Каллиграфия
Шрифт:
– Аqui, [29] - не допускающим возражений голосом произнесла женщина.
– Будешь скакать вниз головой, подымать с земли цветы и кидать их толпе.
– Estas loco?! [30]- воззрился на нее отец семейства.
– Она ведь не справится!
– Так что, задаром ее кормить?
– перейдя на скандальный тон, возмутилась та.
– Дармоедов нам только недоставало! Мы и вшестером-то кое-как перебиваемся!
Возразить на это ему было нечего, и он уступил, с тяжелым сердцем переведя для Аннет последнее распоряжение супруги.
–
«Нет, лошадь всё-таки лучше. С нею, по крайней мере, не нужно жить в одной комнате, и она не станет тягать тебя за волосы, если у нее вдруг испортится настроение. А цепкости, - Она посжимала кулаки, - у меня, небось, хватит».
В тот же вечер, под надзором Лионеля, она осваивала верховую езду. Переворачивалась в седле до боли в мышцах, рисковала пробороздить головой землю и после несчетного числа падений заработала мозолей на руках да краюшку белого хлеба Чимичурри.
«А ведь всё могло закончиться куда более плачевно, - думала она, сидя верхом на валуне, глядя на тихие воды реки и запивая свой скудный ужин.
– Если так пойдет и дальше, скоро я насобираю денег на билет до Рима, а там и до Генуи рукой подать».
***
Актеон не вылезал из своего кабинета уже трое суток кряду. Он был прикован к креслу, точно к инвалидной коляске, и чувствовал себя соответственно. Обязанности по переговорам с клиентами и поставщиками были всецело возложены на плечи его служащих, а сам он разрабатывал проекты по вкладыванию средств, опасаясь, как бы его накопления не пропали втуне.
«Кризис, - говаривал он часто.
– А когда кризис, надо попотеть».
Люси позволяла себе читать Актеону нотации, называя его офисным пьяницей. А его пристрастие к сверхурочной работе сравнивала с наркотической зависимостью.
– Вся жизнь ваша, - говорила она, - пролетит мимо, а вы этого даже не заметите. Поймите, не в бумажках счастье!
Тот отмахивался, отшучивался и просил не мешать, будучи уверен, что без знания финансовой статистики и экономики успеха в этой жизни не достичь. А что ж такое счастье, как не успех?
В общем, Актеон погрязал в отчетах и таблицах, когда на пороге его кабинета возник секретарь:
– Кириэ Спиру, разрешите доложить! К вам четверо. Первый назвался Кристианом Кимура. Велите пропустить?
– Кимура?!
– переспросил тот, роясь в памяти. Минуту он оставался неподвижен, а рука с авторучкой так и зависла в воздухе. С проверкой документов можно и повременить, когда к тебе из-за границы нагрянул старый друг.
– Пропусти, конечно!
– очнулся Спиру.
– Сколько, ты говоришь, с ним человек?
– Еще трое.
– Так передай поскорее горничным, чтоб организовали для гостей лучшие покои и накрыли стол в каминной зале. На шестерых!! И куда подевалась Люси? Когда она нужна, ее вечно где-то носит!
Люси,
– Я ждала тебя! О, как я тебя ждала!
– воскликнула Люси, бросившись ему на шею.
– Я тоже рад тебя видеть!
– сдержанно улыбнулся Кристиан.
– Как ты изменилась с тех пор! Ты никогда не писала, что увлекаешься верховой ездой.
– А ты? На кого ты стал похож? Весь в черном, словно каждый день похороны. И где былой задор в глазах, а, монах-иезуит? Признаться, я удивлена. Неужели у вас в Академии такие строгие порядки?
– Нет, совсем нет. Просто людям свойственно меняться. Но давай не будем об этом. Если Актеон меня не забыл, то, полагаю, в доме сейчас жуткий переполох.
– Могу поручиться, ему теперь не до офисной рутины, - подмигнула Люси.
– Ты, мой дорогой, настоящее спасение для нас обоих. Последний раз я была в отпуску... дай-ка подумать... в позапрошлом году. Да-да! С тех пор как начался кризис (пропади он пропадом!), мне никак не удается взять перерыв. Даже в выходные работаем! А по четвергам, - понизила она голос, - я выезжаю на остров.
В это время парадная дверь отворилась, и слуга жестом пригласил всех в дом. В процессе диалога Франческо стоял, словно его загипнотизировали, и слушал с отвисшей челюстью. Пришлось Джулии его толкнуть, чтобы он соблаговолил пройти. Сама она и виду не подала, что сконфужена. А сконфужена она была чрезвычайно и в высшей степени заинтригована. Кто эта женщина? Какое отношение имеет она к синьору Кимура и, главное, не кроется ли за этими дружескими приветствиями куда более сильное чувство?
«О, разумеется, мне глубоко безразлично, что они значат друг для друга, но всё же, - думала Джулия, - не стоит пренебрегать тем фактом, что знакомы они очень и очень давно».
Их проводили в притененную гостиную с бежевыми гардинами на окнах, алебастровыми подсвечниками над камином и отцветшей в углу фуксией. Джейн всё не могла налюбоваться на лепнину вокруг люстры, а Франческо подсел поближе к камину, который в зимне-осенний период топился непрестанно, и принялся греть руки, время от времени поглядывая на гобелены, коими здесь были увешаны все стены. Люси убежала переодеваться.
– Добро пожаловать! Будьте как дома!
– прогрохотал Актеон у Кристиана над ухом, и тому безотчетно захотелось встать на боевую изготовку.
– Дружище, ты ли это?!
– изумился Кимура.
– Сколько воды утекло с тех пор, как мы катались на твоей яхте!
– И без спросу угоняли крайслер моего отца!
– Где он теперь?
– Отец? На пенсии, в Афинах. Снимает с мачехой пентхаус и потихоньку тратит состоянье. Ну, а как ты? Открыл какой-нибудь бизнес? Или подался в науку?