Избранные произведения

Романов Пантелеймон Сергеевич

отвернувшись, стала пробовать пульс, потом мигнула

Спиридону, чтобы он уходил. Но в это время Алена открыла

глаза и, найдя ими мужа, сказала слабым голосом:

– Ну иди... может, не увидимся... найми копать картошку-то,

не справишься один. А платье Устюшке отдай... пусть носит...

меня все равно в каком...

Потом, отдышавшись, прибавила:

– Жениться бы тебе... что чужому человеку платить. Я уж

думала о Катерине... хорошей души баба.

–

Еще что выдумала! – сказал Спиридон,– может, бог даст

поправишься.

Спиридон постоял с шапкой в руках около койки и, не зная,

как проститься, молча поклонился жене поясным поклоном, как

кланяются покойнику, потом пошел опять неловко, на цыпочках,

из палаты все еще с пушком ваты на носу.

Придя домой, в свою пустую избу, где еще так недавно жена

хлопотала у печи, Спиридон сел на лавку и долго сидел, опустив

голову. Потом отодвинул ящик стола, ища чего-нибудь поесть,

но ничего не нашел, кроме хлеба и холодных, ослизлых

картошек на загнетке в чугунке.

И от этой пустоты и тишины чего-то остановившегося, от

потери навеки своего неизменного заботливого друга, от этих

холодных картошек опять в горле начал набираться комок слез.

Ведь она как мать была для него всю жизнь, даже теперь,

умирая от его руки, думает и заботится только о нем вплоть

даже до его женитьбы. А он не ценил и даже не замечал этого, и

вот только теперь, когда ее нет с ним, когда холодная картошка в

чугунке говорит о ее, быть может, вечном отсутствии,– теперь

он почувствовал.

И если не удастся спасти ее, то ради ее такой любви остаться

ее памяти верным до могилы. И лучше есть эту холодную,

ослизлую картошку, чем допустить, чтобы ее место заступил

какой-то другой человек, хотя бы та же Катерина.

389

IV

А когда он на другой день пошел в больницу, он подумал, как

же теперь будет хозяйство: если она умрет, ему одному не

справиться, нанимать – жалко денег.

Конечно, самое лучшее – жениться на Катерине. Но у

Катерины хоть и душа хорошая, а у нее трое ребят. Тогда лучше

Степанида, у нее один малый.

А если Алена останется жива, то все равно она теперь калека

и работать не может, и так как одному с хозяйством не

справиться, то все равно придется нанимать, потому что пока

она жива, жениться на другой нельзя, да еще за ней ходить надо

человека нанять.

И когда он подходил к больнице, ему подумалось, что вдруг

сестра выйдет и скажет:

– Слава богу, твоя старуха останется жива, только тебе

придется взять ее домой и нанять какую-нибудь

соседку, чтоб

ходить за ней, бог послал крест, надо терпеть, она уж не

работница.

Спиридон стал соображать, во сколько это обойдется, и

никак не мог сосчитать.

Подавленный этими мыслями, он вошел в больничный

коридор и робко, точно ожидая своего приговора, стал с шапкой

у двери.

Сестра встала из-за белого, выкрашенного масляной краской

столика, за которым она что-то писала и, увидев Спиридона,

подошла к нему.

– Ну. .– сказала она.

Спиридон заморгал, у него замерло сердце и на лбу

выступил холодный пот. Он даже утер его шапкой.

– Что ж делать, надо терпеть,– сказала сестра в то время, как

у Спиридона при первых ее словах мелькнула мысль о

хозяйстве,– в ночь скончалась,– договорила сестра.– Она там, ее

вынесли в мертвецкую,– прибавила она.

У Спиридона как-то против воли вырвался вздох облегчения.

Но при мысли о том, что хозяйство его осиротело, что он уже

никогда не увидит свою старуху, и при слове вынесли он

почувствовал в горле опять знакомый ком и неожиданно для

себя стал как-то нелепо, по-бабьи всхлипывать, так что самому

стало стыдно.

390

Легкая служба

К заведующему государственным ювелирным магазином

зашел приятель.

– Степановна, дай-ка нам чайку,– сказал заведующий и,

очистив место для чая за столом, пригласил приятеля присесть.

– Что, ай мало работы? – спросил приятель, ища, куда

положить шапку.

– Малость.

– Так что, служба не тяжелая?

– Служба, можно сказать, приятная,– сказал заведующий.–

Только и вздохнул, когда в государственный магазин перешел. А

вот когда молодым еще у Мозера работал, так не дай бог.

– Известно дело – хозяйчики, умели соки из нашего брата

выжимать.

– Да... уж это что там... Бывало, весь день смотришь в оба

глаза да еще ночью проснешься, весь потом обольешься, вдруг

вспомнишь, что отпустил часы с непроверенным ходом, или,

скажем, какую-нибудь вещицу с браком. А теперь принесут

обратно часы негодные – я-то причем, такие мне присланы,

магазин казенный. Вон идет какая-то мадам, она вчера у меня

часы покупала,– наверное, обратно несет.

В магазин вошла дама в котиковой шубе и сказала, подавая

заведующему коробочку с часами:

– Какие же вы часы отпустили, они в день на полчаса

отстают!

Заведующий, не вставая, посмотрел на посетительницу и