Камень-1. Часть 4. Чистота — залог здоровья. Зачистка, баня и прочая гигиена
Шрифт:
Скальпелем, значит, а не топором? Ща будет скальпель! Мамон почти что нежно достал из подсумка две гранаты, отогнул усики у их чек, внимательно осматривая при этом фанерку, прикрывающую окошко. Она была просто и незатейливо, косо, в распор, воткнута в проём за ржавой решёткой, и даже отходила от неё. Понадеявшись на вечный авось, он так и не стал проверять, закреплена ли фанера или нет. И то, начнёшь проверять, а тебя как раз услышат, заметят и ответят. И всё, привет горячий, а не бомбометание! Размашисто перекрестившись прямо с гранатой в руке и трижды сплюнув через левое плечо, он выдернул кольца. Не-не-не, не зубами или большими пальцами, так только в кино! Зубами — это если они лишние. А большими пальцами — когда они как у гиббона, длинные, гибкие до невозможности, и могучие, как вампир. Когда две гранаты сразу — это указательными пальцами прихватываешь кольцо гранаты противоположной руки и сильно, но не резко их, то есть руки, а не пальцы, в стороны разводишь. Что он и сделал. И отпустил скобы. Звук, с которым они
Ему казалось, что он даже слышит через стену, как сработал первый запал. Бухнуло, сначала первая ГОУ, затем, через секунду-другую, а может, и долю секунды — вторая, но он бесконечные доли мгновения ждал третьего взрыва. Дождался. По доскам сухой гороховой дробью трижды пробарабанили осколки, а пара-тройка, как он и ждал, проломили их, один так даже вжикнул почти над ним. Удивительно, но взрывом не выбило ни одной доски, чего он опасался больше всего. Нет, шестьдесят грамм взрывчатки, конечно, это не бог весть что. Но, отражаясь от щита, да в сарайную хлипкую стенку… Да три штуки сразу… Мамону не было видно, что там с шаманским пузырём, но сквозь стену донеслось гортанно-шепелявое харазское гырканье. Значит, даже если щит и слетел, овцеёбы всё же ещё живы. Однако из сарая пока что не стреляли.
Грачёв вовсе не был сорвиголовой, как тот же Юрец, и не был махровым раздолбаем, хотя и упорно казался им. Ненужного риска он на самом деле терпеть не мог. Да даже вот так с гранатами, в однорыльник и без прикрытия — глупость и пустая бравада с никчемушным позёрством. Как и то, что он собирается сделать теперь. За углом он никому из своих не будет виден, и никто его ни прикроет, ни подстрахует. Так что нервяк подколачивал, а то! Но, однако, надо!
Проворно заполз за угол. Сначала кормой, потому как лежал он ногами к углу, а затем нормальным ходом, вжимаясь в землю и не отклячивая зад, ввинтился почти под окошко. Пейзаж изменился. Землю обильно притрусило пылью и всякой дрянью, которую выбивает из всех щелей после близкого взрыва, да какими-то кусками и обломками. Ну, и осколочки. Он чуть ладонь не пропорол, а уж китель точно штопать придётся, кто бы сомневался! Достал «Чекан», тот, что с экспансивками, со стволом в 152 миллиметра. Огнебойно-серебряный у него был короче, 102 миллиметра ствола. Даже в суматохе скоротечной перестрелки не спутаешь.
Экспансивки через доски — это плохо. Но не серебром же ему палить! Подумав, вздохнул, чуть отлип от земли, поднял руку со стволом повыше и в темпе отстрелялся сквозь стену, меняя при каждом выстреле положение руки. И тут же змеёй заструился обратно, в ямку за углом, перезаряжаться. На этот раз злодеев проняло, и пули изнутри застучали в доски обшивки сарая почти сразу после его канонады, он ещё даже и руку до конца не опустил. Били они, выдирая щепу, веером и примерно в метре от земли, так что он похвалил себя, что так и не привстал, а только задрал руку со стволом. Он чувствовал, что покрывается гусиной кожей.
Осыпаемый щепками и древесной пылью от пробоин (ему казалось, что в стену над ним лупит пулемёт, хотя на самом деле было выстрелов пять-шесть, не больше), Мамон прытким ужиком добрался до угла и завернул за него, буквально обтекая своей неряшливой, но нежно им любимой тушкой. Как он и предполагал, стреляли только в стену с окошком. Что отнюдь не сподвигло его вставать, свои-то ведь тоже палили во всю дурь! А словить пулю от Ларя или Юрца будет ещё обидней. Ну, ладно, от них-то как раз маловероятно. Помпа Беловолова бухала от ворот, и по плану она вовсе не сюда направлена. А от Юрца прилететь может только через сарай насквозь, что, с учётом того, что у него, как и у Валеры, на этом выходе «Таран», совсем даже нереально. Но вот от Фабия — вполне, вполне. Перевернувшись на спину, Грачёв откинул влево барабан «Чекана», и по-барски высыпал гильзы на землю. Хрен с ними, потом подберёт! И лишь только Мамон, лежащий пластом с пустым стволом, потянулся за скорозарядником, как что-то заставило его глянуть направо, в сторону ворот. На него, капая слюной из разинутой пасти, нёсся здоровенный волк-оборотень. Точно оборотень, не псина какая-нибудь, ибо перекинулся он лишь наполовину, руки (или всё же лапы?) почти людские, да и бежал он на задних. Грудь широкая, мощная, и прямо вот на глазах всё гуще зарастала серо-серебристой шерстью. Пакость неслась очень быстро, хотя ему всё виделось, как в замедленной съёмке и очень чётко, потому и шерсть на груди разглядел. И была тварюга уже совсем
Беловолов наблюдал за пластунскими подвигами Мамона из-за ближнего к воротам угла дома. Зеркальце из полированной нержавейки на длинной ручке доставать поленился, всё же маловероятно, что через глухую стену сарая его заметят. Хотя этих шаманов пойди разбери… Дождавшись первого взрыва гранаты, он перевалился за угол, спиной к стене дома, на автомате огляделся. Чисто. Но, всё равно, так же на автомате опустился на колено, уменьшая свою высоту, как цели. Теперь, что бы там не творилось, в ближайшие несколько минут у него своя работа. Всё же хорошо, что он в этом выходе не с винтом, а с помпой. А то легко сказать бы было, «стреляешь по пучкам»! До ворот от угла дома, где он приховался, метров пятнадцать. Оно, конечно, попадет из «Светки», наверняка. Только всему этому народному творчеству, пышно расфуфырившему прутики, пёрышки и прочее говно и палки, урону от винтовочной пули будет куда меньше, чем от порции доброй картечи в добром двенадцатом калибре. Как раз вот максимально стебанёт. Даже крупной дроби пожелалось, но — чего нет, того нет! В темпе, но не забывая после каждого выстрела корректироваться, отбабахал три раза по венику на воротах. Ему показалось, или чёрная хрень, идущая от амулета, задрожала? После третьего выстрела пучок уже существенно скукожился, Беловолов даже видел, как, крутясь, от него отлетала какая-то косточка, да и прутиков в нём заметно поубавилось. Но вообще он балбес, самокритично решил Валера. Потому что картечь 8 миллиметров ему сейчас как бы и крупновата.
Добив в подствольный магазин привычно зажатые в руке три патрона, которые, хвала светлым богам, уже были с шестёркой, а не с восьмёркой, он снова выстрелил. И снова попал, как надо. И ещё смачнее вышло, потому, что не восемь картечин в патроне, а десять-двенадцать! А тут и дроби «два нуля» за глаза хватит, и даже лучше было бы. Ну, уже жалел об отсутствии дробовых патронов, чего ныть? Нет — значит, нет, проехали!
Чёрт, ну неужели же Фабий прав, и, если снести эти помойные пучки полностью, у них всё получится, да ещё и так просто? Потому что на этот раз изменения были бесспорны, и намного заметнее, чем прежде. Казалось, сам воздух вокруг него вдруг сгустился и задрожал киселём. Он, конечно, был доволен результатом, но к горлу вдруг подкатила дурнота, словно он внезапно провалился в ловчую яму. Валера сглотнул вязкую слюну. Еще пара выстрелов, и он снесёт этот шаманский веник окончательно и бесповоротно. Всё же прикрытие пулемётами, снайперами и магией и они четверо — это намного приятней, чем просто они четверо против шести, из которых двое ещё и шаманят!
Но тут вдруг, будто бы соткавшись из этого дрожащего кисельного воздуха, справа от него, буквально в двух шагах, проявился человек. Он был какой-то мерцающий, подрагивающий, словно бы весь подёрнутый рябью. «Да ты-то откуда нарисовался?» — промелькнуло в голове.
Это был невысокий, но очень мощный харазец, голый по пояс, в одних только чёрных, изрядно застиранных и заношенных шароварах, и босой. Никакого оружия в руках у него не было, но Ларя вдруг царапнуло понимание, кто это такой, и обожгло ощущение, что он не успевает катастрофически, хотя его «Таран» словно сам собой уже начал стремительный доворот на врага. Только тот оказался ещё быстрее, просто нечеловечески быстр. Так быстр, что его движения почти смазывались в полосу. «Таран», отбитый непойми чем, бесполезно рявкнул, бороздя картечью стену дома, а сам Валера, даже не успев испугаться, уже валился на землю, нокаутированный вторым ударом харазца.
Юрец Пряхин, он же Рыбачок, после сеанса связи ещё раз огляделся. Устроился он, вроде бы, неплохо. Дровяник не давал никому подобраться с тыла, поленница прикрывала от сарая с пузырём, но не мешала его собственному скрытному перемещению, давая при этом укрытие при стрельбе. Оно, конечно, «Таран» не так сильно сможет постучаться в защитную сферу, как «Светка», но, тем не менее. Кстати! Быстренько выщелкнув картечные патроны, он закинул в магазин пулевые, но только первые три в очереди. Тут, как раз, и бабахнула мамонья граната, и сразу ещё раз, и, неожиданно, ещё и третий. Мамон в своём репертуаре, гренадёр херов…
Понятно, что граната не фугаска из «Василиска», но… Чёрт, чуть ведь патроны не обронил, а ведь ждал же взрыв! Правда, один, а не три.
Подумал-подумал, и переснарядился, пока можно было. Последние два патрона (ну, то есть, последние в очереди на выстрел, а не на зарядку) закинул не просто картечь, а картечь с серебром. Может, на шаманов-то она, как на оборотней, позлее действует, чем простая картечь? У него был «Таран» со средней длиной ствола, в 63 сантиметра, и складным прикладом. Но трубка магазина была как на коротком, на 5 патрон. Ну, и шестой в стволе, тоже пулевой. Итого четыре выстрела первой очереди с пулей. Однако вынутую из магазина картечь далеко он тоже не убирал. Впихнул в держатели на прикладе огневую и серебряную закрутку. В правой же руке он держал два простых картечных патрона. Если что, так докинет их в магазин. А понадобится ему зажигательная или серебряная картечь, так просто обронит из ладони обычные патроны на землю — и вся недолга!