Капитал (сборник)
Шрифт:
– Я гот, – поцеловала она мою руку.
– Железнодорожная готика, – внатяжку улыбнулся я.
За окном промелькнули городские огоньки. «И это пройдёт», – вспомнилась мудрость Соломонова кольца. Декан рассказывал.
Быдло повалило к выходу, загромоздило проход, и нам пришлось плестись последними. Я щупал в кармане счастливую бумажку. Пальцы попадали на влажное место. Слюни.
Наконец-то перрон. Я спрыгнул с подножки и протянул руки, чтобы принять Аню.
–
Руки мои опустились под чужим грузом.
– Держи, чтобы из карманов не выбросил! – проорали мне в ухо.
– Держу! Ты сам держи! – проорали в другое.
Аня остановилась на ступеньках. Открыла рот.
– Смелее девушка, смелее, – проворковал громадный милицейский бушлат.
Представьте себе, кости тоже могут слабеть. Я превратился в плюшевого медвежонка. Хочешь, пинай меня, хочешь, кидай.
– Тих-тих-тихо! – жжёт мне щёку чьё-то дыхание. – Спокойно иди. Не дёргайся.
Я дёргаюсь? Я ещё дёргаюсь.
Аня пищит:
– Отстаньте! Мне домой надо! Меня мама ждёт!
Я подхватываю:
– Меня тоже ждут! Тоже мать. Она с ума сойдёт, если я сейчас не приду. Вы звери, что ли? Мать мою пожалейте!
Молчат. Жарко дышат. Наверное, точно так же черти водят грешников в ад.
2.
Кабинет на втором этаже вокзала. Грязь. Окурки по полу. Компьютер времён пятого удара Советской армии.
– Фамилия! – спрашивает существо без внешности.
– Письма рёв, – отвечаю, пытаясь разглядеть его лицо, но страх ослепил меня.
– Имя-отчество!
– Сан-сан… Александр Александрович.
– Оп-па! – восклицает Существо. – У тебя отец не на заводе работает? Начальником электроотдела?
– На заводе! Да! Ага! – спешу подтвердить я свою хорошую родословную.
– Классный мужик. Знаю его. Жаль, что сын говно. Год рождения!
И мне жаль. Кстати, сегодня отец на работе. Он непьющий и поэтому заменил кого-то в ночной смене. Хорошо бы его убило током. Чтобы не узнал про меня.
– Ххуу! – выдыхаю эту мысль.
– Ты чего?
– Душно.
– Адрес!
В кабинет вламывается громадный бушлат.
– Понятых привёл, – говорит он.
– Заводи.
Входят два железнодорожника в оранжевых жилетах и… две великанши.
– Так, девушку – в кабинет дознавателя, а этого досмотрим здесь, – руководит Существо.
Круговерть.
Стою. Меня обыскивают. На стол падает пятитысячная.
– Деньги чьи?
– Мои.
– А если подумать?
– Мои.
– Ты где работаешь?
– Учусь.
– Домой с неразменянной деньгой едешь, студент?
– Я экономный, – просыпается во мне гонор.
– Деньги чьи?
–
– Сядь! – взрывается Существо. – Понятые, обратите внимание. При задержанном обнаружена купюра достоинством…
Спустя время у него появляются русый чубчик и серые, смешливые глаза.
– Ну и что? – спрашивает.
– Я экономный, – повторяю, как мантру.
– Ты старика обул, чудовище лесное?
– Какого старика?
– Ну и мразь.
– Не надо меня оскорблять. Я юрист. На юрфаке учусь.
– О!
– Да.
Дверь распахивается. Влетает девчонка в красном пальто.
– Я убью всех! – кричит она.
– Сказано тебе было, не ходи домой, – смеётся Существо. – Быдло всегда испортит праздник. По-другому не бывает.
Девчонка снимает пальто, а под ним фартук.
– Блиин, забыла снять! – всплескивает она руками. – В чём готовила, в том и сорвалась. Что тут?
– Что: разбой. Двое, пацан и девка, группа лиц.
– Блиин! Это же на всю ночь! Блин! Блин! Блин! Погуляла Новый год!
– А мы? Нас тоже из домов выдернули. Я уже за столом сидел.
– Слушай, Гриш, – девчонка приложила к груди руку. – Может быть, сделаем первую часть? Пусть один из них будет свидетелем. А? Так быстрее.
– Мы сразу так хотели, Свет, без группы обойтись, но заяву от терпилы комаровские принимали. В Комарово всё было, а не у нас.
– И что написано в заявлении?
– Написано, что напали двое. Уже никак не переделаешь.
– Блин! Блин! Блин!
Я хочу пить. Адски.
– Дайте попить, – говорю.
– А бабу не дать?! – взвизгивает девчонка, которая Света. – Я сойду для тебя?
Кабинет дрожит. Прыгают по полу окурки. Входит сам сатана. Рост выше человеческого. Глаза красные.
– А?! – оглушительно рычит на меня. – А?! – пинает по моему ботинку. – Подруга твоя уже рассказала!
Закрываю глаза. Жду несколько секунд – открываю. Проверяю, не сон ли это всё. Увы.
– Не признаётся? – спрашивает сатана у Существа, который Гриша.
– Нет пока, Андрей Игоревич, – отвечает тот.
– Пока? А не хрен с ним церемониться! В камеру его к пидорам! Завтра будет в ногах валяться, просить, чтобы мы приняли явку с повинной.
Милый, милый декан, ты ведь совсем-совсем не страшный. Приди, скажи им, чтобы не кричали. Забери меня отсюда.
– Да он, вроде, парень ничего, нормальный, – возражает сатане Гриша. – Ты, Саш, нормальный парень?
– Д-д-да… – пробивает меня электрическая дрожь.
– А я что говорю. Я сразу вижу нормальных людей. Ты расскажешь нам, как было? Мы подружимся? Не будем врагами?