Карл VII. Жизнь и политика

Контамин Филипп

Приведем еще одно суждение Персеваля де Каньи: "Некоторые из его французских противников и те, кто придерживался его партии, говорили, и весьма убедительно, что если бы он остался жив и здоров", то завоевал бы все королевство, "передав управление герцогу Бургундскому, который его поддерживал, и герцогу Бретонскому, с которым заключил прочный мир" [133] .

В своем труде О памятных событиях (De rebus gestis memoralibus) итальянский гуманист Джанфранческо Поджо Браччолини, писавший в середине XV века, разделял эту точку зрения, назвав Генриха, человеком мужественным, совестливым и держащим свое слово, если даже оно было дано устно. Многие были убеждены, что если бы он прожил дольше, то завоевал бы все королевство Франция, так как он объединил несколько великих людей и овладел большой частью страны. Тот же автор добавляет, что при Азенкуре он довел решимость своих лучников до предела, сказав им, что французы, в случае победы, решили отрубить им обе руки "в знак вечного позора" [134] .

133

Cagny 1902, 126.

134

Davies 1982, 181.

Надежды

на объединение двух королевских семей теперь возлагались на девятимесячного ребенка и если бы тот умер, [135] Бедфорд, без сомнения, принял бы наследство своего брата, но, какими бы ни были его способности и авторитет, он неизбежно показался бы французам еще менее законным королем, чем юный Генрих, который, хотя и вырос в Англии, все же был внуком Карла VI через свою мать Екатерину.

Естественно, "верные французы" радовались этой так вовремя случившейся смерти. Те из них, кто находился в Риме, "заказали очень богатую картину", на которой Карл VI одной рукой обнимал своего сына Дофина Карла, а другой указывал на "лежавшего у их ног мертвого короля Англии". Сопроводительная надпись на латыни гласила: "Смертельный и коварный враг, с хищными когтями, который пытался пойти против Бога, желая изгнать нашего законного государя из его отчего дома, подвергся ужасной смерти в наказание за свои безрассудные дела". Копии этой картины были размещены в нескольких церквях Рима, "где увидев их противники этих французов скрипели от злости зубами" [136] .

135

Несколько раз в письмах от дезинформированных венецианских купцов, проживавших в Брюгге, сообщали о его смерти: например, в сентябре 1422 и декабре 1424 гг. (Morosini 1898–1902, II, 226 и 288–289).

136

Roche et Wissler 1926, 369–370.

4 октября Карл VI сообщил жителям Реймса о смерти своего очень дорогого и горячо любимого "сына" — короля Англии, которая наступила более чем за месяц до этого. Он заявил, что она столь опечалили его "из-за близости и большой любви", которые существовали между ними, "и из-за его великих добродетелей, доблести и благоразумия". Но, настаивал король, это смерть не изменила договор в Труа. Карл VI объявил, что он снова клянется "торжественно и верно хранить, соблюдать и заставлять своих подданных хранить и соблюдать мир, заключенный между нами обоими и между двумя королевствами". Герцоги Бедфорд, Бургундский, Эксетер "и другие нашей крови и рода как и члены Большого Совета" по приказу короля также поклялись соблюдать договор. И в ближайшем будущем, его самый дорогой и любимый сын герцог Бретани тоже это сделает. Реймсцам было приказано не верить слухам, распространяемым врагами.

8 октября Иоанн V, герцог Бретонский, принес клятву одновременно с тремя сословиями герцогства, о чем стало известно в Париже неделю спустя.

Карл VI доживал тогда свои последние дни. Обратимся к дневнику Клемана де Фокемберга, секретаря Парижского Парламента: "В среду, 21 октября, король Карл VI умер в своем парижском Отеле Сен-Поль, около семи часов утра, после второго или пятого приступа лихорадки. Anima ejus in pace requiescat (Пусть его душа покоится с миром)" [137] .

137

Fauquembergue 1903–1915, II, 59.

В Париже некоторое время колебались: в судебных актах Парламента от 23 октября имя молодого Генриха не упоминается, хотя де-юре он должен был стать новым королем. Члены Совета Нормандии, заседавшие в Руане, рекомендовали издавать акты от имени "Генриха, короля Франции и Англии". Но прежде чем принять решение, Парламент счел нужным письменно проконсультироваться с герцогами Бедфордом и Бургундским. Как и следовало ожидать, ответ был однозначным, и поэтому с 9 ноября "все письма, составленные и подписанные […] в канцелярии Франции" издавались от "имени Генриха, короля Франции и Англии" [138] .

138

Fauquembergue 1903–1915, II, 59–70.

10 ноября в Нотр-Дам, а затем в Сен-Дени состоялись торжественные похороны Карла VI Возлюбленного. Кульминацией церемонии стал момент, когда гербовый король Берри (он, конечно, был выбран не случайно: это был вызов "королю Буржа") воскликнул: "Дай Бог доброй жизни Генриху, по милости Божьей королю Франции и Англии, нашему суверенному господину". После этого присутствовавшие в базилике Сен-Дени королевские сержанты подняли свои жезлы и в один голос крикнули: "Да здравствует король! Да здравствует король! Да здравствует король!". Таким образом, герцог Бедфорд, который после смерти брата взял все в свои руки, "один и навсегда остался регентом и правителем" королевства Франции "от имени своего племянника", который стал Генрихом VI королем Англии и Генрихом II королем Франции [139] . C 23

ноября и далее королевская канцелярия использовала Большую печать с гербами Франции и Англии, на которой "король сидел на троне, держа в руках два скипетра, а с правой стороны был изображен щит с гербом Франции, а с левой стороны — щит с гербом Англии, украшенный лилиями и леопардами"; на Малой печати был изображен ангел (ангел мира?), держащий два щита с гербами Франции и Англии, "и на каждом из них был скипетр, а на щите Англии была еще и держава с крестом наверху" [140] .

139

Monstrelet, IV, 123–124. Генрих I был королем Франции с 1031 по 1052 год. С XII века короли Франции нумеровались в соответствии с их именами. Следует отметить, что ни один источник XV века не называет Генриха VI Английского Генрихом II Французским.

140

Chartier 1858, I, 29.

Побывав в Ла-Рошели [141] , чтобы противостоять возможным интригам герцога Бретонского и утвердить свою власть над крупнейшим морским портом на атлантическом побережье, Карл, который уже несколько лет именовал себя регентом, с 24 октября находился в Меэн-сюр-Йевр. Весть о смерти отца, должно быть, дошла до него очень быстро. Однако, согласно Пьеру Фротье, только в пятницу 30 октября регент "принял имя короля в местечке Меэн-сюр-Йевр". Пьер Фротье воспользовался случаем и написал на полях рукописи: "Да здравствует король". Прелаты из окружения Карла были назначены для проведения торжественной службы в память о Карле VI "в церкви Меэн-сюр-Йевр" [142] . Никакого злорадства явно не было.

141

26 сентября Дофин отправился из Меэн-сюр-Йевр в Ла-Рошель. Там произошел инцидент, который мог стоить ему жизни: пол главного зала на втором этаже здания, в котором он остановился, внезапно обрушился, и Карл оказался на первом этаже, в нижнем зале, почти не пострадав. Несколько человек из его свиты погибли. Можно понять его испуг, который, похоже, имел долгосрочные психологические последствия. Долгое время ходили слухи, что в результате этого несчастного случая Карл погиб: "И с тех пор было общеизвестно, что он вскоре после этого умер, а некоторые утверждали обратное, и очень долгое время никто не знал ни в Париже, ни в Пикардии, ни во многих других местах, жив он или нет, и этот продлилось до марта следующего года [1423]" (Bnf, fr. 23018, f. 413ro).

142

Bnf, fr. 6749.

Начинался настоящий раскол королевства, продолжительность и исход которого никто не мог предсказать. После периода двух регентств наступило время двух королевств.

Глава III.

Надежды и разочарования: Иоланда Арагонская и Артур де Ришмон

(1422–1427)

Ален Шартье и его Четырехголосая ивектива

В 1422 году, но еще до смерти Генриха V и Карла VI, мэтр Ален Шартье, в то время "скромный секретарь монсеньора короля и монсеньора регента", как он отрекомендовался, но уже имевший за плечами удачную карьеру и множество работ, написал Четырехголосую ивективу (Quadrilogue invectif), длинный и яркий диалог, успех которого, с учетом всех обстоятельств, был ошеломительным (около сорока рукописей XV века, плюс четыре издания инкунабул и даже два перевода на английский).

Ален Шартье родился в Байе, около 1390 года, в знатной семье и получил образование в Парижском Университете. Возможно, уже в 1412 году он направил Карлу VI сочинение на латыни о вольностях французской Церкви, призванное, прежде всего, напомнить о налоговых привилегиях клириков [143] . В 1416 году он написал поэму Жизнь четырех дам (Livre des quatre dames), в которой поочередно изложил истории четырех женщин оставшихся без мужей после битвы при Азенкуре: муж первой погиб в бою, муж второй попал в плен, муж третьей позорно бежал с поля боя, а о муже четвертой нет никаких известий. Автор задается вопросом: кто из этих дам наиболее несчастен?

143

Chartier 1977, 165–170.

Шартье порвал с парижской средой нотариусов и секретарей короля, большинство из которых оставались верны Карлу VI, а значит, партии бургиньонов и присоединился к Дофину, чьи письма он составлял уже в июне 1418 года. Четыре года спустя он написал поэму на французском языке, в которой старый герольд упрекает молодого "вассала", чей отец служил под началом доброго маршала Сансера, за то, что тот не хочет идти на войну. В разговор вмешивается некий "виллан" и поддерживает герольда в его упреках, добавляя, что добрые люди платят налоги только для того, чтобы содержать воинов, которые больше не хотят воевать против "англичан" [144] .

144

Chartier 1974, 421–435.