Изгнанник Ардена
Шрифт:
Она повторила его имя громче, а потом и вовсе постучала по стене.
По-прежнему никакого ответа.
– «Зови меня. Я приду», – передразнила она его, недовольно насупившись.
Жажда усиливалась, а путь до стола с графином представлялся ей как непреодолимое препятствие.
Какое-то время Адалина просидела на кровати, даже позвала Тристана еще раз, но, не дождавшись ответа, собралась с духом и встала сама. Перед глазами все поплыло, и она несколько раз моргнула, пытаясь прояснить зрение. Ноги дрожали, но ей удалось устоять.
«Хороший
Рана давала о себе знать, но боль была терпимой, и медленными движениями Адалина дошла до середины комнаты. Это придало ей уверенности, и она подумала, что так же успешно доберется до графина с водой, но внезапно в глазах снова помутнело. Ноги налились свинцовой тяжестью, а плечи, наоборот, затряслись. Адалина попробовала сесть на пол, но острая боль в боку сковала ее тело, и она не знала, как ей быть дальше.
– Кто-нибудь… – тихо проскулила она, чувствуя себя такой жалкой, что хотелось разрыдаться от собственного бессилия.
Дверь в комнату распахнулась, и на пороге возник Тристан. Он тут же поспешил к ней.
– Адалина, зачем ты встала?
– Вас пока дождешься, – сказала она, стараясь скрыть за сарказмом свою слабость.
Тристан подошел ближе, осторожно обхватил ее за талию, избегая рану, и с легкостью поднял ее на руки, будто она ничего не весила. Адалина подняла на него взгляд и затаила дыхание. Тристан смотрел на нее так пристально, даже не моргая.
– Лекарь сказал, что кинжал не задел важные органы, так почему же я так долго восстанавливаюсь? Не хочу быть беспомощной и зависеть от кого-то, – раздосадовано произнесла она, глядя на ворот рубашки Тристана и избегая его взгляда.
– Адалина, ты даже не представляешь, как много крови потеряла. Еще немного и… – Дыхание, опалявшее ее лицо, стало вдруг прерывистым. – Поэтому силы возвращаются медленно. Тебе нужно больше отдыхать и спать. Вот зачем ты встала? – Тристан донес ее до кровати и осторожно уложил на одеяла.
– Захотела пить.
Тристан перенес графин к прикроватной тумбочке и налил воды в кружку.
– Надеюсь, я тебя не отвлекла? – спросила она, сделав несколько глотков.
– Нет, чем я могу заниматься в этой глуши? – криво усмехнулся он.
Адалина пожала плечами.
Тристан говорил, что они находятся в доме вожака деревни, но за весь вечер к ней никто не заходил. Она почему-то ощущала себя неуютно и опасалась, что ее нахождение здесь хозяевам в тягость, но рядом с Тристаном это чувство притуплялось. Ей не хотелось, чтобы он уходил.
– Тебе нужно поспать. – Тристан накрыл ее одеялом, и она, стиснув зубы, чтобы не издать ни звука, легла на здоровый бок.
– Не могу уснуть, как бы ни пыталась, – пожаловалась она.
Тристан вздохнул и опустился на свободную часть кровати.
– Хочешь, побуду с тобой, пока не уснешь?
– Хочу. И раз уж ты мой должник, сегодня будешь отвечать на мои вопросы. – Она коварно прищурилась, и Тристан изобразил на лице гримасу страдания.
– И о чем же ты желаешь
– Ты теперь раскроешь обществу, что на самом деле не умер?
– Нет. С чего бы?
– Но ведь многие жители деревни уже знают о тебе. Сплетни быстро расходятся.
– Не многие. Только семеро патрульных и семья Нила Клейтона.
Заметив скептический взгляд Адалины, он закатил глаза.
– Ладно, признаю, это слишком большое количество людей, чтобы сохранить тайну, но Рэндалл приказал всем молчать под угрозой смерти. Надеюсь, это сдержит людей на какое-то время. Да и Деревня Предков – обособленная местность, слухи отсюда обычно не уходят дальше Мглистых гор.
– А ты не думал вернуться? Стать прежним Тристаном, который надевает самые дорогие одежды и украшения и, притворяясь пьяницей и повесой, разгуливает по балам и светским раутам, чтобы выведать чужие секреты? Я до сих пор не могу привыкнуть к твоим коротким волосам и к тому, что в ухе нет серьги в виде кинжала.
Тристан хмыкнул.
– По волосам и серьге я и сам скучаю, а вот по всему остальному – нет. И я посещаю светские сборища, только под чужими личинами.
– До Аталаса доходили слухи, что твое якобы усопшее тело опознали как раз по длинным волосам и серьге.
Тристан кивнул и привычным жестом потер мочку уха, в которой теперь красовалось обычное серебряное колечко.
– Да, только та серьга была подделкой. Подлинную я сохранил.
– Надо же, – удивилась Адалина. – Она тебе дорога, как память?
– Не совсем. Вернее, не мне. – Он поморщился. – Это долгая история.
Адалина устроилась поудобнее и подложила ладонь под щеку, приготовившись слушать занимательную историю об очередном приключении Порочного принца.
– Мы никуда не торопимся, сам сетовал, что тебе нечем заняться в этой глуши.
Тристан обреченно покачал головой, понимая, что она не оставит его в покое. Он скинул обувь и лег к ней лицом, копируя позу.
Адалина не сдержала улыбки, и у нее в груди затеплилось давно забытое чувство, какое она испытывала в детстве, когда по ночам сбегала в комнату Эмильена и они болтали до самого рассвета, спрятавшись под одеялом.
– Свою шпионскую деятельность я начал еще в шестнадцать. В этом мне помогал мой близкий на тот момент друг – Рой Аккерли, сын королевского советника. При дворе Голдкасла нас обоих считали своего рода изгоями. Меня, потому что из шестерых сыновей отца я был самым нелюбимым ребенком, и это чувствовали все. А Роя потому, что его мать – чужеземка из-за моря, которая плохо знала культуру и традиции южан. И вот мы, два недолюбленных подростка, уже в юном возрасте пресытившиеся роскошью придворной жизни, заскучали. Тогда-то мы и поняли, что самое интересное – это не танцы, вино и девушки, а сплетни. Грязные, мерзкие подробности о высокопоставленных лордах и их женах – вот что любила поглощать, как самый вкусный десерт, знать Фортиса. Еще мы поняли, с какой охотой с нами делятся этими неприглядными секретами зрелые дамы, истосковавшиеся по вниманию и ласке…