобы большинство ее слуг покинули ее и уехали в сельскую местность со Скарну и Меркелой. Это вполне устраивало Скарну. Он не знал сервиторов, которые работали на его предшественников. Может быть, с ними все было в порядке. Может быть, они сотрудничали с таким же энтузиазмом, как Энкуру и Симану.
Конечно, у слуг из особняка тоже были рыжеволосые. А у Бауски была маленькая девочка с волосами того же цвета, что и у мальчика Красты. В наши дни не у многих людей в Валмиере были абсолютно чистые руки.
Я верю, подумал он. Меркела верит. Единственная проблема в том, что она не хочет уступать ни на дюйм тому, кто этого не делает. Он вздохнул. Он мог предвидеть долгие годы неприятностей для королевства из-за подобных ссор.
Но сегодня был не тот день, чтобы зацикливаться на проблемах. “Возвращаясь в Павилосту, я чувствую себя хорошо”, - сказал он.
“Я должна на это надеяться”, - ответила Меркела. “Я не понимаю, как ты так долго выдерживал, живя в Приекуле”.
“Все то, к чему ты привык”, - сказал Скарну. Но у него была пара лет, чтобы привыкнуть к жизни в этой части южной Валмиеры. Мысль о том, чтобы провести здесь много лет, не привела его в ужас, как это было бы до войны.
Люди из Павилосты, близлежащей деревни Адутискис и сельских ферм в этом районе заполнили рыночную площадь. Многие из них махали Скарну, когда они с Меркелой пробирались сквозь толпу к традиционному месту установки. Время от времени он замечал кого-нибудь из знакомых и махал в ответ. Если бы он остался в этих краях крестьянином, местные жители считали бы его тем парнем, который не здешний, до дня его смерти. Они, вероятно, сказали бы то же самое о нем как о маркизе - но они могли бы сказать это не так громко.
Оркестр заиграл громкую мелодию. Меркела гордо выпрямилась. “Это вид графа”, - сказала она, а затем поправилась: “Нет, я имею в виду вид маркиза, не так ли?” Она сжала руку Скарну.
Он наклонился и быстро поцеловал ее. “Видишь, что ты получаешь за то, что принимаешь незнакомых мужчин, которые, спотыкаясь, выходят из леса?”
“Я никогда не думала, что дойдет до этого”, - сказала она. Означало ли это выйти за него замуж или вернуться в Павилосту в таком стиле, он не знал и не спрашивал. Они вдвоем наконец добрались до сиденья, которое на самом деле представляло собой два сиденья, одно обращенных в одну сторону, другое в другую.