Избранные сочинения в шести томах. Том 4-й
Шрифт:
теперь американцы далеко не всегда предоставляли ан¬ гличанам право быть зачинщиками, и все военные склады, какие только удавалось обнаружить, немедленно захваты¬ вались — иной раз мирным путем, а иной раз и силой. Однако, поскольку большая часть английских войск была сосредоточена в Бостоне, остальным колониям почти нече¬ го было делать, и, хотя их по-прежнему считали поддан¬ ными английского короля, они пускали в ход любые средства, всячески стараясь утвердить свои права. В Филадельфии был созван конгресс делегатов объеди¬ ненных колоний, который возглавил широкое движение народа, впервые почувствовавшего себя единой нацией. Этот конгресс выпускал манифесты, где с большой силой провозглашались свободолюбивые принципы, и приступил к созданию армии, которая могла бы в случае нужды эти принципы отстоять. Под ее знамена были призваны коло¬ нисты, прошедшие военную школу на службе в королев¬ ской армии, а также вся та отважная и предприимчивая молодежь, которая готова была пожертвовать жизнью за дело, не сулившее ей даже в случае успеха почти ника¬ ких личных выгод. Во главе этих еще неопытных воинов конгресс поставил человека, который уже отличился на бранном поле, а много лет спустя ос!,авил по себе слав¬ ную, незапятнанную память. Глава XIV Встретимся мы пру. Филиппах. Шекспир, «Юлий Цезарь» В эту пору лихорадочного возбуждения, когда военная обстановка и лишения не сопровождались, однако, ни боя¬ ми, ли опасностями, Лайонел, хотя и был поглощен проис¬ ходящим, все же не мог забыть и то, что так близко его касалось. На другой день после сцены, разыгравшейся на¬ кануне вечером между миссис Лечмир и обитателями пакгауза, он рало утром вновь отправился туда в надежде рассеять свою мучительную тревогу, добившись оконча¬ тельного разъяснения тайн, каким-то образом связывав¬ ших его со странным человеком, о котором ему ничего не было известно. 169
Последствия вчерашнего сражения уже начали сказы¬ ваться;
нашла в нем тот покой, который, говорят, находят в гро¬ бу! Я не лгу, нет, на этот раз я неповинна в Ъбмане. Ральф и Джэб ушли вместе, но куда, не знаю. Может быть, они примкнули к народу там, за городом. Они ушли, как только взошла луна, и на прощанье старик предостерег меня — его голос будет звучать в моих ушах, покуда ти¬ шина могилы не оглушит меня. — Ушел, чтобы примкнуть к американцам, и вместе с Джэбом! — повторил Лайонел в раздумье, не обратив вни¬ мания на последние слова Эбигейл. — Ваш сын попадет в беду из-за такого безрассудства, миссис Прей. — Джэб за свои поступки не ответчик, да и разве ему что запретишь, как другим детям! — ответила Эбигейл. — Ах, майор Линкольн, если бы вы знали, какой он был здо¬ ровый, крепкий, красивый мальчик до пяти лет! Второго такого и не сыскать было во всем Массачусетсе. Но потом господь покарал и мать и сына: болезнь преврати¬ ла его в то, что вы видели, — существо с обликом челове¬ ка, но без человеческого разума, а я сделалась вот такой жалкой развалиной. Но все это давно предречено, и у меня было достаточно знамений! Ибо разве не сказано, что бог «накажет вину отцов на детях до третьего и четвертого колена»? Слава богу, за мои горести и прегрешения рас¬ плачиваться придется только Джэбу, внуков у меня не будет! — Если какой-нибудь грех тяготит вашу душу, — ска¬ зал Лайонел, — и чувство справедливости и раскаяние должны бы побудить вас открыться тем, чье счастье мо¬ жет зависеть от вашего признания. Эбигейл в тревоге подняла глаза на молодого человека, но, встретив его пронизывающий взгляд, смешалась и сде¬ лала вид, что стыдится беспорядка в комнате. Напрасно прождав ответа, Лайонел продблжал: — Как вы, конечно, поняли еще вчера, у меня есть веские причины думать, что ваша тайна близко касается меня. Повинитесь в том, что вас так терзает, и я обещаю вам прощение и покровительство. При столь решительных его словах Эбигейл отступила в глубь комнаты и написанное на ее лице раскаяние усту¬ пило место притворному удивлению, которое доказывало, что она отнюдь не новичок в лицемерии, если даже порой ее и мучат угрызения совести. — Повиниться! — повторила она протяжным и трепе¬ 171
щущим голосом.— Все мы грешны и погибли бы, если б не кровь, пролитая за нас на кресте. — Это так, но ведь вы говорили о преступлениях, ко¬ торые попирают не только божеские, но и человеческие законы. — Я! Майор Линкольн, я... я преступница? — восклик¬ нула Эбигейл, делая вид, будто прибирает комнату. — Нет, у таких, как я, нет ни досуга, ни смелости нарушать зако¬ ны! Майор Линкольн мучает бедную одинокую женщину, чтобы вечером позабавить господ офицеров за столом... Конечно, у каждого из нас есть свое бремя грехов, за ко¬ торые придется ответить, — верно, майор Линкольн не слышал проповеди священника Хэнта в прошлое воскре¬ сенье о грехах нашего города! Лайонел покраснел от досады, услышав хитрый намек Эбигейл, будто он обижает несчастную женщину, пользу¬ ясь ее беззащитностью, однако, возмущенный таким дву¬ личием, он стал более осторожен и попытался выведать у нее тайну добротой и мягкостью. Однако все его ухищре¬ ния ни к чему не привели, ибо в Эбигейл он встретил куда более искушенного в обмане противника. С притворным удивлением она твердила одно: напрасно он так понял ее слова — она хотела только сказать, что и ей, как всем, присущи слабости нашей греховной человеческой приро¬ ды. В этом смысле она не составляла исключения — подавляющее большинство людей, которые всех громче обличают испорченность человеческой натуры, как пра¬ вило, бывают глубоко уязвлены, когда им указывают на их собственные прегрешения. Чем настойчивее он ее рас¬ спрашивал, тем сдержаннее она отвечала; наконец, него¬ дуя на ее упрямство и втайне подозревая, что Эбигейл недостойно поступила со своим постояльцем, он в гневе покинул пакгауз, решив следить за каждым ее шагом, чтобы в подходящий момент нанести такой удар, который посрамит ее и заставит во всем признаться. Под влиянием минутной досады и подозрений, которые, сколько он их от себя ни гнал, вызывала в нем миссис Леч- мир, молодой человек твердо решил в этот же день оста¬ вить ее дом. Миссис Лечмир, если и знала, что Лайонел оказался свидетелем ее разговора с Ральфом (а об этом ей могла сказать только Эбигейл), не подала виду и встре¬ тила молодого человека за утренним завтраком с обычной приветливостью. Она выслушала его доводы с явным огор¬ 172
чением, и, когда Лайонел стал говорить, что война прине¬ сет перемены, в его жизни, что его присутствие в доме причинит лишние заботы ей, пожилой женщине, и нару¬ шит ее привычки, что он тревожится за нее, словом, все, что ему приходило на ум в оправдание подобного шага, глаза старухи неизменно с беспокойством устремлялись иа .Сесилию с таким выражением, которое в другое время, возможно, заставило бы его усомниться в бескорыстии ее гостеприимства. Молодая девушка, напротив, очевидно, бы¬ ла довольна его решением, и, когда бабушка обратилась к ней, спрашивая, привел ли он хотя бы одну сколько-ни- будь основательную причину для переезда, дна ответила с живостью, которая в последнее время была ей чужда. — Конечно, дорогая бабушка, самую основательную причину — собственное желание. Майору Линкольну на¬ скучили и мы и наша размеренная жизнь; и, на мой взгляд, подлинная вежливость требует, чтобы мы разре¬ шили ему покинуть нас ради казарм и больше не уговари¬ вали остаться. — Мои побуждения остались непоняты, если желание покинуть вас... — О сэр! Не утруждайте себя, объяснениями. Вы при¬ вели столько доводов, кузен Лайонел, что истинное и глав¬ ное ваше побуждение осталось скрыто. Но это может быть только скука. — В таком случае, я остаюсь, — сказал Лайонел. — Самое страшное, когда тебя подозревают в бесчувствен¬ ности. Сесилия казалась и довольной и разочарованной. Не¬ сколько секунд она в замешательстве вертела в руках ло¬ жечку и даже с досады закусила хорошенькую губку, но потом ответила уже более дружелюбно: — Я снимаю с вас это обвинение. Перебирайтесь к се¬ бе, если вам так угодно; а мы поверим в ваши маловразу¬ мительные причины для подобной перемены. К тому же на правах родственника вы, разумеется, будете навещать нас каждый день. Итак, у Лайонела не оставалось больше повода изме¬ нить свое решение. И, хотя миссис Лечмир расставалась со своим молодым родственником с очевидной неохотой, совсем не похожей на ее обычно холодное и сдержанное обращение, майор Линкольн в то же утро переехал к себе. ...После этого миновало несколько недель. Из Англии, 173
как было описано в предыдущей главе, продолжали при¬ бывать подкрепления, и в помощь медлительному Геджу в Бостоне появлялись всё новые генералы. Наиболее роб¬ кие среди колонистов пугались, когда слышали длинный список прославленных имен. Тут был Хау, потомок благо-* родного рода, давно известного своими воинскими добле¬ стями, — глава его уже когда-то пролил свою кровь на американской земле; Клинтон, тоже младший отпрыск именитой семьи, более известный личным мужеством и добротой, нежели суровыми качествами воина; изящный и утонченный Бергойн, успевший стяжать себе славу на полях брани в Португалии и Германии, славу, которую, впрочем, ему вскоре суждено было потерять в диких про¬ сторах Америки. Кроме того, следует
ветить за вменяемые ему преступления, совершенные на поле боя. Молодому человеку не было известно, что его хозяин не попал в число обмененных пленных, и, желая узнать, что означало лукавое выражение, которое нет-нет да проскальзывало на мрачных лицах его друзей, Лайонел положил перо и прислушался. — А теперь отвечай на предъявленные тебе обвине¬ ния, — начал Макфьюз суровым голосом, способным в из¬ вестной степени внушить тот страх и почтение, которые говоривший силился вызвать, тараща отчаянно глаза. — Говори со смелостью мужчины и чистосердечием христиа¬ нина, если они у тебя имеются. Почему бы мне не послать тебя сразу (в Ирландию, чтобы ты получил заслуженные три бревна, из которых одно для удобства прибьют попе¬ рек? Если у тебя есть обоснованное возражение, выскажи его без отлагательств из любви к собственному костлявому бренному телу. Шутники в какой-то мере достигли цели — обычное не¬ возмутимое спокойствие, отличавшее Сета даже в минуты крайней опасности, казалось, покинуло его. Откашляв¬ шись и посмотрев вокруг, чтобы удостовериться, на чьей стороне присутствующие, он, однако, ответил с похваль¬ ным мужеством: — Потому что это незаконно. — Брось свое крючкотворство! — прикрикнул на него Макфьюз. — И не морочь голову порядочным людям юри¬ дическими тонкостями, как каким-нибудь стряпчим в пышных париках! Тебе бы надо подумать о святом писа¬ нии, безбожный нечестивец, потому что рано или поздно тебе придется распроститься с жизнью, и притом с непри¬ стойной поспешностью. — Ближе к делу, Мак, — прервал его Полуорт, заме¬ тив, что раздражение уводит друга от желанной цели, — или я изложу дело, да так, что это сделало бы честь любо¬ му чрезвычайному советнику. — Назначение чрезвычайных советников противоре¬ чит дарованной нам хартии и закону, — вдруг сказал Сет, чья отвага возросла, едва только дело коснулось его поли¬ тических убеждений. — И, на мой взгляд, если министры попытаются сохранить их, начнутся большие беспорядки, а то и настоящая война, потому что вся страна поднялась. — Беспорядки, ходячее ты криводушие! Убийца из-за утла! взревел Макфьюз. — Ты называешь длившееся це¬ 175
лый день сражение беспорядками? И считаешь, что пря¬ таться за оградой в бурьяне, класть ствол мушкета на го¬ лову Джэбу Прею, а казенную часть на пенек с тем, что¬ бы удобнее было стрелять в своего ближнего, похвальным способом ведения войны? Отвечай мне правду и гнушайся лжи, как гнушался бы есть что-либо помимо трески в суб^ боту, — кто были те двое, что выстрелили мне прямо в лицо, спрятавшись в бурьяне* как я только что указывал? — Простите меня, капитан Макфьюз, — вмешался По- луорт, — если я замечу, что усердие и возмущение опере¬ жают в вас благоразумие. Если мы будем так неосторож¬ но допрашивать арестованного, то можем помешать целям правосудия. А кроме того, вы высказали только что хулу, с которой я никоим образом не могу согласиться. Настоя¬ щей треской не следует пренебрегать, особенно если по¬ дать ее в салфетке между двумя не столь нежными рыба¬ ми, чтобы сохранился дух. Я уже давно подумывал о том, что следует учредить субботний клуб, чтобы насладиться богатством залива и усовершенствовать способы приготов¬ ления трески! — А мне разрешите заметить, капитан Полуорт, — возразил гренадер,, негодующе взглянув на собеседника, — что ваши эпикурейские склонности доводят вас до канни¬ бализма — иначе это не назовешь, — если вы способны рас¬ суждать о еде, когда дело идет о жизни и смерти вашего ближнего... — Как я понимаю, — перебил Сет, не терпевший ссор и подметивший симптомы закипавшего в его судьях раз¬ дражения, — капитан хочет знать, кто были двое неизвест¬ ных, выстреливших в него незадолго перед тем, как его ранило в плечо? — Незадолго? Ну и лицемер! Это произошло с той бы¬ стротой, на какую способны кремень и порох. — Может быть, тут все-таки какая-то ошибка, потому что многие из солдат были не в своем виде... — Ты что же, хочешь сказать, что я напился перед лицом врага? — взревел гренадер. — Послушайте, мистер Седж, я вас добром спрашиваю: кто были те двое, что вш стрелили в меня означенным образом? И помните, что че-' ловёку может наскучить задавать вопросы и не получать ответа! — Ну, — мялся Сет, который хоть и был мастер уви¬ ливать, но с суеверным ужасом страшился прямой лжи, —* 176
я полагаю... а капитан твердо уверен, что это случилось сразу же за Менотоми? — Так уверен, как могут быть уверены люди, если только они не слепы, — сказал Полуорт. — Значит, капитан Полуорт готов это засвидетельст¬ вовать? — Думаю, что кусочек вашего свинца, почтеннейший Седж, до сих пор сидит в лошади майора Линкольна. Под тяжестью улик Сет вынужден был сдаться; кроме того, гренадер захватил его в плен в ту самую минуту, когда он вторично в него целился, а посему американец весьма мудро рассудил, что лучше обратить нужду в доб¬ родетель и чистосердечно признать свою причастность к нанесению упомянутых ран. И все же самое большое, что допустила его привычная осторожность, были слова: — Поскольку ошибки тут быть не может, я склонен думать, что эти двое были главным образом мы с Джэбом. — «Главным образом»! Ах ты, сухопарая неуверен¬ ность! — воскликнул Макфьюз. — Если кто и был главный в этом трусливом покушении из-за угла, поранивший че¬ ловека и искалечившей коня — пусть это и бессловесная тварь, а кровь у нее благороднее, чем у тебя, — то это ты, образина нескладная! Но я рад, что ты хоть признал¬ ся. Теперь я спокойно посмотрю, как тебя повесят. Если у тебя есть, что сказать в свое оправдание, поторапливай¬ ся, иначе я с первым же кораблем отправлю тебя в Ирлан¬ дию и в письме к вице-королю попрошу устроить тебе торжественную казнь и приличные похороны. Сет, подобно многим людям его сословия, был очень хитер и изобретателен, но совершенно не понимал шуток. Обманутый гневом Макфьюза, в самом деле примешав¬ шимся к притворному возмущению, когда гренадер упо¬ мянул о своей ране, Сет, чья вера в священную защиту закона сильно поколебалась, всерьез встревожился, поду¬ мав о превратностях военного времени и деспотической природе военной власти. Малая толика юмора, унаследо¬ ванная им от предков-пуритан, не имела ничего общего с грубоватым остроумием ирландца, а то, чего Сет был лишен, он, естественно, не способен был понимать, поэто¬ му в той мере, в какой его страх мог способствовать планам наших заговорщиков, они вполне достигли своей цели. Видя замешательство бедного Седжа, Полуорт наконец сжалился над ним и небрежно заметил: 7 Фенимор Купер. Том IV 177
— Пожалуй, я могу предложить мистеру Седжу спо¬ соб спасти свою шею от петли и одновременно услужить старому приятелю. — Слышишь, истребитель людей и животных? — вос¬ кликнул Макфьюз. — Сейчас же на колени и благодари мистера Полуорта за его великодушие! Когда дело приняло такой оборот, у Сета немного от¬ легло от сердца, однако привычная осторожность при за¬ ключении всякого рода сделок побудила его скрыть свою радость, и он проронил с холодной осмотрительностью, сделавшей бы честь самому _ проницательному купцу с Кинг-стрит, что, «прежде чем дать ответ, он желал бы узнать условия». — Условия такие, — ответил Полуорт, — сегодня же вечером вы получите пропуск и свободу, если подпишете этот договор, по которому обяжетесь на время осады, как и раньше, поставлять нам к столу перечисленные в списке припасы по указанным здесь ценам, настолько высоким, что против них не стал бы возражать даже самый скаред¬ ный ростовщик. Вот, возьмите документ и разжуйте его с тем, чтобы нам было что переварить. Сет взял бумагу и изучил ее с той обстоятельностью, какую всегда проявлял, чуть только речь заходила о его денежных интересах. Не было цены, против которой он не возразил бы, и он так долго и упорно торговался, что в конце концов настоял на своем. Кроме того, он потребо¬ вал, чтобы в договор был включен пункт, освобождающий его от оплаты неустойки в случае, если власти колоний запретят подобные поставки, а под конец заявил: — Если капитан обязуется взять на себя охрану моего имущества и возместить мне возможные убытки, я, куда ни шло, сделку заключу. — Этот плут, даже выторговывая свою голову, хочет получить барыш! — воскликнул гренадер. — Не знаю, сле¬ дует ли потакать его корыстолюбивым наклонностям, но уж так и быть. Полли, возьмем на себя охрану его имуще¬ ства. Мы с капитаном Полуортом даем слово, что все бу¬ дет в сохранности. Но посмотрим, что тут значится, — продолжал гренадер, с самым серьезным видом просмат¬ ривая статьи договора. — Ба, Питер, да ты неплохо поза¬ ботился о своей кладовой! Говядина, баранина, поросята, репа, картошка, дыни и другие фрукты... но вот тут оши¬ бочка — английские офицеры целый месяц надрывали бы 178