Камень-1. Часть 4. Чистота — залог здоровья. Зачистка, баня и прочая гигиена

Бельский Александр Андреевич

Игорь попытался отсушить шаману правый бицепс. Бесполезно. Тогда — взять правый локоть на рычаг! Или вот тычок сюда, в межключичную впадину! Но каким-то немыслимым образом не удалось ничего, а злокозненный старикашка избежал всех ловушек и ударов. Он, вроде, и не делал ничего, даже почти не двигался. Но удар по бицепсу пришёлся словно в каменную стену, локоть на рычаг не взялся, будто смазанный маслом, а тычок просто не дотянулся, словно у старого паршивца вдруг удлинилась рука. И он уже почти вырвал у Фабия стилет, но вдруг дёрнулся и завопил. У старого гундоса вдруг резко закровила вспоротая щека, а размахайка на боку возле печени мгновенно потемнела. Руке шамана вдруг стало не по силам держать обер-ефрейтора на весу, а его захват ослабел настолько, что Фарберович, чьи ноги уже коснулись земли, вывернулся и от души врезал по шаманьей печени. Лолка! Это она вцепилась в ногу старикашке, и, такое ощущение, что её укус мало того, что был

для колдуна болезненнее всех атак Фабия вместе взятых, так ещё и разрушил его неуязвимость. У него закровоточили все нанесённые Игорем раны, а сломанные, но невозможным образом действующие пальцы стали вдруг просто сломанными пальцами. Похоже, что зубы босорки не только рвали плоть старого мерзавца, но и растрепали его колдовскую защиту. А она, эта защита, как теперь стало совершенно очевидно, была чертовски сильна, раз выдержала и несколько выстрелов, и стилет в печень. Старый хрен, однако, и не собирался сдаваться, а тем более помирать, хотя с такой дырой в боку любой нормальный человек уже бы свалился. То ли духи его поддерживали, то ли амулеты, а, может быть, и остатки защиты сберегали. Он мгновенно сообразил, кто для него теперь опаснее, и, отскочив от Фабия, яростно лягнул босорку, а здоровой рукой стал быстро плести кружево какого-то заклятья. Лолка взвизгнула от боли, хотя захвата не расцепляла. Но после второго пинка она всё же не удержалась и отлетела в сторону на несколько шагов. Однако тут же вскочила, и, злобно оскалив длинные зубы, зарычала. Припав к земле, босоркуня вновь нацелилась на шамана. О, теперь она вовсе не напоминала милую некрупную собачку. Шерсть дыбилась стальными иглами, лапы, недлинные, но отчётливо взбугрившиеся мускулами, взрывали землю мощными, на глазах будто бы растущими когтями, а морда, выросшая ещё больше, чем когти и лапы, словно была взята от намного более крупного зверя. И отнюдь не собаки. Было в ней теперь нечто жуткое и инфернальное, особенно страшные, прямо-таки завораживающие глаза, пылающие алым так, что, того и гляди, прожгут насквозь. Ну, и зубов в пасти было больше, чем у акулы.

Тут, наконец, очнулся босоркин батюшка. И очнулся, надо сказать, успешно. Громом небесным дважды шарахнул «Дерринджер». Всё же коротышка 45 калибра лупит будьте нате, а в темноте факел такой, что ой-ой-ой! И ведь не промахнулся гнутый! Чёрной кляксой взбрызнуло в пояснице и, мигом позже, ещё раз, на заднице у шамана. Но! Фабий впервые видел такое «весомо, грубо, зримо». Утрешнее в Карташкином лабазе как-то прошло мимо с точки зрения наблюдения результатов. А тут всё прямо на расстоянии вытянутой руки. Словно и не в колдуна бабахали, а в оборотня, или там вампира. Пули выдавило, вытолкнуло из кровавых кратеров ран в каких-то чёрных, мерзких, словно насквозь гнилых сгустках, а сами раны начали на глазах затягиваться и зарастать. Но всё же это явно сожрало какие-то старикашкины силы. И он точно сделал выводы.

Так же прытко, как и секунды назад, старик опять скакнул кузнечиком, но на этот раз — от Лолки подальше, к Фабию поближе. Всё же старый мерзавец был сильным колдуном. Нельзя сказать, чтобы он был бодр и свеж, но скорость, с которой он восстановил свои силы (и защиту) оказалась для Игоря неприятным сюрпризом. Вьюном пронырнув под, казалось, неотвратимо в него несущийся стилет, шаман попытался, как и до всего этого кордебалета, потыкать пальцем по Фабию, как малолетка по клавишам рояля, и отключить его. Но, то ли силы не полностью к нему вернулись, то ли он не учёл амулет Фабия, который поленился снять при обыске, однако парализовать Игоря у него не вышло. Более того, обер-ефрейтору удалось снова добротно так, увесисто, впечатать левый кулак в раненую печень старикашки, не ожидавшего такой прыти и такой подлости. И колдун ощутимо поплыл. Но ненадолго. Его проклятая мощь вновь собрала и выручила его, и он вцепился, как клещ, в руки Фабия.

А вот последний растерялся и завис. И, чего греха таить, испугался. Потому что увидел, как медленно, дёргаясь и едва не падая назад, в кровавую лужу, восстаёт из неё и из мёртвых Мамон.

Глава 5

Глава 5, в которой «Пиф-паф, ой-ой-ой!» продолжается, а ещё лишний раз подтверждается, что отчёт о бое начальству хуже самого боя.

Если колдуну удалось ещё и покойников поднять и натравить на них, то им точно пипец! Эта мысль бухнула Фабию в голову, как в колокол. Если бы руки у него были свободны и в них был бы ствол, то он сейчас не раздумывая влупил бы не по шаману, а по Грачёву. Точнее, зомби-Грачёву.

Зомби-Грачёв выглядел… как зомби. Причём только что восставший, как, собственно, оно и было. Медленная, шаркающая походка, неуверенная моторика… Лицо… Ну что лицо? Страшненькое. Стеклянные глаза, заплывшие, как от многодневной пьянки. Вся правая сторона этого лица, та, которой Мамонище плющил мать сыру землю, покрыта

густеющей кровью. Зубы (и это было страшно) тоже все в крови, словно он уже кем-то закусил. Это было хорошо видно, потому как пасть у Мамона была раззявлена и от неустойчивого хриплого дыхания в ней вскипали кровавые пузыри, а кровь всё сочилась из дырки во лбу. СТОП! Дыхание? Дырка во лбу? Зомби с маслиной в черепушке не восстают, и уж что точно — зомби не дышат! Так он что, выходит, живой? Мамон живой, потому что зомби не дышат, но живой с дырой во лбу? Ага, ну да… Зомби с пулей в голове не восстают, у Мамона пуля в репе, поэтому он живой. Железная логика. Прям вот из синей гномьей стали! Можно подумать, что живые с пломбой в башке прекрасно себя чувствуют! Хера, с таким — не живут!

Заморочившись вопросами мамоньей эсхатологии, Фабий едва не просохатил всё на свете. Включая и свою собственную смертушку. Потому что престарелый подонок, немилосердно выкручивая ему руки с силой, невообразимой в таком тощем тельце, уже почти выломал ему локоть левой руки. Игорь чувствовал, как трещат сухожилия и вот-вот хрустнет сустав.

Жандарм взвыл, напрягся изо всех сил, изогнулся корпусом, помогая несчастной клешне, и почти выровнял ситуацию. Краем сознания подумал, что на месте шамана он бы, ещё чутка докрутив, вынес бы боковым ударом ноги колено опорной ноги. Испуганно сверкнуло в мозгу — а ну, как эта тварь и мысли читает? Но нет, не читал. И вообще, всё это топтанье и выкручивание было лишь обманкой. Шаман с злобным торжеством ухмыльнулся, и его правая кисть разжалась, отпуская онемевшее левое запястье Фабия, а затем со скоростью атакующей змеи метнулась к стилету. И, действуя уже двумя руками, старикашка с издевательской лёгкостью им завладел. Ловко и сноровисто крутнув стилет между пальцами, он принял его рукоятку в ладонь прямым хватом и уже начал удар. Неотвратимый, поскольку ни уклониться на такой дистанции, ни перехватить его дрожащими от напряжения измученными грабками Фабий не успевал.

Спасла его опять Лолка. Игорь даже не увидел, как она подскочила и рванула зубами шамана за задницу или куда там ещё, но тот вдруг выпучил глазёнки и словно в прозрачную стену влетел. Стилет остановился и тут же перенаправился назад, в босорку, колдун зашипел (очевидно, что зубы босоркуни вредили ему сильнее и пуль, и того же стилета), а Фабий неловко и тяжко отскочил, переводя дух и разрывая дистанцию. Лолка, не будь дурой, тоже отпрыгнула. До Фабия дошло, что стилет-то ей опасен не меньше, чем фосфорные пули, и, кажется, она это понимала, внимательно отслеживая каждое движение шамана.

Надо его раздёргать! Не дать старикашке перебить их поодиночке! Отвлекая харазца от Лолки, Фабий цапнул с земли первое, за что ухватился краем глаза. Это оказалась Садиковская лопата. К сожалению, удар не то, чтобы не получился. Просто всё вышло одним махом — подцепил отполированный временем и Садиковскими ладонями черенок и тут же ударил. Надо было бы довернуть и ребром штыка рубить шаманью шею сбоку. Но — второпях не довернул и не рубанул. А со всей дури, но, к сожалению, плашмя, так уж получилось, шмякнул зазвеневшей от этого гонгом лопатой по башке старикашке. У того, видно, этот звон раздался и в голове, но… Ну, простого-то человека, особенно такого тощенького, как харазская погань, и такой удар бы вырубил наглухо.

Да не тут-то было! Шаман, даже не помотав башкой, не глядя, красивым балетным пируэтом крутанулся к Фабию, одновременно выстрелив в его сторону рукой со стилетом. Сдохнуть от собственного оружия было бы обидно, но, надо признать, колдуну почти удалось обидеть обер-ефрейтора. Игорю пришлось делать даже не классический приставной «шаг назад с встречным выпадом штыком», а отскок, и то — едва успел. Пользуясь длиной своего землекопного копья, он неизящно, но зато эффективно сбил укол и начал длинный выпад в шею супостату. Старикашка не провалился в уколе, и, четко перенеся вес на заднюю ногу, уверенно попытался левой рукой сделать отбив-перехват лопаты. Но выпад был лишь ответной обманкой Фабия. Едва его обозначив, Игорь тут же отступил коротким приставным шагом и резко дёрнул лопату назад. В итоге вышло именно то, чего он и хотел. Наступ лопаты с сочным хрустом ломающейся лучевой кости обрушился на запястье колдуна. Но эта тварь даже не пискнула и не зарычала, и, не смотря на то, что Фабий ещё добавил тулейкой лопаты по самому клинку, стилет так и не выронила. Гадская колдовская защита снова спасла старого гундоса. Ну, вот не пидорас ли?

И тут наступила кульминация. Быстрее, чем всё это можно сказать, почти одновременно сразу произошло несколько событий. Шаман рванулся к Фабию, но Лолка метнулась ещё быстрее. Ей стоило продолжать свои атаки сзади. И она полоснула своими чудовищными зубами-кинжалами ляжку старикана прямо под задницей последнего. Шаман дёрнулся от боли, но с похвальной быстротой пырнул стилетом назад, метя по источнику боли в босорку. Точнее, попытался. Потому что, уворачиваясь от удара, она вьюном проскользнула между ног у шамана и оказалась между ним и Фабием.