Как повергнуть герцога
Шрифт:
— Со временем это пройдёт, — натянуто произнесла Аннабель.
Он наклонил голову.
— Возможно. Но вряд ли. Как правило, я верен своим стремлениям до конца.
Что правда, то правда. Он не делал ничего вполсилы, так что объекту его желаний лучше приготовиться к пристальному и продолжительному вниманию с его стороны.
Её плечи поникли.
— Как ты мог, — проговорила она. — Как ты мог поверить, что я… — Голос Аннабель дрогнул. Красноречие её покинуло. Перед глазами вспыхнула сцена в библиотеке, где они разделили с Монтгомери момент обжигающей безумной страсти.
— Как
— В библиотеке. Как ты мог подумать, что я стану выдвигать условия, — договорила она, — тем более в такой момент.
Для самого проницательного стратега страны Монтгомери слишком долго осмысливал сказанное.
— Понятно, — сказал он. — Выбор времени действительно застал меня врасплох, но мы бы в любом случае пришли к обсуждению условий, Аннабель. Мужчина должен заботиться о женщине, которой отводит место в своей жизни.
В жизни. Не в постели. Аннабель учили серьёзно подходить к выбору слов в своих учебных работах. Монтгомери неспроста употребил именно это слово.
Её бросило в жар, и накрыла слабость, такая сильная, что Аннабель не смогла отстраниться, когда Монтгомери потянулся к её лицу. Кончиком пальца он нежно провёл по её нижней губе, отчего всё тело пронзила яркая вспышка удовольствия.
Аннабель бездумно отвернулась и направилась к ближайшему окну.
Его кабинет находился на верхнем этаже, откуда открывался прекрасный вид на Вестминстерское аббатство, чьи готические шпили и башни, как стрелы, устремлялись в ясное небо.
Позади послышались шаги, Монтгомери остановился рядом с Аннабель, сцепив руки за спиной. Так они и стояли молча бок о бок, остро ощущая возрастающее между ними напряжение. А на улице внизу люди продолжали жить своей жизнью, беззвучно копошась, как муравьи на лесной тропинке.
— Ты венчался в аббатстве? — спросила она.
— Нет. — В его голосе прозвучали саркастические нотки. — Но меня там похоронят.
Её голова дёрнулась в его сторону. В лучах тусклого зимнего солнца Монтгомери выглядел полным жизни, если не сказать несокрушимым. Представив его лежащим в склепе, холодным и бездыханным с навечно закрытыми проницательными глазами, Аннабель стало трудно дышать, словно её горло сжал кулак. На мгновение мир вокруг неё погрузился в полную тишину, как будто она оглохла.
Аннабель обхватила себя руками.
Всегда подмечая малейшую перемену в её настроении, Монтгомери повернулся к ней. Конечно, он знал, что она до сих пор находится в плену его чар. Возможно, на долгие годы.
— Хорошо, — тихо проговорила она. — Каким образом всё будет происходить? Между нами.
Его глаза сузились.
— А как ты хочешь? — наконец, спросил он, но его спокойный тон ни на минуту её не обманул. Монтгомери был напряжён, как пантера перед прыжком.
Она угрюмо пожала плечами.
— Откуда мне знать. У меня нет опыта в таких делах.
— У меня тоже, — спокойно сказал он. — В любом случае правила будем устанавливать только мы.
Аннабель бросила на него скептический взгляд.
— У тебя раньше не было любовницы?
— Однажды. Очень давно.
Как минимум, он имел опыт тайной связи, например, с одной графиней.
Он незаметно подошёл
— Я знаю одно, — проговорила она. — Если я приму твоё предложение, то потеряю всех подруг. Ни одна приличная женщина не захочет, чтобы её заметили в моей компании. — Он сжал челюсть, и Аннабель быстро продолжила: — Во-вторых, меня выгонят из Оксфорда, а Оксфорд был мечтой всей жизни моего отца. И, в-третьих, как только я тебе надоем, а подруги меня покинут, что мне останется? Завести знакомство с другими падшими женщинами и подыскать следующего состоятельного мужчину?
Его зрачки расширились.
— Будь прокляты другие мужчины, — сказал он и шагнул вперёд, — ты мне не надоешь.
— Откуда ты можешь это знать наверняка? Мужчины часто устают от своих спутниц и уходят, даже не оглянувшись.
Монтгомери замер.
— Так вот чего ты боишься, — сказал он, — что я тебя брошу?
— Я не боюсь, — запротестовала Аннабель. — Не боюсь. Мне просто есть что терять.
Он ничего не ответил. Какой смысл отрицать очевидное? Но, что ещё хуже, ему было нечего предложить в качестве решения. Аннабель это предвидела, но всё равно испытала глубокое разочарование.
— Тогда подумай о том, что ты приобретёшь взамен, — сказал он, — о том, что я могу тебе дать.
Надо быть дурой, чтобы не подумать об этом. Под его покровительством, ей больше не придётся беспокоиться о выживании. Заботы, которые не покидали Аннабель ни на минуту, и преследовали, словно тени: постоянный поиск денег на пропитание, крыша над головой, все проблемы, которые не давали спокойно спать по ночам, Монтгомери мог решить одним росчерком пера. Но ничто не соблазняло её и вполовину так сильно, как перспектива просто быть с ним. За несколько недель он превратился из незнакомца в человека, чьего присутствия она жаждала постоянно. Аннабель хотела засыпать в объятиях Монтгомери, вдыхая его запах. Хотела делить с ним заботы и радости, пока его волосы не поседеют, и они вместе не состарятся.
Но он предлагал ей замок из песка.
Если отбросить моральную сторону вопроса, то за пределами своего дорогого дома Аннабель превратится в невидимку. Её мир сузится до одного лишь Монтгомери, который безраздельно завладеет её телом и душой. Ей придётся целыми днями его ждать, сидя одной в пустом особняке, а промежутки между визитами могут становиться всё длиннее и длиннее…
Невероятно, но Аннабель всё ещё медлила. И тогда она задала вопрос, о котором и вовсе не хотела вспоминать:
— А твоя жена?
Он застыл.
— Что насчёт неё?
— Все ожидают, что ты опять женишься в течение года, — с трудом проговорила Аннабель.
Его лицо стало непроницаемым.
— К нам это не будет иметь никакого отношения.
— И как это будет выглядеть, — не унималась Аннабель. — Ты станешь наведываться ко мне, разделив постель со своей герцогиней? А переспав со мной, вернёшься обратно к ней?
— Это неизбежно, — сказал он с жестокой ноткой в голосе. Монтгомери никогда не пытался очаровать или обмануть её, чтобы добиться желаемого. Если бы он действовал именно так, ей было бы гораздо легче ему отказать.