Камаэль
Шрифт:
– Полегче, твоё величество. – Просипел Аэлирн, складываясь пополам и прижимая ладонь к боку. Гулко застонал и опёрся на колени. – Не у всех такая прыть.
– Не пыхти, старик, не то подумаю, что ты отжил своё и найду себе муженька помоложе, повыносливей и порезвей. – Занозисто улыбнулся я, встряхивая головой и убирая волосы с лица. – А ещё лучше: жену. Наследника сама принесёт, не обременяя меня этой неприятной ношей. Павший ты или нет?
– Будь у меня крылья, – прорычал мужчина, задетый за живое, резко выпрямляясь.
– Их нет. И вор получит от меня сполна. – Отрезал я, впившись в него взглядом. – Работай своими ногами, Белый ветер, если крылья отобрали. Я видел, как они стройны и сильны не издалека. Тут всего миля осталась. А если страшно невмоготу, обернусь и понесу и тебя, и Лаирендила, не взмокнув к концу пути.
– Дудки. – Разгневанным змеем зашипел Аэлирн.
И мы продолжили путь, но теперь я то и дело одёргивал перевёртышей и себя самого, вслушиваясь в шаги эльфов, в их сбитое дыхание и истеричное биение сердец. Аэлирн воззвал
– Как карта идёт? – как можно развязнее поинтересовался я, опираясь на стол.
– Да хреново, как ещё, не видишь что ли. – Расстроено махнул пустым кошельком рыжий вампир с двуцветными глазами, даже не глянув на меня. – Раздели меня догола.
– Штаны ещё на тебе. Сыграем? – словно делал так всегда, поинтересовался я.
Наконец, мне удалось завоевать их внимание. Однако же вовсе не предложением, но звоном монет в моём кошеле. В чужом, конечно, но им незачем о том знать.
– Ты кто? – рыкнул великан, грозно возвышаясь надо мной.
Чернокожий, с налившимися кровью глазами, он дышал перегаром, отбивая нюх, но я и глазом не моргнул, изогнул бровь, точно передо мной стоял распоследний идиот.
– А ты не видишь, рядовой? – я хвастливо пробежался кончиками пальцев по небольшой нашивке на груди, сбивая несуществующие пылинки.
– Новоназначенный, небось. – Махнула дроу, рассматривая то меня, то свои карты, никак пытаясь решить, что же из этого интересней.
– Беженцы, миледи. – С почтением произнёс я, кивнув, различив, что она здесь старшая по званию и, вероятно, этих ребят и держит в подчинении. Затем выпрямился и сложил руки по швам, уставив бессмысленно-преданный взгляд в чистое небо. Солнце уже всползло достаточно высоко на небосвод, рассеяв блеклый туман и осенний утренний холод. – Семь лет на службе у его Императорского величества позволили занять это почётное место. Такая невероятная честь,..
– Вольно. – Кивнула девушка и указала мне на колоду карт, предлагая присоединиться к игре.
Великан сел на своё место, а рыжий вампир похлопал себя по коленям, лукаво улыбаясь мне, точно проверяя – рискну или нет. Точно желал убедить всех вокруг, что Светлая кровь не выводится из жил никогда. Хмыкнув на это, я обошёл стол и аккуратно присел ему на левое колено, выпрямился и без зазрений совести забрал со стола карты, принимаясь тасовать их левой рукой, придерживая пальцами правой. Вампир же запустил руку мне под плащ и нагло приобнял за талию. А пока я вникал в правила и мало-помалу раздевал своих противников, мои спутники втянулись в город, оставшись без внимания и наблюдения, что мне было, безусловно, на руку. Правда, меня беспокоил наш рыцарь. От доспехов Тёмного он отказался, накинув лишь плащ, однако любой дурак узнает эльфийскую работу, отличит его от истинного прислужника Императора. Про себя покачав головой, я меж тем продолжил свою собственную игру. Не боясь, я показывался всем на глаза, каждому давал разные истории и теперь был рад, что выбрал эту тактику. Колени вампира были жёсткими, пальцы жадными, а дыхание – пьяным. Но партию за партией мы отыгрывали великолепно, решив поделить выигрыш и немного поживиться. Наши же противники начинали злиться, ругались всё чаще, и это больше не напоминало дружеские перешучивания, и я полагал, что самое время уйти, не заставляя их обозлиться.
– Благодарю. – Улыбнувшись Тёмным и подкинув в руке потяжелевший кошель, я поднялся со своего места, чувствуя, как солнце припекает самую макушку сквозь капюшон. – Удачной службы.
Но не успел я сделать и двух шагов, как плеча моего коснулась уже знакомая до отвращения рука, заставив поморщиться и до боли стиснуть зубы. Каких трудов стоило не зарычать и не кинуться на него с клыками и когтями, разрывая на мелкие кусочки, вонзаясь в его плоть и отрывая шматы окровавленного мяса. С трудом проглотив ком слюны, я изобразил на лице улыбку и обернулся к вампиру:
–
– Удача к тебе так и липнет, а упускать такой шанс будет только последний дурак. – Осклабился рыжий, до боли сжимая моё плечо. Алчный блеск в глазах вампира был отвратителен до умопомрачения. Мне хотелось вытащить его глазные яблоки, бросить на землю и раздавить, но я лишь улыбнулся и прикрыл глаза.
– Не сейчас.
– А я и не говорю, что прямо сейчас. – Осклабился он. – Как насчёт сегодняшнего вечера? Скажем, через час после заката?
Следовало придумать красивую историю о службе, о том, какая дикая усталость сковывает мои бренные тело и душу, искренне преданные его тёмному величеству. Однако же я преследовал иные цели. Чем громче будут говорить Тёмные о незнакомце, натворившем бед, тем быстрее шпионы донесут об этом своему начальнику, тем быстрее Роул клюнет на наживку и явится ко мне в руки. А потому, задумчиво потерев щёку и поглядев на небо, я решительно кивнул:
– Где?
– Великолепно! У восточных ворот есть место, где частенько собираются любители кинуть кости, пошелестеть картами. Сегодня как раз намечается сбор. – Жажда вампира читалась в каждом его жесте, в каждой чёрточке отвратительного лица. Пальцы на моём плече сжались лишь сильнее, и стоило огромных сил не скривиться и сделать вид, что это в порядке вещей. – Ты её легко узнаешь, обещаю. Два этажа, дерево, широкая веранда, а на вывеске бараний череп.
– Тогда до встречи. – Я кивнул и, небрежно скинув ладонь со своего плеча, отвернулся.
Не обращая внимания на недовольное ворчание, я, наконец, зашёл в город и тут же поморщился от вида. Покосившиеся домишки на самой окраине тонули в грязи, запахи здесь были соответствующими, а расхлябанная дорога с тщательностью топи цепляла сапоги, и оттого идти было не слишком просто, я бы даже сказал проблематично. Осень выдалась на удивление жаркой и душной, по спине под тяжёлым плащом ручьём стекала испарина, в городе же и вовсе не было ни одного, даже самого лёгкого дуновения ветра. Во рту уже через десять минут пересохло, но меня это не тревожило. Нам требовалась информация. И как можно больше информации. Но среди творящейся вокруг шумихи пытаться прибегнуть к силам Павшего было равносильно добровольному оглушению и ослеплению. Даже не особо прислушиваясь, я улавливал отдалённые, но яркие вспышки ярости, злости, реже – радости. А меж тем я понимал, что в этом поселении (мой снобизм не позволял назвать это городом, а уж что подумал Аэлирн, я и представить себе не могу) вряд ли можно найти больше двух конюшен и лишь надеялся, что на весь наш отряд хватит коней. Конечно, можно было бы ограничиться тремя лошадьми, для эльфов и поклажи, однако встреть кто на дороге кавалькаду из перевёртышей и двух верховых, вопросов появится множество. И шпионы наверняка доложат своему великолепному господину и повелителю – протухло что-то в Датском королевстве. Никого не стесняясь, шлюхи обслуживали своих клиентов прямо у стен домов, не стремясь отвести их хотя бы с улицы в проулки, мне под ноги вылили помои, и я лишь чудом успел отпрянуть, спас свои сапоги. Которые, впрочем, и без того уже были заляпаны мокрой землёй. «Да, Аэлирн, должно быть, вне себя от бешенства, – тихо про себя хохотнул я, выворачивая на более широкую и ухоженную улицу, принимаясь выискивать взглядом вывески и надписи, ища нужные. – Нос не перестаёт морщить и мечтает свернуть кому-нибудь шею. А если ему кто одежду изгваздает…» Развлекая себя этими мыслями, я не забывал улыбаться и внимательно поглядывать по сторонам, надеясь выудить полезную информацию из окружения, но покамест это не принесло никаких плодов.
Сведений я не нашёл, зато набрёл на то, что мне было так нужно. Ещё издалека я расслышал нервное ржание коней, их гордое фырканье, а потому пошёл быстрее и вскоре вышел к аккуратной и приятной на вид конюшне. Внутри царила полумгла, под потолком шныряли туда-сюда пульсары, разгоняя мрак и заливая неровным, холодным светом просторное помещение. Сено тихо шуршало под ногами, крепкое дерево под ним глухо отзывалось на каждый мой осторожный шаг. В стойлах переминались лошади всех мастей и пород, а потому глаза мои разбегались в стороны. Одни монотонно жевали что-то и опускали головы к кормушкам, другие дремали, третьи высовывали головы в проход и то ли общались, то ли ещё что. Стоило мне приблизиться, как они мигом поворачивались ко мне, тянулись, а как только я замирал и задумчиво разглядывал кого-то, обязательно тянулись пощипать меня за волосы и плащ. Но я совершенно не был против подобного с собой обращения. Более того – это казалось мне милым и даже очаровательным, вызывало на губах улыбку. Вскоре стойла кончились, и я смог полюбоваться на сёдла, попоны и прочие замечательные вещи, которые нужны многим всадникам. А пока я зевал и глазел по сторонам, двери в конце помещения раскрылись, и мне по ушам ударил неприятный голос, напоминавший скорее скрежет металла по стеклу, чем какое бы то ни было наречие. Коренастый дядька пропах навозом и овсом насквозь, клочковатая борода торчала во все стороны и напоминала небольшое, но очень дикое животное, внезапно прыгнувшее ему на лицо и решившее остаться там на некоторое время. Левый глаз мужчины был покрыт белёсой плёнкой, правый же, тёмный, как уголь, слегка косил. Обе ноздри были порваны, и я лишь с трудом не скривился от подобного вида, хотя никогда не был особо чувствителен к подобного рода зрелищам. Грязная, но целая одежда висела почти мешком, рукава рубахи были закатаны по локоть, открывая красные, покрытые тёмными, густыми волосами руки. И ещё более комично и странно он смотрелся в компании шедшего за ним Лаирендила.