Избранное. Том 1
Шрифт:
Шапи он показался знакомым. Поэт подошел к арбе.
— Да это ведь Бахти, сын имама нашей мечети! Взгляните-ка! Бежит, чтобы не попасть в ополчение!
— А что такого? Моя воля…
— Скажи-ка правду, имамский сын, — подошел Заман, предварительно наказав Рози не пропускать никого, — кто тебя подучил бежать из города?
— Да чего тут подучивать? Мало мы бед от войны натерпелись? — ответил Бахти, продолжая недвижно сидеть в арбе. И — то ли сами, то ли детишек умышленно ущипнули — три-четыре младенца заревели в голос.
— Сынки, — обратился с мольбой старый дед, — не
— Возвращайтесь по-хорошему. За городом вас переловят солдаты и все равно вернут обратно. Только зря намаетесь, — уговаривал Заман.
— Пусть будет что будет, мы согласны, только пустите нас.
Кашгарцы, измученные войнами и грабежами, услышав о приближении мачжуниновских солдат, всполошились. Далеко бежать они не собирались, намереваясь отсидеться в считавшихся тихими горных районах. А сынки имамов, ахунов, купцов, баев бежали — от призыва в солдаты.
— Рози-ака! — Заман решил прибегнуть к угрозам. — Приведи солдат!
— Есть! — Рози вскочил на коня.
— Повремените немного, — вмешался Шапи, поняв Замана. — Эти граждане по незнанию введены в заблуждение ложными слухами. Пусть возвращаются по домам. Как думаете, братья?
— А что солдаты, расстреляют, что ли? — продолжал упрямиться Бахти.
— Отведем вас в следственное управление и проверим! Похоже, среди вас есть злостные подстрекатели! — громко прокричал Заман.
Его слова вроде бы подействовали. Тот, что сидел на муле, сказал жалким голосом:
— А через два-три дня бросите нас на разграбление, и опять мы виноваты будем?
— Нет! Что бы ни случилось, мы будем вместе с вами, — ответил Заман.
— В тяжелый для родины и народа час вы заботитесь только о своей шкуре, бежите прятаться — разве это человечно, разве это честно! — воскликнул Шапи.
— Отцы и матери! — воодушевился Заман. — Не стыдно ли вам бежать, бросив насиженные места, когда мы, солдаты, защищая покой и привольную жизнь тысяч, миллионов, таких, как вы, подставляем себя под пули врагов?
Многие бросились бежать из города, поддавшись темным слухам. Они согласились возвратиться по домам. Бахти и всадник на муле тоже перестали упрямиться.
— Нужны подробные разъяснения в газете, — сказал Заман, когда «кочевники» разбрелись. — Возвратив бежавших, мы сделали хорошее дело. Но сегодняшний случай, Шапи-эфенди, показывает, что нужно, помимо действенных статей, поднимающих патриотический дух народа, возбуждающих ненависть к врагу, обратиться к живому воздействию на людей, к слову устному.
— Очень верно, Заманджан. К делу надо привлечь и тех, у кого быстрое перо, и тех, у кого острый язык.
— Я пойду, Шапи-эфенди. Дела…
— Давайте чаще встречаться, Заманджан. Честное слово, я как-то привязался к вам. Пойдете в бой?
— Да. Я с винтовкой, а вы, Шапи-эфенди, с-пером, — Заман вскочил на коня. — Всего доброго, Шапи-эфенди. Увидимся в лучшие времена.
— Счастливого вам пути, Заманджан!
«Светлая голова у этого парня. Стремится все знать. Без сомнения, в будущем станет крупным человеком, — подумал, глядя вслед Заману, Шапи. — Какой путь выберет его горячее сердце?»
В редакции Шапи внимательно
Шапи захотелось дополнить обращение своими мыслями, однако рука с пером остановилась: перед глазами предстали печати и подписи Ходжанияза и Сабита-дамоллы.
Когда Заман и Рози выехали за Решетчатые ворота и достигли мельницы, они увидели Турапа, ехавшего в своей повозке по дороге от гробницы Аппака-ходжи. Они придержали лошадей.
— А я собирался ехать к вам. — Турап спрыгнул с повозки.
Заман уловил в его голосе смятение, спросил:
— Что-то произошло?
— Нужно кое-что сказать. Слезьте с коня. — Турап оглянулся по сторонам.
Заман спешился, подошел.
— Будьте осторожны, — прошептал извозчик. — Вас хотят убить…
— Что? Кто? — заволновался Заман.
— Турди-байвачча…
— Турди?
— Да. Я только что отвез в Коган полоумного Масака.
— Расскажите сперва о Турди, Турап-ака!
— Не спешите, все по порядку расскажу. — Турап, будто ему сдавило легкие, прерывисто вздохнул и продолжал: — Пьяный Масак всю дорогу поносил Турди. Я говорю — не ругай ни за что человека, отвечать придется. А он: «Чего ж не ругать? Подлец Турди даже убить человека велел!» — У меня в сердце щелкнуло. Спрашиваю: «Кого же ты должен убить?» А он: «Сам не знаю. Зовут вроде Заманом…» У меня сердце чуть не разорвалось, Заманджан.
— Что ж ты не придушил его на месте, Динкаш? — вскричал Рози.
— Я начал допытываться: «Зачем убивать Замана, если ты зла на него не имеешь и даже не знаешь?» А Масак рукой махнул: «Чего ж не убить? За деньги и мать убью». Вот он какой…
— Больше ничего не говорил?
— Нет. У дома приятеля своего вылез из повозки.
— Спасибо за предупреждение, Турап-ака. Теперь буду осмотрительнее. Попробуйте расспросить его еще.
— Об этом не беспокойтесь, Заманджан. Я и сам начал подозревать подлеца Турди.