Шрифт:
«Кара-дори» —
Из обвинительного заключения:
«Каршибаев Кайнар, работая с марта 1983 года по 15 января 1987 года в должности начальника Джизакского ГОВД, систематически использовал служебное положение в корыстных целях, получая от подчинённых ему по службе оперативных работников взятки за оказываемое покровительство, поддержку по службе и создание обстановки бесконтрольности за их служебной деятельностью.
В качестве предлогов для получения взяток использовались знаменательные даты — праздники Первого Мая и Октябрьской Революции, Дня Победы и Нового года, а также события личной жизни Каршибаева К. — дни рождения, свадьба сына, приезд гостей, уходы в отпуск и т. д.»
Имя этого начальника городской милиции Джизака надолго запомнится его подчинённым. И не только потому, что совсем недавно ещё он самовластно решал их судьбы, а проще говоря — изгонял непокорных, явно благоволя вышколенным, бесхребетным, преданным. При всей своей склонности к плетению изощрённой интриги Каршибаев отнюдь не чурался и приёмов откровенного шантажа.
Его телефонный аппарат подключали для прослушивания разговоров подчинённых. От верных ему людей он знал о каждом шаге тех, от кого сам зависел.
И когда вдруг разнёсся слух о причастности Каршибаева к убийству Исака Олимова — инспектора дорожно-патрульной службы отдела ГАИ УВД Джизакского облисполкома, известие это здесь никого не поразило. Нет, не грянула громом в ясном небе Джизака чудовищная весть о том, что начальник местной милиции — особо опасный преступник. Общественное мнение выразилось лишь бесстрастным: «От него всего можно ждать». И лишь арест всесильного полковника вызвал здесь поистине великое смятение. Долгое время в это просто отказывались верить. Всё мерещилось, что вот-вот худой, в разношенном кителе и помятой фуражке грозный Кайнар-ока вновь, как всегда, появится на пороге «дежурки», затмевая своей тщедушной фигурой весь белый свет.
Страшен был Каршибаев, и арест его не сразу стал избавлением от этого страха: из следственного изолятора, где уже содержался преступник, поползли, протянулись повсюду его щупальца-связи — и вот уже один за другим стали менять свои показания свидетели...
Жизнь Каршибаева за глухим забором, в коттедже на Инженерной улице, являлась полной тайной для сослуживцев, но некоторые мотивы поведения начальника городской милиции были хорошо известны окружающим.
— Он годами шёл к одной цели, — объясняли мне люди, знавшие Каршибаева, — занять должность заместителя начальника Джизакского областного управления внутренних дел, должность, на которую примерно за год до ареста Каршибаева был назначен подполковник милиции Виталий Алексеевич Бондин, человек, всеми своими качествами, всей жизнью своей являвшийся полным антиподом Каршибаева.
В.
— Хочу рекомендовать твою кандидатуру, — сказал мне приехавший по делам в МВД Узбекской ССР тогдашний начальник Управления генерал Нарбеков. — Будешь вторым человеком после меня!
Сказал так, словно ничего и не стояло между нами, будто не работал я в Джизаке четыре года назад начальником областного уголовного розыска и не он написал тогда досрочную аттестацию о моём несоответствии занимаемой должности.
— Кто старое помянет, тому глаз вон... — угадал моё настроение Нарбеков.
Я не мог согласиться сразу. Надо было подумать: Джизакская область — не совсем обычная. Это здесь всем известно.»
Не только Джизак, вся область, едва появившись на карте республики, оказалась под особым покровительством. Ответственные работники ЦК и Совета Министров Узбекистана тщательно следили за тем, чтобы вновь созданная административная единица ни в чём не испытывала трудностей. Любые её запросы и ходатайства спешно удовлетворялись. Вот отчего сегодняшний облик Джизака поражает приезжих: и поднявшиеся на месте неприметного кишлака лёгкие девятиэтажные здания-стрелы, и грандиозная сеть транспортных развязок.
Да, с первого дня своего существования область, а пуще того — сам Джизак был обречён на роль «звезды» первой величины. И росли здесь, как в сказке, дворцы, и в мгновение ока прокладывались трассы. В угаре строительства соорудили даже банный комплекс, громоздящийся теперь памятником бессмысленному расточительству государственных средств, образчиком печально известного навыка «пустить пыль в глаза». Разумеется, под стать этаким достижениям должны быть и трудовые, вполне земные успехи. Даёшь рекордные сборы хлопка. И их давали. Всё делали, чтобы угодить Первому Лицу в республике, любившему наезжать сюда —в этих местах прошли его отрочество и юность.
Изо дня в день укреплялся в сознании руководителей областных организаций принцип: «Любой ценой укреплять авторитет Джизака — «неприкасаемой» области в республике...»
Цена известно какая: не допускать и малейшей критики джизакских порядков, во всех делах опираться только на своих и закрыть дорогу для чужаков.
Из обвинительного заключения:
«...Каршибаевым К. с использованием своего ответственного служебного положения были получены неоднократные взятки на общую сумму 12 859 рублей, то есть в особо крупном размере.»
К. Каршибаев. «Получая от подчинённых деньги, продукты, спиртное и прочие подношения, я, конечно, понимал, что получаю взятки за то, что покровительствовал им и не имел претензий к их служебной деятельности в ГОВД. Понимал и то, что работники передают мне взятки не потому, что я им нравлюсь и симпатичен как человек, а потому, что я начальник, непосредственный руководитель, и они попросту не хотят портить со мной отношения. Не нужны им неприятности по службе, которые всегда могут быть, ведь любой сотрудник в своей работе допускает какие-то ошибки, нарушения, упущения» (том 13, л. д. 289).