Как повергнуть герцога
Шрифт:
Он покачал головой.
— Но… почему ты согласился с нами встретиться?
Уголки его губ приподнялись, и тут она поняла, что перешла с ним на ты и задаёт вопросы, на которые случайный проситель никогда бы не осмелился. О, чёрт бы его побрал.
— Я не буду выступать за поправку, — сказал он, — но могу дать тебе имена членов парламента, на которых стоит сосредоточиться и посоветовать, как улучшить вашу кампанию в целом.
Она попыталась собраться с мыслями.
— Ты не станешь голосовать в нашу пользу, но готов помочь?
— Я
Её посетила чудовищная мысль.
— Значит… это личное?
Последовала недолгая пауза.
— Думаешь, я затаил обиду, потому что ты отвергла моё предложение.
Аннабель смогла только кивнуть.
Он провёл рукой по лицу.
— Ты действительно так считаешь? Вряд ли бы это польстило нам обоим.
— Я не знаю, что и думать.
— В данный момент не в моих интересах поддерживать вашу поправку во всеуслышание, — ответил Монтгомери, и Аннабель поняла, что это было его последнее слово.
От разочарования в горле образовался комок. Почему-то его отказ показался ей личным предательством.
Она поднялась на ноги, обязав его сделать то же самое.
— Прискорбно, — сказала Аннабель и добавила: — Я считала тебя справедливым человеком.
Его лицо стало непроницаемым.
— Так и есть, — холодно ответил он.
— Тогда, может быть, ты объяснишь мне, — проговорила она, — где здесь справедливость, если мой совершенно бестолковый кузен командует мной только потому, что он мужчина, а я женщина? Разве справедливо, что я владею латынью и греческим не хуже любого мужчины в Оксфорде, и всё же мои уроки проходят в помещении над пекарней? Почему мужчина имеет право заявить мне, что мой мозг работает неправильно, хотя главным достижением в его жизни является статус при рождении? И почему я должна умолять мужчину, чтобы он помог мне, и я тоже смогла голосовать за законы, по которым живу всю жизнь.
Её голос стал взволнованным и резким. Она сжимала в кулаке ручку, словно кинжал. Аннабель разозлилась сверх всякой меры, в ушах стучала кровь. Монтгомери смотрел на неё с невозмутимым выражением лица, и ей захотелось взять блестящее пресс-папье и швырнуть об стену, просто чтобы услышать, как оно разобьётся.
— О нет, ты этого не сделаешь, — сказал он и не успела она моргнуть, как Монтгомери оказался перед ней, зажав между собой и столом.
Она враждебно на него посмотрела. Близость Монтгомери должна была бы рассердить Аннабель, но до неё донёсся его знакомый, волнующий запах, и решимость пошатнулась. Сквозь пелену гнева начала просачиваться гнетущая тоска.
Рука, в которой она сжимала ручку, безвольно опустилась.
Монтгомери издал успокаивающий звук.
— Так-то лучше, — сказал он.
— Что лучше? — настороженно уточнила она.
Монтгомери отступил на шаг назад.
— Ты говоришь то, что думаешь, — сказал он, — а не притворяешься.
— Уверяю тебя, я не притворялась, — сухо проговорила она.
— Не пытайся сделать из меня дурака, — парировал он.
— Я… — ничего
Монтгомери прав. Она не была с ним честна.
Если бы он только знал, что до сегодняшнего дня в его присутствии она всегда чувствовала себя самой собой и была искренней в своих поступках, как ни с одним другим мужчиной прежде.
Аннабель вдруг поняла, как близко он продолжает стоять, как поднимается и опускается его грудь с каждым вдохом. Всё казалось таким правильным. Как хорошо было бы просто уткнуться лицом в его плечо и почувствовать, как он сжимает её в объятиях.
— Думаю, на этом наша встреча подошла к концу, — сообщила она.
— Нам нужно поговорить, — ответил он.
— Окажите любезность, изложите нам свои рекомендации в письме, — сказала она и протиснулась мимо него к своему ридикюлю.
— Аннабель. — Он накрыл её руку своей тёплой уверенной ладонью.
Она подняла голову и посмотрела в его ясные и бездонные, как ледяное озеро, глаза и, боже, помоги ей, Аннабель захотелось в них утонуть.
Она сглотнула.
— Нам нечего больше обсуждать, ваша светлость.
— Я тоже так думал, — проговорил он, — пока ты неожиданно не появилась в моём кабинете.
Её сердце вновь забилось неприятно быстро.
— Меня сюда послали в качестве официального представителя.
— Ты могла бы отказаться.
— Уверяю вас, я пыталась.
— Кто бы узнал, если бы ты не пришла на встречу, — спросил он с вызовом в голосе, — а вместо неё отправилась в кафе?
— Хотите сказать, что я должна была солгать подругам? — недоверчиво уточнила Аннабель, и будь она проклята, если не думала поступить именно так. Но всё-таки почему-то оказалась в его кабинете. — Всё тайное становится явным, — сообщила ему Аннабель.
Раздражение в его глазах боролось с изумлением, и тот факт, что он не мог этого скрыть, означал, что Монтгомери и вполовину не был таким равнодушным, каким звучал его голос.
Она поняла, что он всё ещё держит её за руку. Его большой палец начал поглаживать её ладонь, рождая тёплое, покалывающее ощущение, от которого у Аннабель пошла кругом голова.
И, конечно, он это заметил. Его глаза вспыхнули.
— Аннабель, — тихо проговорил Монтгомери. — Как ты?
Она отдёрнула руку, цепляясь за остатки своей решимости быть равнодушной.
— Я в порядке, спасибо. — Аннабель начала укладывать блокнот и ручку в ридикюль.
— Хорошо, — услышала она его голос. — Признаюсь, что я — нет. Ты не выходишь у меня из головы.
Её взгляд метнулся к его лицу.
Каждая чёрточка выдавала в нём искренность.
Аннабель не ожидала, что он заговорит о чувствах. Она даже не была уверена, что они у него есть.
От переполнявших её эмоций у Аннабель сжалось горло. Конечно, где-то в глубине души она догадывалась. Но лгала самой себе. Несостоявшиеся отношения было намного проще игнорировать, если притворяться, что она ему безразлична. Теперь он отнял у неё даже эту малость.