Каллиграфия
Шрифт:
Но не всё ж указаниями «желтокожих» кормиться! Надобно было и свою голову на плечах иметь, чтоб предвидеть, во что их ночное путешествие выльется. Однако Люси привыкла винить обстоятельства, дуться на советников и редко когда сомневалась в своей правоте.
«Теперь, - горестно вздыхала она, - сердцем Кристиана я завладею, разве что расчленив его бездыханное тело». И мысль эта причиняла ей столь острое душевное страдание, что она не могла сдержать слез.
– Чего-й-то
– позлорадствовал Моррис, бесшумно втекая в будуар. Та резко приподнялась на локте и вперила в него вызывающий взгляд.
– Ох, да что ж вы такое говорите! Соринка в глаз попала, только и всего! А вы, босс, никак захмелели!
– От чего бы это мне вдруг захмелеть?
– с прищуром спросил Дезастро. В клане ходила молва, что опоить его практически невозможно.
– Да вот от крови, например.
Он почесал за ухом и примостился на краешке кровати.
– Ты права, ласточка моя. От крови. Ее металлический привкус до сих пор у меня во рту. Но изменил я своей традиции не из пустой прихоти. Сегодня среди гостей была важная птица...
– И ради этой важной птицы вы устроили Варфоломеевскую ночь?
– Моим ребятам надо было поразмяться, - уклончиво ответил тот. Люси закусила губу. Зачем он пришел? Помолоть языком? Поточить с нею лясы? Или вынести приговор? Обыкновенно провинившимся своим сообщникам он предлагал сыграть в русскую рулетку, причем пистолет, который Моррис заряжал для таких случаев, никогда не содержал холостых патронов, а гнезда в барабане оказывались занятыми все до единого. Беретта [54] редко давала осечку.
Однако на сей раз «Ирод четвертовластник» отчего-то медлил. Рулетка ему, что ли, опостылела? Или он разрывался между излюбленными видами казни? Люси, хоть и одурманенная духотою, бдительности не теряла. А уверенность в том, что ее помилуют, час от часу убывала. Моррис, меж тем, сидел в позе Роденовского «мыслителя», подперев кулаком подбородок, и напряженно думал. О чем он думает, поди его разбери!
– Слушай, Лу, ты, часом, не справлялась у своего бывшего о номере его ячейки в банке?
– рассеянно спросил он. Люси взяла оторопь:
– У бывшего?!
– Ну, у краснощекого того, которого я прикончил.
– А, у Актеона, значит! Нет, мне еще предстоит это узнать. Но почему...
– Она одернула себя, поскольку ответ на вопрос, чуть не сорвавшийся с ее уст, и без того был очевиден. Мысль, что где-то там, в дебрях дремучего города, греется на солнышке беспризорный зеленый капитал, не давала Моррису покоя, и всё, что плохо лежит, рано или поздно находило приют в его «закромах».
– Мы выворотили его карманы, но нашли лишь пару визиток да несколько дырявых чеков, -
– Мои люди скоро обыщут его дом. Если тебе что-то известно, выкладывай, потому как тянуть резину я не намерен.
– Египетский фараон не терпит проволочек?
– шутливо отозвалась Люси, потягиваясь на кровати.
– Нет, я абсолютно не в курсе, где он хранит сбережения. Хранил, - поправилась она, вспомнив искаженное конвульсией лицо Актеона.
– А при чем тут египетский фараон?
– покосился на нее Моррис.
– Ну-у, - замялась Люси, - был такой Рамзес, кажется, который порубил несметное число младенцев, чтоб на него не восстали евреи...
– Ой, беда мне с этими эрудитами! - вздохнул «крестный отец».
– Просто спасу от них нет! Один мой консильери направо и налево цитирует Ницше, а капореджиме повадился читать футуристов.
Люси осуждающе покачала головой.
– Ну да леший с ними. Я не затем пришел, чтоб жаловаться на жизнь. Слушай меня, Лу. Слушай внимательно. За дверью мои охранники. Высунешь нос - пиши пропало, так что сбежать даже не пытайся. Если всплывет в памяти номер банковского счета - зови, а по пустякам чтоб не беспокоила.
– Выходит, мне здесь куковать и куковать?
– несколько разочарованно проговорила та.
– Значит, вы меня не убьете?
– Убью? Не-е-ет. Кого я действительно решил убрать с дороги, так это Кристиана Кимура. А ты посиди покамест здесь. Не хочу, чтоб всякие влюбленные дамочки вставляли мне палки в колеса.
Убедившись, что в ближайшее время казнь ей не грозит, Люси испытала невероятное облегчение. Не сказать, чтоб она побывала на дыбе, но до тех пор, пока Моррис не посвятил ее в свои планы, ощущения были весьма сходными. Об одном она горько печалилась: Кристиана ей теперь не заполучить. И печаль ее была такого свойства, что требовала немедленных, решительных действий.
[54] Самозарядный итальянский пистолет
Глава 28. Чернокожая предательница
Удивительно, как Люси вообще оставили в живых! Напасть на Морриса в его же владениях было несусветной глупостью с ее стороны. Еще куда ни шло броситься на него с ножом, будь он мертвецки пьян. Но он-то за последние сутки и капли в рот не взял, и тут уж не существовало для нее никакого оправдания.
– Бьюсь об заклад, ты спятила!
– вскричал Дезастро, заломив ей руку до хруста в костях. Блеснуло остро отточенное лезвие (а ведь этим лезвием ему чуть было не перерезали сонную артерию!), и кинжал с громким стуком упал на пол.
– Не ожидал от тебя такой подлости!