Из зарубежной пушкинианы
Шрифт:
Вздыхать о сумрачной России…
Еще только приехав в Париж в мае 1831 года, Гейне испытывает те же чувства радости и ностальгии. Он пишет: «Если Вас спросят, как я здесь себя чувствую, ответьте: как рыба в воде. Добавьте, что если в море одна рыба спросит другую о самочувствии, то эта другая рыба ответит: как у Гейне в Париже». Но уже через два года Гейне пишет в Париже знаменитое стихотворение «Когда-то у меня была прекрасная родина». У нас оно известно в чудесном по форме, но неточном переводе Алексея Плещеева. Вот некое более точное приближение к подлиннику:
И у меня был край родной.
Там дуб склонялся надо мной,
Но то был сон.
Немецкая ласкала речь.
Волшебный звон
В простых словах: «Тебя люблю!»
Но то был сон.
Сергей Васильевич Рахманинов, написал на эти стихи романс «Сон», в котором тоска Гейне по родине нашла яркое музыкальное воплощение.
Пушкин завещал похоронить себя «ближе к милому пределу». Гейне умер вдали от родины, в Париже, в доме на улице Матиньон. Похоронен на Монмартре рядом с Берлиозом. На груди его бюста присела каменная бабочка. Что это, знак быстротечности жизни?
Наконец, даже в личной жизни двух поэтов есть некое очень «странное сближение». В 1841 году у Гейне в Париже случилась дуэль со Штраусом. Гейне уже много лет любил Августину (Матильду) Мират и осенью 1841 года, накануне дуэли, женился на ней. Поэт хотел материально обеспечить ее будущее на случай своей гибели. Можно было бы сказать, что Пушкин погиб на дуэли из-за жены, а Гейне женился из-за дуэли.
В 1999 году состоялась научная экспедиция на родину Абрама Петровича Ганнибала, прадеда поэта. Выяснили, что прадед Пушкина родился в султанате Логон, недалеко от озера Чад, где «изысканный бродит жираф». Давно было известно, что на гербе А. П. Ганнибала было начертано загадочное слово «Fummo». Его долго не могли расшифровать. Экспедиция к султану Махмуду Бахару Маруфу установила, что на языке племени котоко это слово означает «Родина». Стало быть, прадед Пушкина считал султанат Логон своей родиной. Вторым браком он женился на шведке Христине фон Шеберх. Так что Пушкин — на четверть нерусский. А Гейне происходил из еврейской семьи. И это не противоречит тому, что один — величайший русский гений, а другой — величайший немецкий поэт.
А теперь самое время сказать, почему я вдруг вспомнил о своем школьном сочинении.
По Российскому телевидению показали фильм о Зинаиде Волконской. Фильм сняли в Риме на вилле Волконской, и я рассказал в нем о замечательной русской писательнице и певице, которую Пушкин увенчал «двойным венком». Вскоре вышла моя книга «Дорога на Черную речку». Однажды в московской булочной на Ленинском проспекте я встретил старого университетского товарища, литературоведа по образованию. Мы не виделись много лет. При встрече мой товарищ радости не выразил.
— Смотрел твой фильм. И книжку читал. Не понравилось. Предоставь писать о Пушкине и Волконской русским людям. А тебе больше подходит… ну, не знаю, скажем, Гейне.
— Почему Гейне? Если следовать твоей логике, то о Гейне должен писать немец.
— Нет, Гейне — еврей, а поэт немецкоязычный. И Пастернак — тоже еврей, но поэт русскоязычный.
Я вспомнил о своем школьном сочинении. Давно я его писал, еще до победы над фашизмом. В те далекие школьные годы я и не предполагал, что через каких-нибудь полвека у нас появятся литературоведы-гематологи.
Тайна пушкинской рукописи
На улице святой Маргариты Аня показала мне церковь, где венчался Данте. Мы постояли там в прохладной темноте при свечах. Я знал, что Аня Воронцова-Тури, потомок Пушкина, дружит с Орсолой Серего-Алигьери, потомком Данте.
Позже разговор о «флорентийской тоске» принял совсем неожиданный оборот. Аня сказала: «Я боюсь испортить тебе впечатление от Флоренции, но вот послушай, что пишут». И она развернула итальянскую газету (мы уже сидели за столиком) и прочла мне заметку некоего Паоло Торре из Лондона.
«Старый мажордом замка Лутон в Бедфорде нашел тело Николаса Филипса, крестного сына королевы Елизаветы. Он был мертв и лежал в автомобиле BMW, запаркованном в одном из стойл конюшни его имения. Кончина Филипса овеяна тайной. Случившееся напоминает роман в духе Агаты Кристи. Здесь есть все: приключения с красивыми женщинами, огромное богатство, изощренная элегантность и возможные финансовые скандалы. Наиболее верная гипотеза — самоубийство. Гораздо труднее установить его причины. Было ли вызвано самоубийство сорокатрехлетнего аристократа неудавшимся бизнесом или смертью предмета его любви киноактрисы Капюсин — неизвестно. Капюсин была исполнительницей главной роли в знаменитом фильме „Розовая пантера“. Их роман продолжался более трех лет. В последнее время Капюсин жила одиноко в Швейцарии и страдала депрессией. Позже молодой аристократ женился на графине Лючии Чернин, чешской дворянке из Праги.
Смерть Филипса опечалила королевскую семью и светские круги Лондона. Его сестры, герцогиня Аверкорн и герцогиня Вестминстерская, обладают, может быть, вторым по величине состоянием после королевы. Другие родственники Филипса также очень богаты. Его мать Георгина возвращается завтра из Венесуэлы в Лондон. Имение Филипсов было приютом любви для принца Чарльза и принцессы Дианы, которые часто приезжали туда, чтобы преодолеть свой семейный кризис. Каждый год, двадцатого ноября, будущий король и его мать проводят ночь в этой красивейшей английской деревне. И именно в парке этого замка, принадлежавшего семье с XVI века, принц Чарльз стал ухаживать за Дианой. Кончина Филипса вызвала тревогу в Сити.
Филипс считался блестящим и смелым финансистом. Говорят, что он шел на рискованные биржевые операции и в последнее время потерял очень много. Фамильное имущество продать нельзя, оно находится под опекой, им Филипс не распоряжался. Поэтому финансовое разорение или любовная драма объясняют случившееся, хотя могут быть и другие причины. Не исключены убийство или несчастный случай. Доказано, например, что мотор машины работал еще несколько часов после смерти Филипса. В салонах Лондона продолжают сплетничать. Вспоминают, например, что Филипс провел целый год в Лозанне для лечения тяжелой депрессии. Но с тех пор прошло много времени, Филипс стал активным участником светской жизни Лондона…»
Заметка эта была напечатана на двадцать второй странице газеты «Республика» от 2 марта 1991 года.
Большинство читателей итальянской газеты, наверно, и не обратили внимания на эту светскую хронику. Но Аню и меня это известие поразило. Николас Филипс был родственником Ани, он принадлежал к тому же поколению пушкинских потомков. Я познакомился с ним в восемьдесят втором году, когда приехал в Англию по приглашению Королевского общества (английской Академии наук). Филипс имел прямое отношение к загадочной истории с пропавшим дневником Пушкина, и мне захотелось с ним встретиться. Королевское общество обратилось к нему с просьбой, и Филипс пригласил меня в свое имение. Позже об этой встрече я рассказал в своей книге «Пропавший дневник Пушкина».