Избранные сочинения в шести томах. Том 6-й

Купер Джеймс Фенимор

— Постараюсь как можно скорее дойти до самого главного. Вам следует знать, достойный и благородный сэр, что я многое перенес на королевской службе. Я про¬ шел через пять жестоких, кровопролитных войн, не счи¬ тая других испытаний и злоключений, которые смирен¬ ный подданный короля должен переносить кротко и без¬ ропотно. — Все это будет доведено до монаршего слуха. Но те¬ перь, достойный друг, облегчите вашу душу и откровенно сообщите мне свои подозрения. — Благодарю вас, досточтимый сэр, я никогда не за¬ буду вашей доброты, но пусть никто не скажет, что не¬ терпеливое желание обрести утешение, о котором вы упо¬ мянули, заставило меня открыться вам с неподобающей и легкомысленной поспешностью. Так вот, высокочтимый джентльмен, вчера в этот самый час я, погруженный в раздумье, сидел в одиночестве на своем верстаке — по той простой причине, что мой завистливый конкурент пере¬ манил к себе всех новых клиентов, а вы знаете, сэр: когда рукам нечего делать, начинает работать голова. Ну вот, я сидел, как уже кратко было мною упомянуто, погружен¬ ный, как любое другое сознательное человеческое суще¬ ство, в раздумье о превратностях нашей жизни и о том, что я пережил в пяти войнах: ибо знайте, доблестный джентльмен, что, кроме случившегося в стране мидян и персов и мятежа Портеуса в Эдинбурге, пять жестоких и кровопролитных... — По одному виду вашему нетрудно понять, что имеешь дело с воином, — прервал его слушатель, едва сдерживавший нетерпение, — но времени "у меня мало, и сейчас я хотел бы прежде всего услышать, что вы можете сказать о том судне. — Именно так, сэр: кто перевидал на своем веку столько войн, тот неизбежно приобретает военную по¬ вадку. Так вот, к счастью, нам обоим нужно одно и то же, и я перехожу к той части моего секретного сообщения, ко¬ торое имеет самое непосредственное отношение к этому кораблю. Итак, я сидел, размышляя о том, какими спо¬ собами мой языкастый

сосед переманил к себе неизвест¬ ных моряков, — а между прочим, сэр, этот самый Тэйп отчаянный болтун и вдобавок еще мальчишка, видевший не больше одной войны, — итак, я раздумывал, как же 471

именно он отвадил от моей мастерской законных моих клиентов, и вот — вы же знаете: одна мысль порождает другую, совсем как в трогательных и мудрых воскресных проповедях нашего благочестивого пастыря, — пришло мне в голову следующее умозаключение: если бы эти мо¬ ряки были просто честные и совестливые работорговцы, они не пренебрегли бы обремененным семьей тружеником и не стали бы сыпать свои законно заработанные деньги в руки жалкого болтуна. Я сразу решил, сэр, что тут что-то не так! Я горжусь тем, что так прямо и сказал са¬ мому себе, а затем тотчас же открыто задал вопрос всем, кто мог меня услышать: если они не работорговцы, то кто же? Даже сам король в августейшей своей мудрости согласится, что вопрос этот легче задать, чем на него отве¬ тить. Но я ответил: если это не невольничье судно й не военный корабль его величества, то каждому мыслящему человеку должно быть ясно, что это, по всей вероятности, не более и не менее, как корабль известного вам гнусного пирата — Красного Корсара. — Красного Корсара! — вскричал незнакомец в зеле¬ ном, так вздрогнув при этом, что можно было йе сомне¬ ваться во внезапном обострении его интереса к рассказу портного. — Да, действительно, это была бы тайна, до¬ стойная награды! Но почему вы так решили? — По многим причинам, которые я сейчас перечислю по порядку. Во-первых, судно вооружено, сэр. Во-вторых, это не военный корабль, иначе про него знали бы все и я первый, ибо мне почти всегда перепадает что-нибудь от королевских моряков. В-третьих, это подтверждается бес¬ шабашным и, можно сказать, нахальным поведением тех немногих матросов, которые сходили с него на берег. Итак, то, что основательно доказано, можно считать твердо установленным. Вот все, что я назвал бы, сэр, предпосыл¬ ками моего умозаключения, и я надеюсь, вы должным образом доведете их до сведения его королевского величе¬ ства. Несмотря на то что свои несколько .цространные рас¬ суждения честолюбивый портной излагал довольно темно и путано, юрист прислушивался к ним с величайшим вниманием. Его проницательный взгляд беспрестанно переходил с корабля на лицо собеседника, но ответил он далеко не сразу. Беспечная веселость, с которой он пред¬ 472

ставился и которую сохранял во все время беседы, смени¬ лась озабоченностью и задумчивостью: ясно было, что, не¬ смотря на его легкомысленный вид, человек этот при слу¬ чае может быть серьезным и весьма рассудительным. Наконец незнакомец внезапно стряхнул с себя задумчи¬ вость, на лице его появилось выражение искренности, сме¬ шанной с легкой иронией, и, фамильярно положив руку на плечо портного, который ожидал ответа, он промолвил: — Ваше сообщение показывает, что вы достойный слуга короля. Всем известно, что за голову даже самого последнего матроса из команды Красного Корсара назна¬ чена большая награда, а уж тот, кто поможет предать в руки палача всю эту гнусную шайку, будет награжден особенно щедро. С уверенностью могу сказать, что за та¬ кую услугу можно удостоиться и других весьма ощути¬ мых знаков монаршего благоволения. Например, некто Фипс, человек низкого происхождения, получил дворян¬ ство... — Дворянство! — вне себя от восторга подхватил портной. — Да, дворянство, — хладнокровно повторил незнако¬ мец. — Почетное и благородное дворянство. Какое имя дали вам при крещении? — Мое христианское имя, милостивейший и добрей¬ ший сэр, Гектор. — А родовое? Как ваша фамилия? — Мы всегда именовались Хоумспанами. — Сэр Гектор Хоумспан! Неплохо звучит, а? Но, чтобы обеспечить себе такую награду, друг мой, вам необ¬ ходимо помалкивать обо всех этих делах. Я восхищен ва¬ шей проницательностью и вполне убежден логикой ваших доводов. Вы весьма основательно доказали справедливость своих подозрений, и теперь я совершенно уверовал как в то, что корабль этот пиратский, так и в то, что вы вскоре будете носить шпоры и зваться сэром Гектором. И то я другое одинаково прочно укоренилось в моем сознании. Но в этом деле нам необходимо действовать с крайней осторожностью. Вы, кажется, сказали, что никому не сооб¬ щали о своих, блестящих догадках? Ни единой душе. Тэйп, например, готов поклясться, что вся команда — честные работорговцы, — Тем лучше. Сперва надо совершенно увериться в правильности наших предположений, а потом уж думать 473

о награде. Мы с вами встретимся сегодня в одиннадцать вечера вон там, на оконечности мыса, где он врезается во внешнюю гавань. Оттуда мы как следует понаблюдаем, и завтра, когда рассеются последние сомнения, мы сделаем открытие, которое прогремит от Бейской колонии до Огле- торпа. А пока разойдемся, чтобы наш разговор ни в ком не возбудил подозрений. Помните: молчание, точность, ко¬ ролевская награда. Вот ваш девиз. — Прощайте, высокочтимый джентльмен, — произнес портной, кланяясь чуть ли не до земли, в то время как незнакомец, уходя, лишь слегка прикоснулся к шляпе. — Прощайте, сэр Гектор, — ответил приближенный короля с любезной улыбкой и, помахав рукой, медленно пошел по набережной и исчез за родовым обиталищем Хоумспанов. А глава этой старинной фамилии остался стоять, со¬ вершенно упоенный мыслью о грядущем величии и до того ослепленный собственной глупостью, что, хотя глаза его видели окружающее не хуже, чем обычно, разум был окончательно затуманен честолюбием. Глава III Алонзо. Добрый боцман, мы по¬ лагаемся на тебя. Ш е к с п и р, «Буря» Едва незнакомец расстался с легковерным портным, как лицо его утратило напряженность, приняв другое, более спокойное и естественное выражение. Со стороны могло показаться, что задумчивость ему несвойственна и не слишком приятна, ибо он вышел на главную улицу бесцечным шагом, продолжая похлопывать себя хлысти¬ ком по сапогу и рассеянно поглядывая по сторонам. Несмотря, однако, на эту видимую рассеянность, он оки¬ дывал быстрым внимательным взглядом всех, кто встре¬ чался ему на пути, и это явственно доказывало, что ум его сейчас так же деятелен, как тело. Незнакомец, так необычно одетый и всем своим пове¬ дением показывавший, что в город он прибыл совсем 474

недавно, сразу привлек к себе настороженное внимание со¬ держателей гостиниц, о коих мы упомянули в первой главе. Отвергнув любезные зазывания владельцев самых лучших заведений такого рода, он неожиданно принял приглашение одного, в доме которого особенно любили собираться все местные бездельники. Войдя в бар таверны, как именовалось это учрежде¬ ние, — впрочем в любой другой стране оно, наверно, не претендовало бы на более громкое название, чем кабак, — он обнаружил, что гостеприимное помещение уже пере¬ полнено завсегдатаями. Появление гостя, чья наружность и одежда говорили о том, что он рангом повыше других, вызвало среди посетителей легкое движение, которое сразу же улеглось, как только незнакомец опустился на скамью и спросил вина. Принеся заказ, хозяин извинился достаточно громко, чтобы слышали все окружающие, за поведение некоей личности, сидевшей в другом конце длинного узкого зала: человек этот что-то рассказывал и не только никому не давал слова вымолвить, но, казалось, от каждого требовал внимания к своей необычной истории. — Это боцман с работорговца, что стоит во внешней гавани, сквайр, — сообщил достойный служитель Ба¬ хуса \ — человек, немало дней проведший в море и нави¬ давшийся таких чудес, что их хватило бы на толстенную книгу. Его прозвали Старик Борей2, хотя настоящее имя его Джек Найтингейл. По вкусу ли вашей милости мой тодди? 3 Незнакомец только причмокнул и слегка поклонился в ответ, но до напитка едва дотронулся и тут же поставил стакан на стол. Затем он повернулся к рассказчику, ко¬ торый разглагольствовал так рьяно, что, пользуясь мест¬ ным выражением, его тоже можно было бы назвать «ора¬ тором дня». Человек этот был ростом более шести футов; огром¬ ные бакенбарды закрывали нижнюю половину его мрач¬ ного лица, которую некогда чуть-чуть не рассекла еще на две части плохо залеченная рана, оставившая после себя большой шрам; руки и ноги были такие же огромные, как 1 Б а х у с — в античной мифологии бог вина. 2 Борей^—в античной мифологии олицетворение северного ветра. 3 Тодди — горячий спиртной напиток* 475

и вся фигура, и это особенно резко бросалось в глаза бла-- годаря матросскому платью. Но особенно примечательным делала моряка свисавшая с его шеи серебряная дудка на потемневшей серебряной цепочке. Не обратив, по всей ви¬ димости, никакого внимания на появление гостя, принад¬ лежащего к значительно более изысканному обществу, чем обычные его слушатели, этот сын океана продолжал свое повествование голосом, который природа, казалось, нарочно дала ему в насмешку над его благозвучным име¬ нем Голос его так походил на глухое мычание быка, что, не привыкнув к нему, трудно было понимать столь странно произносимые слова. — Ну так вот, — продолжал он, выбрасывая вперед мускулистую руку и ткнув большим пальцем куда-то в сторону горизонта, — гвинейский берег был, скажем, вон там, а ветер, понимаете, дул с берега, как кошка фыр¬

чит, — словно тот старик, что нам, морякам, на потребу держит ветры в большом бурдюке и то вынимает втулку, то опять накрепко ввинчивает ее в горлышко этого самого: бурдюка. Ты знаешь, что такое бурдюк, братец? С этим внезапным вопросом он обратился к уже из¬ вестному читателю зеваке-фермеру, который стоял тут же, держа под мышкой полученный от портного костюм: он задержался, чтобы пополнить рассказом боцмана запас занятных историй, заготовленный им для развлечения односельчан. Все кругом загоготали, потешаясь над раз¬ весившим уши Пардоном. Найтингейл же многозначи¬ тельно подмигнул кое-кому из приятелей и воспользо¬ вался случаем, чтобы «чуточку освежиться» (это изящное выражение означало, что он проглотил добрую пинту раз¬ бавленного водою рома), после чего продолжал назида¬ тельным тоном: — Может, наступит время, когда и тебе придется изве¬ дать, что такое крепкий береговой ветер, коли ты выпу¬ стишь из рук руль добропорядочности. Шея, братец, дана человеку, чтобы держать голову над водой, а не для того, чтобы вытягивать ее, словно плохо прилаженный юферс. А потому, когда тебя несет на мель искушения, вычисляй своевременно курс да поглубже опускай лот совести. Дожевав свой табак, он горделиво, словно исполнив 1 Найтингейл — по-английски соловей. 476

некий нравственный долг, огляделся по сторонам и про¬ должал: — Итак, вон там была земля, а ветер дул с юго- востока, а может быть, с юго-юго-востока. Он то несся на нее, словно кит в шквалистой волне, то полоскал паруса, как будто добрая штука парусины стоит не дороже, чем доброе слово богача. Не нравилась мне эта погода — слиш¬ ком она была неустойчива для спокойной вахты. Пошел я к корме, чтобы в нужную минуту оказаться на месте и выложить свое мнение, буде его у меня спросят. Скажу вам, братишки, что я так разумею насчет бла¬ гочестия и вежливости: не многого стоит человек, если он не знает правил обхождения. А потому — всем известно — я никогда не лезу со своей ложкой за капитанский стол, пока меня не пригласят, по той простой причине, что моя койка на носу, а капитанская — на корме. Я не говорю, на каком конце судна помещается настоящий человек: на этот счет мнения бывают разные, хотя все понимающие люди между собой согласны. Но, во всяком случае, я по¬ шел к корме, чтобы выложить свое мнение, буде его у меня спросят, и очень скоро всё и вправду так случилось, как я предполагал. «Мистер Найтингейл, — сказал капи¬ тан, а он у нас человек обходительный и всегда по-благо¬ родному ведет себя на палубе и вообще, когда рядом кто- нибудь из команды. — Мистер Найтингейл, что вы ду¬ маете об этой клочковатой туче на северо-западе?)) — «Что ж, сэр, — говорю я смело, ибо никогда не затруд¬ няюсь ответом, когда со мной обращаются как следует, — что ж, сэр, конечно, ваша честь лучше меня понимает дело (это, конечно, была чушь, ведь годами и опытом он передо мной совершенный цыпленок, но я никогда не бро¬ саю против ветра золу с углями), что ж, — говорю,— сэр, мое мнение — убрать все три марселя и закрепить кливер. Торопиться нам некуда по той простой причине, что завтра Африка будет на том же самом месте, что и се¬ годня. Ну, а чтоб судно не трепало, если поднимется шквал, для этого у нас есть грот...» — Вы должны были убрать и грот, — раздался от¬ куда-то сзади голос, такой же безапелляционный, как у говорливого боцмана, но несколько менее грубый. — Что за невежда сказал это? — спросил Найтингейл с яростью, мгновенно пробудившейся в нем от столь рез¬ кого и дерзновенного вмешательства. 477

— Человек, не раз огибавший Африку от мыса Бон до Доброй Надежды и умеющий отличить шквал от ра¬ дуги, — ответил Дик Фид энергично, несмотря на свой ма¬ лый рост, расталкивая могучими плечами толпу и протис¬ киваясь к взбешенному противнику. — Да, братец ты мой, кто бы я там ни был, невежда или мудрец, я-то уж никог¬ да не посоветовал бы своему капитану оставлять столько задних парусов, когда похоже, вот-вот налетит шквал. В ответ на столь решительно высказанное утвержде¬ ние, которое присутствующие нашли слишком дерзким, со всех сторон послышался громкий ропот. Ободренный яв¬ ным всеобщим сочувствием, Найтингейл не замедлил ответить и притом без всякой кротости. Затем последовал оглушительный концерт: высокие, резкие голоса собрав¬ шихся в таверне создавали некий звуковой фон, а реши¬ тельные и энергичные утверждения, выражения и прочие высказывания двух главных спорщиков выделялись на этом фоне низкими, глубокими басовыми тонами. Некоторое время стоял такой шум, что спорящих было не расслышать. Появились также явные признаки того, что для разрешения спора Фид и боцман намереваются перейти от слов к действиям.-Пользуясь всеобщей нераз¬ берихой, Фид прорвался к великану противнику и привел свой крепко слаженный корпус в боевое положение. Уже заходили взад и вперед четыре мускулистые ручищи, бугрясь, словно стволы индийского тростника, узлами мышц, суставов и сухожилий и грозя гибелью зсему, что осмелится им противостоять. Однако нестройный гул на¬ конец затих, и стало возможно разобрать, что именно гово¬ рят друг другу оба спорщика. И вот, словно удовлетворив¬ шись тем, что они могут положиться на силу своего красноречия, оба постепенно умеряли свой пыл, видимо склоняясь к тому, чтобы по-прежнему защищать свои по¬ зиции лишь с помощью языка. — Ты, брат, добрый моряк, — сказал Найтингейл, снова усаживаясь на место. — И, если бы слово было то же самое, что дело, не сомневаюсь, судно слушалось бы тебя, как малое дитя. Но я-то видел, как целые эскадры двух- и трехпалубников, и притом под всеми флагами, — кроме разве флагов ваших мохоков ибо их судов, при¬ знаюсь, я никогда не встречал, — тихонечко, словно стаи 1 М о х о к и — одно из североамериканских индейских племен. 478

белых чаек, полоскались под зарифленными парусами !, и потому знаю, что надо делать, чтобы судно не трепало и все переборки на нем остались целы. — А я считаю, что нельзя класть судно в дрейф под задними четырехугольными парусами. Распусти, если хо¬ чешь, штаговые — вреда не будет. Но ни один моряк, если он хоть немного знает свое дело, не поймает ветра между грот-мачтой и подветренными вантами. Да что там, ведь всё это — слова вроде грома, что грохочет себе в небесах, а никого не ударит. Давайте спросим кого-нибудь еще, кто побывал на море и знает морскую жизнь и флот не меньше нашего. — Если бы самый старший адмирал флота его величе¬ ства был здесь, он бы сразу сказал, кто из нас прав, а кто нет. Так вот, братишки, если есть среди вас человек, кому посчастливилось получить морское воспитание, пусть ска¬ жет свое слово, чтобы правда тут не затерялась, словно свайка, упавшая между брас-блоком и реем. — Есть такой человек! — вскричал Фид; он протянул руку, схватил за шиворот Сципиона и бесцеремонно вта¬ щил его на середину круга, образованного толпой, кото¬ рая обступила обоих спорщиковВот самый подходя¬ щий человек. Во всяком случае, против меня у него на один рейс больше — ведь он родился в Африке. Ну, отве¬ чай, Сцип, да погромче, словно ты кричишь, когда ветер дует в лицо: под какими парусами ты положил бы в дрейф судно у берегов твоей родины, если бы была опасность внезапного шквала? — Я бы не клал его в дрейф, — ответил негр. — Я бы пустил его на фордевинд2. — Ладно, парень, но на случай шквала прижал бы ты его гротами или пустил двигаться посвободнее под одним фоком? — Да это же каждый дурак понимает! — проворчал Сципион, которому явно надоел этот допрос. — Как можно ставить грот, если вы хотите, чтобы судно шло устойчи¬ вей по курсу? Сами посудите, мистер Дик. — Джентльмены, — промолвил Найтингейл, оглядев- 1 Зарифить паруса, или взять рифы, — уменьшить площадь парусов путем связывания нашитых с обеих сторон па¬ руса тонких тросов — риф-штертов. 2 Ф о р д е в и н д — направление ветра, дующего прямо в корму судна. 479

шись по сторонам с видом оскорбленного достоинства, — скажите по чести, слыханное ли это дело таким неприлич¬ ным манером выволакивать вперед негра, чтобы он тут высказывался прямо в лицо белому? Этот призыв к предрассудкам собравшихся встречен: был всеобщим одобрительным гулом. У Сципиона, ко¬ торый готов был отстаивать свою профессиональную точку зрения перед любым противником, не хватило мужества противиться столь явным признакам неудовольствия, вы¬ званного его появлением. Не выразив ни малейшего не¬ годования, не сказав ни слова в свою защиту, он скрестил руки и вышел из таверны с покорностью человека, слиш¬ ком привыкшего к смирению, чтобы возмущаться. Од¬ нако Дик Фид, неожиданно лишившийся поддержки негра, отнесся к бегству своего товарища не столь спо¬ койно. Он громко потребовал его возвращения, но, видя, что всё напрасно, набил себе рот табаком и последовал за африканцем, изрыгая проклятья и поминутно оглядываясь на своего противника. По его мнению, заявил Фид, если с парня содрать его черную кожу, окажется, что он-то и; есть настоящий белый. Триумф боцмана был полный, и он отнюдь не скрывал своего торжества. — Джентльмены, — обратился он еще более самоуве¬ ренным тоном к окружавшей его толпе, — вы и сами видите, правда — словно судно, что идет с наветра с лиселями по обе стороны, оставляя за собой чистую, прямую кильватерную струю. Я не терплю хвастовства и не знаю, кто этот парень, что вовремя убрался от позора, но одно я должен сказать: от Бостона до Вест-Индии не. найти человека, который бы лучше меня знал, как вести судно по курсу или как положить его в дрейф, лишь бы... Но тут зычный голос Найтингейла вдруг ослабел, а взгляд его, словно по волшебству, приковался к острым глазам незнакомца в зеленом, чье лицо возникло вдруг среди грубых физиономий собравшегося в таверне люда. — Может быть, — пройзйес боцман, так и не закончив: начатой фразы, настолько он растерялся, неожиданно встретившись с таким строгим взглядом, — может быть;* вот тот джентльмен тоже понимает в морском деле и раз¬ решит наш спор? — В университетах морской науке не обучают, — с живостью ответил незнакомец, — но, исходя из того не-; 480