Карл VII. Жизнь и политика
Шрифт:
Граф де Фуа
Как бы то ни было, но королю, хоть и не без труда, удалось склонить на свою сторону Жана, графа де Фуа. 9 октября 1423 года Карл отправил из Тура письмо своим верным турнезийцам, которые всегда были "тверды и непоколебимы в отношении короны Франции". Смысл послания состоял в том, чтобы напомнить о себе "нашим исконным подданным, которые не видя нашу персону, не признают нас своим сувереном и естественным господином и не оказывают должного повиновения". "Мы возьмем под контроль нашу страну Нормандию" куда был направлен граф д'Омаль, который, получил от короля (еще не отвоеванное) графство Мант, а также земли и сеньорию Мортен [193] . На границе Нормандии, в районе Лаваля, граф д'Омаль столкнулся с более чем 2.000 англичан под командованием брата графа Саффолка, Джона де ла Поль. В воскресенье 26 сентября у крепости Ла-Гравель произошла битва. Англичане потерпели сокрушительное поражение потеряв на поле боя от 1.200 до 1.400 человек, еще 100–120 были убиты во время преследования, в плен попали 80–100 включая самого английского командующего. С французской
193
BnF, lat. 17056, f. 23ro-24ro.
Далее Карл VII обещает, что в начале сезона (1424 года) со "всеми силами" двинется на Реймс "чтобы быть там быть коронованным и помазанным" и усмирить всех мятежных подданных. Планировалось, что граф де Фуа приведет 1.000 рыцарей и оруженосцев, 1.000 стрелков и 1.000 таргонов [194] .
Так и произошло. Окончательное соглашение, достигнутое при посредничестве Гийома де Шампо, епископа Лаона, состоялось в январе 1425 года, во время ассамблеи Штатов в Эспали, недалеко от Ле-Пюи-ан-Веле, куда король прибыл лично. Это стало поворотным моментом: Жан де Грайи, граф де Фуа, 14 февраля принес королю оммаж и был назначен губернатором Лангедока и Гиени. Он занимал этот пост до своей смерти 4 мая 1436 года. Таким образом, после долгих колебаний Лангедок окончательно перешел под руку Буржского короля.
194
Houtart 1908, 494–496.
Дом Бурбонов
Другой проблемой было герцогство Бурбонское, основная часть владений дома Бурбонов. Герцог Иоанн I, как мы помним, после Азенкура был пленником в Англии и был готов пойти на любые уступки, чтобы добиться своего освобождения. С другой стороны, его сын Карл, граф Клермонский (но его графство находилось в завоеванной англичанами Франции), номинально был лоялен Карлу VII. Фактически же, власть в Бурбонне находилась в руках жена герцога Иоанн, Марии Беррийской, которая стремилась не допустить своего участия в войне, что можно рассматривать как двойную игру.
В декабре 1424 года Карл Клермонский встретился с Филиппом Добрым в Маконе, и в перспектива договорился о женитьбе на сестре герцога Бургундского Агнессе. 4 февраля 1425 года был заключен брачный договор, а 17 числа вступило в силу соглашение о перемирии между Бурбонами и Бургундией. Чтобы предотвратить переход дома Бурбонов на сторону бургундцев, Карл VII был вынужден уступить герцогу Иоанну, несмотря на возражения Счетной палаты, графства Овернь и Монпансье в качестве апанажа (4 июня 1425 года), что стало серьезным отчуждением земель королевского домена, которое посоветовал королю его тогдашний фаворит, овернец Пьер, сеньор де Жиак. Бракосочетание Карла и Агнессы было отпраздновано в Отёне 17 сентября. Этот брак не мог не вызвать недовольства герцога Бедфорда [195] , поскольку, Карл Клермонский, как и Артур де Ришмон с 1424 года, трудился над примирением французского и бургундского домов и выступал против Жоржа де Ла Тремуя, который, как считалось в то время, этому препятствовал. Именно против этого человека в августе 1427 года был заключен ряд союзов, объединивших, помимо Артура де Ришмона и Карла Клермонского, Бернара д'Арманьяка, графа Пардиака, и его тестя, Жака де Ла Марша [196] .
195
Fenin 1837, 226–227.
196
Известен как король Яков, поскольку когда-то был мужем королевы Неаполя Иоанны II.
Анжуйский дом
Другим важным полюсом притяжения был Анжуйский дом, представленный сначала Иоландой (родилась в 1381 году), дочерью Хуана I, короля Арагона, вдовствующей королевой Сицилии и вдовствующей герцогиней Анжуйской, вдовой Людовика II с 1417 года, затем ее старшим сыном Людовиком III (родился в 1403 году), который в основном был озабочен завоеванием своего королевства Сицилия (или Неаполь), пожалованного ему как папством, так и Жанной II, королевой Неаполя, которая в итоге его усыновила. У Иоланды было еще два сына, Рене (родился в 1409 году) и Карл (родился в 1414 году), а также две дочери, старшая Мария (родилась в 1404 году), ставшая женой Карла VII, и младшая, также названная Иоландой (родилась в 1412 году). Владения (а значит, и интересы) Анжуйского дома касались Неаполитанского королевства, графств Прованс и Форкалькье (находившихся на территории империи, но практически суверенных), а в королевстве Франция — графства Мэн и герцогства Анжу (имевших статус апанажей), а также графства Гиз. В 1419 году, благодаря дипломатическим усилиям своей матери, Рене был избран наследником своего двоюродного деда, кардинала-герцога Барского, а в следующем году женился в Нанси на Изабелле, дочери и наследнице герцога Лотарингского Карла II. Поэтому со временем Рене мог надеяться присоединить к своему графству Гиз герцогство Бар, фьеф французской короны, и имперский лен герцогство Лотарингия.
В течение нескольких лет между Анжуйским и Бургундским домами существовала сильная вражда, поскольку, Анжуйский дом, будучи вторым после Орлеанского дома по отношению к дому Франции, не принимал того, что амбициозный и вскоре ставший триумфатором Бургундский дом претендовал на первое место.
В 1423 году королева Иоланда решила покинуть Прованс и вернуться в Анжу, чтобы быть поближе к французскому двору. Как говорится в мемориале Счетной палаты Анжера, "в четверг XXVI дня августа М CCCC XXIII, Иоланда, королева Иерусалима и Сицилии, герцогиня Анжуйская, прибыла в Анжер из Прованса побывав в Бурже" [197] , где она навестила своего зятя, короля, и дочь Марию. Ее цель заключалась в том, как она сообщала в письме к лионцам 28 июня 1425 года, "предусмотреть все необходимое для восстановления этого королевства, союза принцев крови, справедливости и прекратить все разбои и грабежи". В ноябре 1423 года Иоланда встретилась в Нанте с Иоанном V Бретонским. 9 марта 1424 года в вышеупомянутом мемориале говорится: "Королева Иоланда покинула Анжер, чтобы отправиться в Сель [в Берри] к королю на Большой Совет". Еще одна встреча с Иоанном V в мае 1424 года привела к заключению договора (18 мая), который, помимо прочего, сделал Иоланду и герцога Бретонского посредниками в примирении между Карлом VII и Филиппом Добрым. Но в качестве ответной меры 21 июня, официально по просьбе герцога Бургундского, герцог Бедфорд получил от своего племянника Генриха VI, как короля Франции, герцогство Анжу и графство Мэн, с целью их завоевания. Таким образом, Анжуйскому дому грозила потеря своих владений.
197
Lecoy de La Marche 1875, 42, n. 5.
В октябре 1424 года Артур де Ришмон, разорвав тройственный Амьенский союз, покинул Нант и отправился в Анжер, чтобы присоединиться к Карлу VII, находясь во главе небольшой, по меркам того времени, армии: 12 рыцарей-баннеретов, около 20-и простых рыцарей и не менее 170 оруженосцев. Эта смена верности, которая оказалась окончательной и решающей, по крайней мере, в долгосрочной перспективе, возможно, из-за затянувшегося недоверия и обиды на англичан, ошеломила членов его прежней партии: "Внезапный отъезд упомянутого графа Ришмона, несмотря на недавние клятвы и заключенные союзы с герцогами Бедфордом и Бургундским, всех сильно удивил, поскольку, прежде его считали таким честным и добрым принцем" [198] . Карл VII торжественно въехал в Анжер через ворота Сент-Обен 19 октября. В отчете об этом событии говорится: "Упомянутый граф Ришмон добивается мира между королем и герцогом Бургундским при посредничестве королевы Сицилии и герцога Бретонского, и еще не знает, что из этого получится. Дай Бог, чтобы все закончилось хорошо!" [199] . На следующий день состоялась официальная встреча короля с Ришмон, которому был предложен меч коннетабля Франции. Но Ришмон не дал четкого ответа, сославшись на то, что обязан получить на это согласие герцогов Бретонского, Бургундского и Савойского, а именно Амадея VIII, который, как мы увидим, был сторонником сближения между Францией и Бургундией. Тем временем, 21 октября был подписан договор, предусматривающий будущий брак Людовика III Анжуйского, находившегося в то время в Италии, с Изабеллой, старшей дочерью Иоанна V Бретонского. Это стало возобновление старого проекта, уже конкретизированного соглашением от 3 июля 1417 года и подтвержденного Людовиком III, находившимся тогда в Аверсе, 19 февраля 1422 года, но так до сих пор и не реализованного.
198
Wavrin 1879, 88. Такую же оценку дают Monstrelet, IV, 175. Гийом Грюэль, биограф Ришмона, предпочитает хранить молчание.
199
Lecoy de la Marche 1875, I, 44.
Карл VII смог написать в письме отправленном из Тура 24 ноября 1424 года и адресованном лионцам: Бретань "вся безгранично теперь наша". На самом деле, вряд ли он был в этом уверен и лишь форсировал этот вопрос в пропагандистских целях.
Ни один из трех герцогов, с которыми проводились консультации, не высказался прямо против предложения короля, и Ришмон, который встречался с Филиппом в Бургундии и Амадеем VIII в Монлюэле, стал коннетаблем Франции 7 марта 1425 года.
В акте, которым Карл VII утвердил Ришмона своим коннетаблем, поручив ему по этому случаю "в качестве занимающего указанную должность, согласно древнему обычаю", хранение королевского меча, особое внимание уделялось его способностям военачальника и семейным связям. Карл VII напомнил, что ранее Ришмон "очень честно" выполнил свой долг при Азенкуре, "где он доблестно сражался, пока не попал в плен". Как коннетабль Франции, он стал, после короля, "главнокомандующим всех военных действий". Король поручил ему, говорится в акте, "заботу и руководство нашими главными делами, которые заключаются в ведении справедливой для нас войны". Ожидалось, что он восстановит порядок и дисциплину в войсках, поскольку его меч, как сообщал сам Ришмон лионцам в письме от 11 февраля 1427 года, был "надеждой на победу его светлости" короля.
В качестве добавки к этому назначению Карл VII даровал Маргарите Бургундской, жене Ришмона и вдове Дофина Людовика Гиеньского, дауэр (вдовий удел, которым Ришмон мог пользоваться), включавший в себя Жьен, Фонтене-ле-Конт, Дюн-ле-Руа (Дюн-сюр-Орон) и Монтаржи. Очевидно, что от нового коннетабля, который был опытным воином и человеком в самом расцвете сил (32 года), ожидали многого.
К тому же, чтобы устранить оставшееся недоверие, Карл VII предостабил герцогу Бретонскому в качестве заложников Жана, бастарда Орлеанского и Гийома д'Альбре, сеньора д'Орваль, и передал Ришмону четыре крепости, где тот разместил своих людей: Лузиньян, Лош, Шинон и даже Меэн-сюр-Йевр. Однако королю, было выдвинуто еще одно требование: он должен был поклясться удалить из своего королевства (и не только от своего двора) всех тех, кто был виновен в смерти герцога Бургундского и похищении герцога Иоанна Бретонского (Танги дю Шателя, президента Луве, Пьера Фротье и Гийома д'Авогура) [200] .
200
Gruel 1890, 34–35.