Изгнанница
Шрифт:
Часть третья
Наемники
1
Если существовало на свете совершенство, то сейчас Дэвис видел его своими глазами. Кто бы мог подумать, что Иной мир в момент перехода может рождать создание, что откликнулось на его Ночной Зов? Кажется, предоставь Дэвису полномочия, и то он не смог бы довести свое творение до такого идеала. Пластичным изгибом линий она удивила даже его, решившего, что за время, которое он общается с демонами, он видел все мыслимые и немыслимые обличия. И те, что имели знакомое определение: щупальца, лапы, пасти, клыки, жвала, фасеточные глаза… Пожалуй, хватит о грустном. И те, что относились к разряду персонифицированных стихий. Они любили уточнять,
Однако, довольно ребячьих страхов.
Что касается Дэвиса, то он предпочитал общаться с законченными образами. Чем демон сильнее, тем более продумана его личина. Например, как тот, что стоял перед его глазами. Несомненно, это была она - само совершенство.
Посреди круглого зала, с вмурованными в стены, обитые синим бархатом, черными зеркалами, в которых сейчас ничто не отражалось, в центре великолепно очерченной пентаграммы, стояло единственное кресло. В нем и сидел Дэвис. Почти обнаженный. Если не считать тонкой туники, наброшенной на голое тело. Во время работы ничто не должно отвлекать. И бывало, что тесные сандалии, или давящие на запястье рукава рубашки оказывались роковыми. Даже для мастера того уровня, к коим относил себя Дэвис.
Мятущийся свет бесчисленных свечей едва заметно скользил по матовой поверхности зеркал. Огни двойным кольцом опоясывали круглый зал со сводчатым потолком, теряющимся в непроглядной высоте.
Оглядывая… с удовольствием оглядывая Ее, Дэвис старался определить, к какому типу может относиться такое сокровище и какие оно преподнесет сюрпризы. Черная кожа сознательно поглощала свет, оставляя за собой право решать, достоин ли сидящий посреди зала человек лицезреть совершенство.
Дэвис ждал. Кто знает, может такая безупречная личина ни что иное, как ловушка, заманивающая его в свои сети, чтобы затем одним ударом лишить его способности сопротивляться. Она ведет себя излишне самоуверенно. Пытается внушить ему, что ей отмерено гораздо больше пяти минут… Десяти? Больше?
Она вздохнула полной грудью, и пламя свечей заколебалось. Дэвис приготовился действовать, но ничего не произошло.
Некоторые мастера… истины ради следует заметить, что такие долго не живут, используют для ритуала огни магического производства. Но чтобы их создать, необходимо выпустить на свободу слугу - не совсем на свободу, и не совсем слугу, так, прислужника. Но два демона в одной комнате - риск, чреватый смертельной опасностью. Конечно, всегда находятся идиоты, ради внешних эффектов способные наплевать на элементарные правила безопасности. Так и где же они? А Дэвис жив. И “друзей” у него…
Но об этом неприлично спрашивать. И подобный вопрос, заданный в лицо идентичен вызову на поединок…
Она по-прежнему стоит и ничего не предпринимает. А время идет. И работает пока в одностороннем порядке: против нее.
Сиюминутный приступ паники охватил Дэвиса и исчез, оставив после себя легкую досаду. Нет ничего отвратительней ожидания. И тут же мысль, вызвавшая беспокойство: так ведут себя только сильные демоны, у которых в запасе…
Она отошла от зеркала и сделала шаг к пентаграмме. Она пока не пересекала нарисованной кровью черты, но если Дэвис правильно оценил ее способности, то линия для нее - не больше чем досадная помеха, отнимающая часть силы. Но и только.
Маленькие ступни с ярко-красными ногтями чуть угрожающей формы, крепкие икры, бедра - плавный изгиб, сужающийся к талии, небольшие, в форме яблока груди с красными кругами сосков,
Сначала Дэвису показалось, что она стоит с закрытыми глазами, но стоило ей подступить к кругу света, он разглядел - черные белки?
– пусть будут черные белки, сливались с темным цветом лица. Дэвис мысленно отметил: человеческая личина, а не поймешь куда смотреть. Даже в волосах, белыми змеями свернувшимися на голове - и то, было больше смысла, чем в черных - теперь уже абсолютно черных глазах.
Время шло. Она стояла у черты. Ее голова склонилась набок. Она изучала его. Не торопясь.
Волна легкой, даже приятной боли, начинаясь от пальцев ног, прошла по телу и закончилась в голове. Разминка? Предупреждение? Боль отступила, повергнув Дэвиса в состояние, близкое к волненью. Сознание поспешно метнулось к самому краю, ожидая сигнала, чтобы оставить тело наедине с болью. Дэвису достаточно было доли секунды, но если Она настолько сильна, насколько производит впечатление, боль может обрушиться так внезапно, что достаточно и той доли, в течение которой им придется существовать вместе, чтобы проиграть в смертельном спарринге.
Заранее? Уйти заранее? Дэвис мысленно улыбнулся, но на его лице не отразилось ничего. Видимо, эту цель Она и преследовала. Он должен быть начеку. Успеет. Наверное.
Как Дэвис и предполагал, Она спокойно перешагнула линию пентаграммы. И в то же мгновение на него обрушилась боль третьей степени. Та, что по градации носила название “сильная боль”. Сердце сделало толчок и забилось как птица, сумасшедшая птица, внутренности скрутило узлом, и тело прошиб холодный липкий пот. Дэвис все это знал, но ему хватило времени, чтобы поспешно отступить. Вот теперь они на равных: время одинаково работает против. Взглянув на себя со стороны, он в который раз пожалел хрупкое тело. Что за жизнь, видеть, как мучается твое несчастное тело! Сколько сил потом уходит на восстановление! Но кто же спрыгивает с бегущей галопом лошади? Да еще если за тобой плотной стеной скачет табун озверелых жеребцов.
– Вернись, - голос ее пронзительно женственный, с легкой хрипотцой, - я не буду тебя мучить.
Скажите пожалуйста, какая экзальтированная особа! Производит такое сильное впечатление, а использует такой дешевый прием! Как это сочетается? Хочешь поиграть, Черная прелесть? Отчего же, давай поиграем!
Там внизу, Дэвис старательно делает вид, что растерялся. На его взгляд, выражение растерянности, почти проступившее на его лице, эти чуть нахмуренные брови, остановившийся взгляд - удалось ему на славу. “Грех не воспользоваться предложением, но как можно быть уверенным?” - читалось на его лице. Если она решила, что работает с начинающим мастером, легче будет ее покорить. Интересно, на что она способна? Или лучше так, есть ли у нее то качество, которое он так безуспешно искал? Именно из-за отсутствия необходимого потенциала, Игра, которую он затеял, вырисовывалась в неопределенном свете. Но эта особа приняла личину женщины…
– Хорошо, - Дэвис, наконец, устремил на нее подозрительный взгляд.
– Я вернусь, если ты назовешь мне свое имя.
Она хрипло рассмеялась. Белые скрученные змеи волос развернулись и упали ей на плечи. Ее реакция окончательно убедила Дэвиса в том, что она сделала “правильный” вывод: сидящий перед ней мужчина - дилетант.
– Назвать тебе свое имя, значит, отдать себя в твои руки, - ее черные глаза блеснули в сумраке.
– Разве вас не учат этому?
– Но я думал, мы договорились, - Дэвис внизу выглядел разочарованным.
– Я возвращаюсь, а ты назовешь мне свое имя… Или лучше наоборот, ты…