Изгнанник Ардена
Шрифт:
– Рассказывай.
Тристан не стал просить Рэндалла оставить их с адептом наедине, поскольку ему незачем было что-то скрывать. Рэндалл закинул ногу на ногу и сложил руки на щиколотке. Тристан никогда раньше не видел его таким расслабленным при дворе Фортиса или даже Аэрана, поэтому окончательно убедился в своих мыслях. Деревня Предков – вот где настоящий дом его младшего брата.
– Мастер Холланд отдал свечи и вино алхимикам из Темного храма, и те единогласно подтвердили, что и там, и там использовался яд, сделанный на основе одного растения – намтавиля. В переводе с миреасского оно означает долгий сон.
–
– На самом деле это весьма ценная зацепка, – произнес Закария.
Тристан и Рэндалл переглянулись.
– Ты знаешь что-то еще?
– Хоть меня и определили в касту воинов, я всегда испытывал особый интерес к растениям и с большой охотой изучал их. Намтавиль – редкий и очень капризный цветок. Он любит тепло и солнце и произрастает только в оазисах Миреаса, и сколько бы жители Великого Материка ни пытались вырастить его на своих землях, он нигде не приживался. Все дело в том, что нектар намтавиля служит основой для действенных целебных отваров и самых мощных ядов. Но добыть его крайне сложно: собирать нужно только в определенные ночи лунного цикла и с живого растения; сорванные цветы теряют свои свойства. Так что, поскольку намтавиль – очень редкое растение, а нектар его ценится на вес золота, то поставщиков на Великий Материк должно быть мало. Даже алхимикам из храмов Ордена Теней дозволялось приезжать в Миреас и собирать нектар не чаще одного раза в год. И платили они за это немалые деньги.
Это и правда были очень ценные сведения. Тристан уже собирался попросить Рэндалла провести его в голубятню, чтобы отправить весточку с новым заданием своему человеку из гильдии, но тут Закария снова заговорил, огорошив Тристана.
– Мастер Холланд также узнал, что доза яда в вине и в свече была не смертельной.
– Что? – недоверчиво переспросил он.
– Она ввела бы вас в глубокий сон, похожий на бессознательное состояние, но не убила бы. Вы бы просто провалялись несколько часов без сознания, но потом долго восстанавливали силы.
Тристан перевел изумленный взгляд с непроницаемого лица адепта на брата.
– Бред какой-то, – озвучил Рэндалл его мысли.
– Алхимики Ордена Теней не могли ошибиться. Это все сведения, которые удалось раздобыть мастеру Холланду.
Тристан нахмурился, вспоминая слова Кристин о том, что молодая служанка выпила яд не задумываясь, когда он заподозрил ее в попытке отравления. Но если она не собиралась покушаться на него, зачем тогда убила себя?
Закария оттолкнулся от столбика крыльца и совершенно бесшумно зашагал в сторону дороги, ведущей к окраине деревни, где простиралась лесная опушка. Тристан не обращал на него внимания, пока он не остановился.
– Раненая девушка не спит. – Закария поднял взгляд на открытое окно на втором этаже. – Она зовет вас, принц Тристан.
Тристан прислушался, но никаких звуков из комнаты не доносилось.
– У меня более чуткий слух, чем у вас, – словно прочитав его мысли, сказал Закария и пошел дальше.
Тристан поднялся со скамейки.
– Пойду проверю, может, твой ушастый подчиненный не врет.
– Иди-иди, – протянул Рэндалл с улыбкой, показывающей ямочку на щеке, от чего Тристану захотелось его стукнуть.
Он вошел в дом так же бесшумно, как выходил,
– Ты не видел Рэндалла? – спросила Аврора.
– Он сидит возле крыльца, ждет тебя.
Эти двое остановились в своем собственном доме, расположенном на окраине деревни. Они предлагали и Тристану перебраться к ним, но он отказался – не хотел оставлять Адалину одну среди чужих людей. Как бы она ни храбрилась, как бы ни притворялась, что ей все ни по чем, он знал, что она все еще оставалась юной и хрупкой девушкой, которая нуждалась в защите и поддержке.
– Завтра увидимся, – на прощание сказала Аврора и спустилась по лестнице.
Энни коротко улыбнулась ему и последовала за ней.
В груди Тристана неприятно заскребло от скорби, которая отчаянно рвалась наружу, но он снова заковал ее в цепи и посадил на замок. Сходство арденийской девушки с той, о ком пела и плакала его душа, было для него сродни снадобьям из соцветий дурмана: они лишь маскировали боль сладким дурманом, но не заживляли гниющие раны. Тристан смотрел на Энни и в ее лице отчетливо видел черты Анны, но от этого ему делалось только хуже.
Он проводил ее взглядом, пока она не спустилась по деревянной лестнице, покачивая стройными бедрами, и не услышал приглушенный слабый голос.
– Кто-нибудь…
Жалобный, полный страдания голос вырвал его из плена горьких воспоминаний. Волнение за Адалину оттеснило все другие чувства. Тристан отвернулся от лестницы и стремительно зашагал в сторону ее комнаты.
Глава 16
Адалина не могла уснуть, сколько бы ни пыталась. В комнату из окна проникал и свежий воздух, приносящий с собой упоительный аромат лесной хвои и зелени, и стрекот сверчков, которые своими песнями словно приветствовали летнюю ночь. Все в этом месте казалось умиротворяющим, но Адалина не находила покоя.
И не только из-за боли в ране.
Она переживала о будущем. О том, что Тристан вряд ли будет и дальше нянчиться с ней, как с малым ребенком, и попросит где-нибудь затаиться, пока не отыщет Бернарда Этира. Скорее всего, он посоветует ей остаться в Ардене. Рано или поздно Адалине все равно пришлось бы пойти своей дорогой, но, обретя союзника в лице Порочного принца со скверным характером, но таким добрым сердцем, она не хотела вновь столкнуться с одиночеством.
Она перевернулась с бока на спину, кряхтя от боли словно старуха, и снова попыталась уснуть. Попробовала даже мысленно посчитать овец, но ничего не вышло. Во рту пересохло, а в горле стоял ком. Адалина приподнялась на локтях и осмотрела залитую лунным светом комнату в поисках графина с водой, который обнаружился на столике у противоположной стены.
– Придется встать, – пробормотала она и откинула одеяло.
То, что это не самая лучшая ее идея, Адалина поняла, только когда с великим трудом спустила ноги на пол и, уперевшись ладонями в матрас, начала вставать. Бок пронзило с новой силой, и она тихо вскрикнула. В теле после четырех дней, пока она лежала без сознания, все еще ощущалась слабость.
Она не сможет дойти до стола самостоятельно и просто распластается посреди комнаты.
– Тристан, – охрипшим голосом позвала Адалина, надеясь, что бревенчатые стены не слишком толстые и он ее услышит. Но в соседней комнате стояла тишина.