Камаэль
Шрифт:
До боли знакомый голос обжёг слезами глаза, и я вновь дёрнулся, чтобы глянуть на его обладателя, но мне вновь не позволили этого сделать. Костёр продолжал трещать, ветер выть, а я - смотреть в безумный танец пламени, в его страсть и ненависть. Я молчал и пытался подобрать слова, но почему-то понимал, что у меня ничего не получится сказать, даже если захочу - губы слиплись, в горле всё пересохло до боли.
– Вижу, что плохо. Но это пройдёт. А я буду рядом, чтобы помочь тебе вынести эту ношу.
Он. Определённо - это он. Мой светлый эльф, мой Габриэль. Над ухом слышится усмешка, и он кладёт голову мне на плечо. Я чувствую прохладный шёлк волос, что щекотали мои плечи, грудь, шею. Вздохнув и выдохнув, я приобнял собеседника, которого
– Не мучь себя, Льюис, - мягко смеётся Аэльамтаэр.
– Это правильно. Так было суждено, значит, так должно было случиться, чтобы я умер, а ты остался с Виктором. Он, конечно, тот ещё говнюк, но всё будет хорошо. Вот увидишь, король. И не возражай. Я вовсе не сержусь на тебя, тебе незачем искать для себя оправдания передо мной и извиняться, винить себя. Тебе это ничего не даст. Нас отделяет одна понятная грань - ты сейчас живёшь и дышишь воздухом, а я нахожусь за гранью, но пока держусь за твою память. Только помни меня, идёт, шалопай?
Я молча кивнул, вновь попытавшись расклеить слипшиеся губы, но у меня ничего не вышло. Снова. Снова я не могу ему ничего сказать, а он, видимо, улыбается. Так тепло и нежно - я чувствую это тепло, что расходится от него. Нежное, мягкое, как и он сам. Я знал его всего ничего, но понимал, что моё первое мнение, сложившееся о нём, было самым что ни на есть ложным. Возможно, ледяная скорлупа была для него всего-лишь защитой, но передо мной он раскрылся. Вся его строгость, холодность ушли, а далёкая, предполагаемая родственница Снежная Королева, осталась за бортом. Аэльамтаэр что-то тихо напевал себе под нос, подпевая огню и ветру, лаская мой слух. А затем вновь тишина.
– Постарайся справиться, Льюис, - неожиданно-строго и властно произнёс эльф.
– Прорвись к Дворцу, победи Тёмных, и… молю, молю тебя, спаси Элериона.
Он ещё что-то говорил, но голос его растворялся в тьме, костёр медленно затух, а тонкие, прохладные пальчики вновь огладили мои волосы, а затем всё растворилось.
– Вставай, соня, мы проспали, - громкий голос брата над ухом заставил меня подскочить и распахнуть глаза.
Возмущение в стиле “почему соня я, если проспали МЫ?!” потонуло в ярком солнечном свете, ударившем мне прямо в глаза. Голос брата резанул по ушам. Тело болело и молило ещё немного дать ему отдохнуть, но я понял, что времени на это нет. На электронных часах ехидно светилось время: “11:34”. Судорожно чертыхнувшись, я с кряхтением поднялся с кровати и принялся одеваться. Виктор уже собирал рюкзак - встрепанный, сонный, внимательный и строгий. Не только ко мне, но ещё и к себе. Пожалуй, к себе он относился куда как строже и жёстче, чем ко мне, если такое только возможно. Впрыгнув в брюки (впрыгнув - слишком громко сказано!) и накинув рубашку, я поднял взгляд на брата, показывая, что готов. Мужчина как раз снимал с зарядки ноутбук, а затем принялся обуваться. Стукнув себя по лбу и поняв, что до сих пор стою босяком на полу, я принялся натягивать носки, а затем - кеды. Всё высохло и даже приятно пахло каким-то ароматным порошком.
До вокзала Виктор меня буквально тащил, не жалея мою болящую задницу, хотя вокзал и был совсем рядом с гостиницей. Ноги ныли, задницу саднило, да и спина проклинала меня совсем неприятными словами, хотя вряд ли бывают такие слова, которыми могла бы ругаться спина. Всё это отдавалось болью в висках, да и в зубах. Тем более, что желудок мой ощутимо сводило - я не ел со вчерашнего утра, а вечером был так увлечён Виктором, что забыл перекусить. Судя по всему, брат страдал от того же, а потому перед вокзалом мы зашли
Вскоре поезд тронулся с места, а мы наконец принялись за еду, вызывая у всех вокруг обильное слюноотделение. Гамбургеры - сплошная химия, но настолько вкусная, что отказаться от них трудно, почти невозможно - особенно, от сочного, прожаренного мяса.
– Знаешь, - с набитым ртом проговорил я, обращаясь к брату и вновь вгрызаясь в гамбургер, - мне снился сегодня Габриэль. И мы с ним говорили.
– Да?
– Скептично вскинул брови мужчина, вместе с гамбургером принимаясь ещё и за картошку.
– И о чём же?
Проглотив крупный пережёванный кусок, я подробно рассказал всё, что видел во сне, внимательно следя за чуть напряжённым Виктором. Было видно, что эта тему ему даётся с трудом, а затем у меня в голове вспыхнула сигнальная лампочка. Ещё вчера при мысли о Аэльамтаэр я едва не бился в истерике, а сейчас спокойно жевал гамбургер и говорил о том, что видел его во сне. Мне это не нравилось, но заставить себя переживать я не мог просто физически, как будто просьба эльфёнка выключила у меня переживания по поводу его смерти. Виктор же чуть хмурился и уже с меньшем аппетитом жевал вредную, но вкусную пищу. Облизнувшись, он глянул на меня исподлобья:
– Если он тебе снова приснится - говори мне, хорошо? Кажется, это не случайно. Как бы наш милый эльф не переквалифицировался в ангела мести после смерти.
И после этого Виктор молча жевал, ни в какую не желая со мной разговаривать - не отвечая даже на элементарные вопросы о времени. Закончив есть и дождавшись, пока Виктор так же отложит все обёртки и коробочки в сторону, я сгрёб мусор в охапку и направился к урне, что была рядом с тамбуром в конце вагона. Выкинув отходы, я глянул на запертую дверь туалета и тяжело вздохнул - придётся подождать перед тем, как облегчиться. По проходу меж сидений в мою сторону двигался высокий, в меру красивый мужчина. Он ничем не отличался от других людей, разве что ростом. Остановившись рядом со мной, он тоже стал ждать возможности облегчиться. Из туалета вышла полная, приземистая дама, окинула меня недовольным взглядом и отправилась к своему месту.
Зайдя в чистый, маленький туалет, я глянул на себя в зеркало и недовольно вздохнул. Волосы растрепались за ночь и теперь никак не хотели ложиться нормально, опадая на плечи, а местами торча в разные стороны небольшими кудрями. Пригладив волосы и приведя свою физиономию в божеский вид, я занялся другими более важными делами, для которых и созданы такие маленькие комнаты для размышлений. К счастью, без труда разобравшись с делом насущным, я вымыл руки и открыл дверь.
Я не сразу понял, что произошло. Яркая боль мощного удара исказила моё лицо, я отшатнулся, споткнулся о небольшой порожек и рухнул на стульчак, больно ударившись головой о стену. Высокий мужчина шагнул за мной следом и прикрыл дверь, затем со всей силы вновь засветив мне по лицу сжатым кулаком. Голова моя отвернулась в сторону от силы удара, а в ней зазвенела пустота. Задница прокляла меня за столь резкое приземление, как и прочие мышцы, внезапно ставшие каменными. Уловив резкое движение со стороны нападавшего, я с трудом склонился в бок, и его рука прошла аккурат над моим плечом - видимо, он метил в ключицу. Уловив знакомый запах, я вскинул взгляд на мужчину, а тот глянул на меня антрацитово-чёрными глазами, а затем пропал из поля зрения.