Избранные произведения
Шрифт:
тебя, когда уж не смеешь подойти, а стоишь да издали
смотришь,– вот тогда только почувствуешь...
Почувствуешь, что ты потерял. Вечная история.
И так вот мы проживаем свой век, нераскрытыми,
равнодушными глазами смотрим перед собой и умираем, ничего
не благословив. А ведь в жизни есть такая радость, старик, от
которой люди плачут. . И с этими слезами не сравнится никакое
счастье.
Понимаешь, в чем дело: для того чтобы человеку
мудрым и принимать дары жизни, как редкое чудо, ему
необходимо терять. Тогда в нем, вместе со щемящей болью
печали, просыпается то, что спало и не видело жизни. А ты
знаешь, если у человека раскроются глаза, с какой силой он
может увидеть жизнь!.. Если бы тебе дать эту силу, то ты снова
оделся бы корой и поднялся бы к самому небу. Вот какова эта
сила.
Но так чувствовать и видеть мир человеку дано только в
редкие моменты. А иным и совсем не дано.
Ты смотри когда-нибудь повнимательнее на лица, когда мимо
тебя по тропинке идут, возвращаясь из города, потные люди с
узелками и корзинами провизии. В особенности посмотри на
374
женщин, на тех, которые одеты побогаче. Что ты в них
увидишь? Обрати внимание на то, как смотрят их глаза... Как
они смотрят! По равнодушным взглядам ты прежде всего
увидишь, что самое ценное для них – это твердая опора в жизни.
Они ее имеют, и больше им не нужно ничего.
Все силы их ушли на нее. Вот на этом-то мы и попадаемся.
Продаем за нее то, что не имеет цены.
Ох, эта твердая опора... Вот ты тоже ведь твердая опора... а
что в тебе есть? Сухое, без тепла и жизни дерево, которое торчит
из земли, пока (ты уж извини меня, я говорю это для примера),
пока тебя не выкорчуют и не бросят в печку. Тогда ты кого-
нибудь еще согреешь хоть на один час.
И они все такие, что стремятся только к твердой опоре и
хватаются за нее прежде всего и главнее всего.
Но ты понимаешь, какая охватывает радость, когда у
человека раскроются глаза души его, и он вдруг бросает все!
Бросает ради того, что он нашел, как нечаянное чудо, как редкое
сокровище, которое, прежде видя, не видел.
Это вот та самая радость, старик, от которой люди плачут. И
только через эти слезы изредка узнают что-то о своей душе,
которую забыли...
Душу забыли, старик... Оттого и потеряли то, чем могли бы
владеть всегда, а не в редкие только моменты.
А все потому, что серьезные мы люди. Детского побольше
носить бы в себе...
Солнце село. По спокойной глади реки на глубоком месте
ходят круги, и выплескивается
рукой пень, задумался и смотрю вдаль, на луга и на рассеянные
за ними деревни.
– Милый старик,– говорю я,– ты все-таки был свидетелем
одной из редких минут. И я тебе обещаю, что, вероятно, завтра я
приду опять к тебе сюда и вместе с тобой прочту одно письмо. Я
думаю, что завтра я его уже получу.
Даю тебе слово, что я не распечатаю его раньше, чем приду
сюда.
Завтра ты будешь свидетелем того счастья, о котором я тебе
говорил. Оно бывает, когда человек поживет с твердой опорой, а
потом, как прозревший слепой, со слезами радости увидит
другое.
И не в личном счастье, то есть не в довольстве тут дело,
старик, а в том, что если у человека это бывает, то у него
375
появляются совсем другое зрение и слух. Его душа в это время
начинает слышать то, чего не слышала никогда...
VII
Письмо в узком, твердом конверте...
Я прижимаю его к груди, как будто я сомневался в том, что
получу его.
Нет! Когда женщина находит то, что открывается ей, как
дивное откровение, сомневаться в этом нельзя.
– Вот видишь, старина, я сдержал свое слово:
нераспечатанное, смотри,– говорю я, показывая пню конверт.– А
ты скоро приобретешь большую мудрость, если у тебя перед
глазами будет проходить человеческая судьба. Смотреть со
стороны за судьбой человека, это дает кое-что от мудрости. В
особенности, когда ты видишь его в печали и в радости. Человек
между этими двумя точками, старик. И чем больше они удалены
друг от друга, тем больше человек.
Вот какие дела-то...
Я сажусь за пень, глажу его по ободранному боку рукой и
думаю о том, что еще вчера я сам был с ободранным боком...
Мне не хочется распечатывать конверт, чтобы дольше пожить
этими минутами, когда уже обладаешь счастьем, оно у тебя в
руках, но ты его не знаешь в подробностях.
– Ну, так и быть... Вот этот клочок конверта я засуну тебе за
кору. Ты сохрани его на память о человеческом счастье. И
вслушайся получше в эти слова:
«О человеческом счастье...»
Вот что она мне написала:
«Мой милый, мой нежный друг! Я благословляю судьбу за
то, что она дала мне пережить, когда я встретилась с вами, и мы
потом стояли на лестнице.
Все прошлое всколыхнулось в моей душе и наполнило ее до
краев блаженством такой остроты, какого я не знала никогда...