Из тьмы
Шрифт:
Валмиерские коллаборационисты выглядели еще менее счастливыми, чем раньше. Лурканио не думал, что может винить их. Те далекие острова были крысиными норами, ничем иным. Затем Сметну спросил: “Ты можешь доставить нас в Орту?”
“Я не знаю”, - задумчиво сказал Лурканио. Нейтральное королевство было намного ближе, чем Дьендьос. Даже так ... “Я не знаю, как сейчас обстоят дела на западе Алгарве. Если вы попытаетесь добраться до Орты, вы можете попасть прямо в объятия ункерлантцев. Тебе бы это не понравилось ”.
“Я думаю, это лучший шанс, который у нас есть”, -
Он был, вероятно - почти наверняка - прав. “Очень хорошо”, - сказал Лурканио. Он зашел на ферму и выписал лей-линейный пропуск для каравана для всех шестерых, объяснив, кто они такие и как служили Алгарве. Они взяли его и направились на склад караванов Карсоли. Лурканио надеялся, что это принесет какую-то пользу. Его собственная честь, по крайней мере в этом маленьком вопросе, осталась незапятнанной. Честь Его королевства? Он решительно отказывался думать об этом.
Где-то недалеко от Гаривальда застонал раненый. Гаривальд не был уверен, был ли это ункерлантец или альгарвейец. Кем бы он ни был, он стонал довольно долго. Гаривальду хотелось, чтобы он заткнулся и продолжил умирать. Шум, который он производил, действовал всем на нервы.
Драконы сбрасывали яйца на альгарвейский город впереди, место под названием Бонорва. Оно находилось к югу и востоку от Громхеорта. Равнины северной Алгарве мало чем отличались от равнин Фортвега. Сами альгарвейцы сражались в Фортвеге так же упорно, как и здесь, в своем собственном королевстве. Действительно, они все еще сражались в Фортвеге: Громхеорт упрямо сопротивлялся всему, что могли бросить в него люди короля Свеммеля.
Лейтенант Анделот кивнул Гаривалду. “Что ж, Фариульф, даже с их фантастическими управляемыми яйцами они не смогли отбросить нас назад. Недостаточно людей, недостаточно бегемотов, недостаточно чего бы то ни было”.
“Похоже на то, сэр”, - согласился Гаривальд. С укоренившимся крестьянским пессимизмом он добавил: “Однако мы не хотим, чтобы дождь шел прямо во время сбора урожая. Было бы обидно погибнуть, когда война почти выиграна - или в любое другое время, если уж на то пошло ”.
Анделот кивнул. “Однако мы не можем расслабляться. Рыжеволосые все еще сражаются. Хорошо, что мы на их земле - они должны знать, через что они заставили нас пройти, подземные силы пожирают их - но это их дома. Они не захотят, чтобы мы забирали их, не больше, чем мы хотели, чтобы они забрали наши дома в Ункерланте ”.
Он говорил как человек из Котбуса. Скорее всего, он не потерял свой дом из-за альгарвейцев. Он знал, что это было бы плохо, но он не знал, насколько это было плохо. Гаривальд наблюдал, как захватчики ворвались в его родную деревню и пронеслись мимо нее. Он жил под их сапогом. Он видел, как они повесили пару нерегулярных формирований на рыночной площади. Они могли бы повесить его там, когда обнаружили, что он сочиняет патриотические песни. Вместо этого они отвезли его в Херборн, чтобы сварить заживо, и иррегулярные войска спасли его до того, как он добрался туда.
“Для всех было бы лучше, если бы этой проклятой войны никогда не было”, - сказал он.
“Да, конечно”, - ответил Анделот. “Но
Гаривальд только хмыкнул. Анделот был прав, в этом нет сомнений. Но Гаривальд все еще мог желать, даже если знал, что у его желания нет шансов сбыться.
На следующее утро он тащился мимо колонны альгарвейских беженцев, которых драконы Ункерлантера поймали по дороге. Это было некрасиво. Должно быть, это случилось всего за день до этого. Тела еще не воняли, но в воздухе витал почти бодрый запах горелого мяса. Драконопасы сначала сбросили яйца, затем вернулись, чтобы их звери могли поджечь рыжих, которых яйца не сбили, - и он был уверен, что некоторые из них у них были.
“Скатертью дорога”, - вот и все, что сказал Анделот, и “Когда гражданские убегают от нас, они забивают дороги. Из-за этого солдатам Мезенцио становится труднее добраться туда, куда им нужно ”.
“Да”, - ответил Гаривальд. Он ненавидел альгарвейцев с тех пор, как они ворвались в его королевство. Он убил свою долю из них - скорее всего, больше, чем свою долю. Он должен был желать им всем смерти. Значительная часть его действительно хотела, чтобы все они умерли, или думала, что это так. Но... некоторые из разбросанных, скрученных, обугленных трупов были очень маленькими. Он подумал о Сиривальде и Любе, своих собственных сыне и дочери, без сомнения, таких же мертвых, как эти альгарвейцы. Думая о них, он не испытывал желания видеть еще больше рыжих мертвецов. Это просто заставило его пожелать, чтобы больше не умирали дети, независимо от того, какого цвета у них волосы.
Где-то недалеко начала кричать женщина. Гаривальд и раньше слышал женские крики на этой конкретной ноте. То же самое сделали мужчины из отряда, которым он руководил. Он был уверен, что некоторые из них заставляли альгарвейских женщин кричать на этой ноте. Они ухмылялись и подталкивали друг друга локтями.
“Продолжайте двигаться”, - крикнул им Гаривальд. “У нас нет времени останавливаться и веселиться”. Они кивнули и зашагали дальше, но ухмылки остались на их лицах.
Он думал, что его соотечественники прогонят альгарвейцев из Бонорвы в тот же день. То же самое думал и Анделот, который сказал: “Сегодня ночью мы будем спать на настоящих кроватях, ребята”. Всех их ждал неприятный сюрприз. Когда они приблизились к окраинам города, альгарвейские швыряльщики яйцами встретили их более сильным ударом, чем тот, в котором принимал участие Гаривальд.
Бросающие яйца ункерлантцы быстро ответили; теперь они действовали более эффективно, чем когда Гаривальда забрали в армию короля Свеммеля. Судя по тому, что говорила горстка людей, которые были в бою намного дольше, чем он сказал, сейчас они были намного эффективнее, чем в первые дни войны.
Это не принесло им особой пользы, не здесь. Раздались встревоженные крики: “Бегемоты! Альгарвейские бегемоты!”
Услышанного было достаточно, чтобы заставить Гаривальда броситься на живот посреди грязного поля. И действительно, колонна бегемотов с рыжими головами на голове с грохотом приближалась с юга. Пехотинцы в килтах скакали вприпрыжку рядом с бегемотами, чтобы не дать ункерлантцам подобраться достаточно близко, чтобы им было легко причинить вред зверям.