«Карьера» Русанова. Суть дела
Шрифт:
— Какую яму?
— Ну, эту…
— Под сортир, что ли?
— Тебе бы в казарме фельдфебелем быть! — рассмеялась Наташа. — Надо говорить — выгребную…
— Эй! — послышался голос Черепанова, бежавшего к ним через весь участок. — Все сюда! Я сокровища нашел!.. Дядька! — крикнул он, заглянув на кухню. — Кончай шаманить, иди на консультацию!.. Ксения Борисовна! — позвал он через забор. — Оля! Быстро! Спешите видеть!.. Ну-ка, освободите скамейку!
Гусев и Наташа, ничего еще не понимая, послушно встали. Черепанов развернул какую-то тряпицу, похоже,
— Елки-палки! — присвистнул Гусев. — Золотой мираж! Откуда?
— Из-под фундамента! Дядька попросил откопать немного, там старые кирпичи раскрошились, а на лопату земли снял — лежат!
Вытирая фартуком руки, подошел Пряхин.
— Посмотрим, посмотрим… — Он наклонился над монетами. — Хм… Не густо. Екатерининский рубль, две гривны… Любопытные гривны, давненько таких не встречал. Николаевский рубль, серебряный полтинник двадцать пятого года, еще один полтинник… Остальное — так, чешуя. Начинающий нумизмат, и тот не соблазнится… А гвалту было!
— К скамейке протиснулась Оля.
— Чего же вы стоите? — сказала она. — Надо срочно позвонить Знаменскому. Или, лучше, Томину.
— Кому? — удивилась Наташа.
— Ну этим, которые знатоки. — Она рассмеялась. — Что с сокровищами будете делать? Их в музей-то хоть возьмут?
— Надо справиться, — сказал уязвленный недостатком внимания Черепанов. — Дядя, конечно, авторитет, но все-таки…
— Я думаю, их можно передать в школьную коллекцию, — негромко сказала стоявшая поодаль пожилая женщина. — Если, конечно, хозяева не против.
— Это будет украшением школьной коллекции, — энергично подтвердил Черепанов. — В конце концов, дядя говорит, что тут есть любопытные гривны. Как вы считаете, Ксения Борисовна?
— Безусловно, — кивнула Ксения Борисовна. — Я завтра же наведу справки.
— А если бы это был настоящий клад? — поинтересовалась Наташа. — Что бы ты, Сергей, сделал?
— Давай сперва найдем клад, потом я подумаю.
— А вы, Павел Петрович?
— Извините, Наташенька, но у меня может пригореть соус. Пригоревший соус — ничем не смываемое пятно на репутации кулинара! — Он торопливо зашагал на кухню.
— Какие вы все… без фантазии! — сокрушенно сказала Наташа. — Ну а ты, Оля, ты бы что сделала?
— Я бы отдала свою долю Виктору Николаевичу. Он с товарищами собирается искать пещеру Золотого идола. Или Золотой бабы, точно не помню. Им на экспедицию нужны деньги, и они вот уже второй год подрабатывают, даже в грузчики нанимались… Ты, Наташа, не улыбайся, это старая легенда, никто пока ничего не нашел, но у Виктора Николаевича есть своя концепция.
— Иметь свою концепцию заманчиво, — сказал Гусев. — Хорошо бы еще уточнить, кто такой Виктор Николаевич.
— Я познакомилась с ним в библиотеке, когда он подбирал литературу по якутскому фольклору.
— Исчерпывающие сведения…
— Виктор Николаевич Ремизов — большой энтузиаст, — добавила Ксения Борисовна,
— Ничего удивительного, — сказал Черепанов. — Шлиман был купцом, а сумел откопать Трою. Сегодняшний слесарь — это величина!
— Для меня — особенно, — пробормотал Гусев. — Слесарь-энтузиаст… Этнограф-географ, вынужденный подрабатывать… — Он заинтересованно посмотрел на дочь. — Слушай, Оля, а товарищи у него тоже слесари, не знаешь?
— Понятия не имею, — пожала плечами Оля. — Об этом мы не разговаривали.
— А сколько их, тоже не знаешь? — продолжал допытываться Гусев. — Ну вот! Чепухой голову забиваешь, а самое главное… Чтобы завтра же узнала! Очень тебя прошу!
Оля удивленно посмотрела на отца.
— А что, ты тоже хочешь отправиться в Якутию?.
— Почему бы и нет? Я что — старый? Я еще — ого! — по мачтам могу лазить! — Он стал совершать движения, отдаленно напоминавшие свирепый пиратский танец. — Я еще на клотике спляшу — бом-брам-стеньга! Где мои пистолеты! — Он остановился, тяжело отдуваясь: плясать с непривычки оказалось делом нелегким. Ксения Борисовна смотрела на него широко открытыми глазами, возможно, с долей восхищения. Гусев смутился. За спиной послышались аплодисменты. Обернувшись, он увидел у забора Валю Чижикова.
— Знатно! — сказал Валентин. — Вот где таланты зарыты.
— Ты чего тут?
— На рыбалку катим. — Он кивнул через плечо, и Гусев разглядел неподалеку коляску Липягина.
— Иван Алексеевич! — закричал он, подняв руку. — Приветствую! Может, зайдете?
— Некогда нам, — сказал Чижиков. — Самый клев. Ребята говорят, голец валом валит.
— Слушай, Валентин… — Гусев оценивающе оглядел его с ног до головы. — Ты жаловался, что тебя бумагами завалили, к живому делу не подпускают. Хочешь для родного завода постараться?
— О чем разговор!
— Но есть элемент риска, — добавил Гусев. — Могут не так понять.
— В смысле — по шее накостыляют?
— Ну, до этого, надеюсь, не дойдет.
— Интересно!.. Только я по мачтам лазить не умею.
— Углядел! — рассмеялся Гусев. — А по заборам?
— Не томите мою легко ранимую душу! Что делать надо?
— Да я еще и сам толком не знаю. Ничего, кроме идеи… Ладно, беги! Понадобишься — свистну…
Гусев вернулся на веранду, где вот-вот должен был начаться обед.
— Ты заставляешь себя ждать, — заметила Наташа. — И Ольга куда-то запропастилась.
— Прошу прощения, но я решал важный народнохозяйственный вопрос. — Он повернулся к Черепанову. — Половину этого вопроса я, кажется, уже решил.
В калитку, запыхавшись, вбежала Оля.
— Папка, я все узнала, — выпалила она, усаживаясь за стол. — Они все из одной бригады. Их пять человек, но могут взять и шестого. Только ты как следует взвесь свои возможности.
— Умница, — сказал Гусев. — Ты даже не представляешь, какая ты умница! Кажется, я решил и вторую половину вопроса. Теперь я могу спокойно есть суп…