Карл VII. Жизнь и политика
Шрифт:
Однако, несмотря на попытки посредничества Сигизмунда Люксембурга, Карл VII почти не получил отклика, ни политического, ни военного, со стороны Венецианской республики. Венецианские купцы, проживавшие в Европе, внимательно следили за делами во Франции (также как в Англии и Бургундии), хотя передаваемая ими на родину информация часто оказывалась недостоверной. Они считали, что оккупация части Франции англичанами является непрочной и будущее примирение короля Франции и герцога Бургундского было уже делом решенным.
Напротив, связи с Кастилией, как и в предыдущие годы, хотя, возможно, и не оформленные официально, обеспечили Карлу VII значительную, если не основную поддержку на море, для транспортировки шотландских экспедиционных сил. В 1426 году, король уже официально возобновил договор с этим традиционным союзником, правда не добившись особых конкретных результатов.
Арагон и Франция оставались друг другу недружественными, поскольку Неаполитанское королевство было яблоком раздора и соперничества между Арагонским и Анжуйским домами.
Самым же эффективным, безусловно, был союз с Шотландией, поскольку позволил получить массированную военную помощь.
Король
Борьба между Карлом VII и Бедфордом происходила не только пол боя, но и в политической сфере. Оба стремились заручиться поддержкой знатных домов внутри королевства Франция. Эта задача была не из легких, поскольку эти дома прежде всего пеклись о своих интересах, которые изменялись в зависимости от текущей ситуации.
Когда Карл VI умер, Бедфорду, человеку в расцвете сил, скорее государственному деятелю, чем полководцу (хотя он слыл "мудрым и смелым воином"), прекрасно изъяснявшемуся на французском, было 33 года. Он проявлял осмотрительность в делах и заинтересованность в разрешении разногласий. В любом случае, в своем лагере он был главным. Парижский Буржуа оценивает его следующим образом: "Его характер была совершенно не такой как у англичан, ибо он искренне стремился к миру, а ведь англичане по своей природе всегда склонны без причины вести войну со своими соседями" [183] . Тома Базен, который был епископом Лизье в "английской Франции", высказывается в том же духе: "Что касается Франции, то тем, что было в его власти, с большой энергией и умением управлял герцог Бедфорд […]. Он был храбр, гуманен и справедлив, дружил с французскими сеньорами, которые ему подчинялись, и заботился о том, чтобы воздать им почести в соответствии с их заслугами. Кроме того, пока он был жив, нормандцы и французы в этой части королевства питали к нему большую привязанность" [184] . Чтобы устранить все возможные сомнения, Бедфорд с самого начала своего регентства поспешил напомнить парижанам, которые выступали за единство королевства, что его твердым намерением является "возвращение герцогства Нормандии французской короне" [185] . Но всех ли ему удалось убедить? Как бы то ни было, в феврале 1423 года герцог счел нужным потребовать от парижан новой клятвы: "Буржуа, батраки, даже возчики, пастухи, скотники, свинопасы аббатств, слуги и сами монахи, должны были поклясться быть добрыми и верными герцогу Бедфорду, брату покойного Генриха, короля Англии, регенту Франции, повиноваться ему во всем и всеми силами вредить Карлу, который называет себя королем Франции, и всем его союзникам и последователям" [186] . Но этого было недостаточно, и 17 апреля 1423 года в Амьене по инициативе регента, был заключен договор направленный на установление "истинного братства" между ним и герцогами Бургундским и Бретонским. Каждый из трех партнеров обязывался охранять честь другого "как тайно, так и публично" и в случае необходимости помогать друг другу контингентом в 500 солдат, оплаченным на один месяц (в последующие месяцы расходы должна была покрывать заинтересованная сторона). Цель договора была предельно ясна: "прекратить войну и установить мир и спокойствие в этом королевстве, чтобы жители свободно молились Богу, торговали и возделывали землю" [187] . Кроме того, предусматривалось, что Анна Бургундская, сестра Филиппа Доброго, не очень красивая, но деятельная, набожная и добрая принцесса ("в то время считавшаяся самой жизнерадостной из всех других дам"), выйдет замуж за Бедфорда (что и произошло 13 мая 1423 года, в церкви Сен-Жан-де-Труа), и что Маргарита, другая сестра герцога Бургундского, вдова герцога Гиеньского, выйдет замуж за Артура де Ришмона (брак состоялся в часовне герцогского дворца в Дижоне 10 октября 1423 года), которому было обещано еще не завоеванное герцогство Турень.
183
В то время это суждение о природной агрессивности англичан было широко распространено. (Contamine 2009b).
184
Basin 1933–1944, I, 88–89.
185
Stevenson 1861–1864, I, LXXIX.
186
Journal d'un bourgeois 1881, 182–183.
187
Fauquembergue 1903–1915, II, 94–97.
Объединив интеллектуалов, имеющих ученые степени в признанных дисциплинах (свободные искусства, право, медицина, теология), Парижский Университет, особенно с начала XV века, стремился играть реальную политическую роль. Именно в этом качестве 15 апреля 1423 года он направил Бедфорду обнадеживающее письмо: "Давайте от всего сердца возблагодарим Бога за то, что после долгих страданий Его народа Он по своей доброте пожелал объединить сердца благородных королей и королевств Франции и Англии, а также всех добрых и законопослушных подданных этих королей и королевств". Другими словами, да здравствует договор в Труа, пока он благоприятствует "сохранению государства и собственности этого самого многострадального королевства и поддержанию этого святого и долгожданного мира". В этом послании Университет сообщал, что напишет добрым городам, деревням, замкам и общинам королевства, чтобы довести до них "эти очень радостные новости, к их утешению и смятению врагов". То же самое наставление было адресовано Иоанну V, герцогу Бретонскому: Бог хотел "объединить сердца и волю государей и правителей этих двух христианских королевств Франции и Англии", а вы "благосклонно и мудро" следуете этому, как ваш покойный тесть Карл VI "и другие принцы королевской крови". Поэтому Университет был рад узнать, что Иоанн V решил вскоре собрать армию "великой силы" против врагов королевства
188
Denifle et Chatelain 1897, 414–416, № 2209.
Надо сказать, что у Ришмона, нового зятя Филиппа Доброго, за плечами было довольно бурное и весьма неоднозначное прошлое. Попав в плен при Азенкуре, он вернулся во Францию в сентябре 1420 года, не заплатив выкуп. Исключительный случай. Затем он принес оммаж Генриху V и получил от него, как от герцога Нормандии, графство Иври. После смерти короля Англии и Карла VI, он некоторое время сохранял верность Бедфорду и много сделал для разрыва между своим братом, Иоанном V и Дофином Карлом.
По случаю своей женитьбы Бедфорд подарил супруге сохранившийся до нашего времени часослов, на одной из миниатюр которого, изображен Божий дар герба Франции Хлодвигу I переданный ангелом, в присутствии отшельника из Жуанвеля и бургундской принцессы Клотильды. Однако, возможно, это был подарок не Бедфорда Анне, а Филиппа Доброго своей сестре и зятю [189] . В том же 1423 году, Бедфорд поручил королевскому секретарю и нотариусу, магистру Лорану Кало, сочинить поэму, в которой молодой король Генрих, потомок Людовика Святого по отцу и матери, должен был быть изображен в королевстве Франция не как иностранец. Известно, что копии этой поэмы, сопровождаемые генеалогическими таблицами, призванными ее проиллюстрировать, должны были быть распространены в различных общественных местах, в частности в Нотр-Дам. Перевод поэмы на английский был сделан по инициативе графа Уорика Джоном Лидгейтом в 1426 году.
189
BL, Add. Ms. 18850. Backhouse 1981. В 1430 году Анна Бургундская с разрешения мужа передала этот часослов своему племяннику, юному королю Генриху, который в то время находился в Руане.
21 июня 1424 года Бедфорд, чтобы теснее привязать к себе герцога Бургундского, уступил ему, в обмен на оммаж королю Генриху, графства Макон, Осер и шателению Бар-сюр-Сен и таким образом, по тем же политическим причинам, что и Карл VII, он без колебаний приступил к отчуждению земель королевского домена.
На следующий день после Амьенского договора, 18 апреля 1423 года, состоялся Большой Совет под председательством Бедфорда, на котором присутствовали герцоги Бургундский, Бретонский и Туреньский (Артур де Ришмон), канцлер Франции (Жан ле Клерк, мэтр Палаты прошений королевского двора), латинский патриарх Константинополя (Жан де ла Роштелье, будущий архиепископ Руана), епископы Турне (Жан де Туази), Теруана (Луи де Люксембург, 7 февраля 1425 года сменивший Жана ле Клерка на посту канцлера Франции), Нанта (Жан де Шатожирон), Амьена (Жан д'Аркур) и Бове (Пьер Кошон). Совет решил от имени Генриха VI, что его дорогой и верный кузен Жан, граф де Фуа, губернатор Лангедока, принесет "клятву соблюдать мир, заключенный между королями Франции и Англии" [190] . В тот же день Бедфорд поручил капталю де Бюшу, графу Лонгвилю, Джону Рэдклиффу, сенешалю Гиени, и секретарю, мэтру Пьеру Жино, провести инспекцию войск графа де Фуа, насчитывавших тогда 1.000 латников и 1.000 пехотинцев [191] .
190
Stevenson 1861–1864, I, 1–6.
191
Stevenson 1861–1864, I, 6-10.
Союз герцогов Бедфорда, Бургундского, Бретонского, графов Фуа и Ришмона казался очень грозным, почти непобедимым, при условии, что он продлится долго и не распадется из-за противоречий.
В архиве Уильяма Вустера, английского автора, близкого к Джону Фастольфу, находится документ на латыни под названием Декларация лордов Королевства Франции, находящихся в повиновении лорда Джона, регента, герцога Бедфорда, во времена упомянутого короля Генриха VI (Declaration des seigneurs du royaume de France sous l'obeissance du seigneur Jean, regent, duc de Bedford, au temps du dit seigneur roi Henri VI). Она включает имена сеньора Л'Иль-Адама, маршала Франции, "очень известного рыцаря" Жана де Люксембург (бастарда графа де Сен-Поль), Ги Ле Бютеллье, "одного из четырех сенешалей двора упомянутого лорда-регента", Антуана де Вержи, "рыцаря, губернатора Шампани и Бри, с пенсионом и манором", Юга де Ланнуа, сеньора де Шатийон и др. И далее следует такой текст: "Иоанн, герцог Бретани, союзник лорда-регента поклялся вместе с господином регентом и Филиппом, герцогом Бургундским, на таинстве Евхаристии, в соборной церкви города Амьена в Пикардии, в верности, дружбе и союзе с Джоном, регентом, герцогом Бедфордом, в первый год, когда он стал регентом королевства Франции, в присутствии Уильяма де Ла Поля, графа Саффолка, и нескольких других лордов и дворян, а также Джона Фастольфа, рыцаря, Жиля де Кламеси, великого советника регента в Париже, с великими дворянами и господами, повинующимися упомянутым трем герцогам, 17 апреля 1423 года" [192] .
192
Stevenson 1861–1864, II, II, 530.
В декабре 1423 года Бедфорд предусмотрел суровые наказания для тех, кто называл арманьяков французами и упоминал Карла VII не иначе как "так называемый Дофин". Эта мера выявила определенный разброд во мнения людей, для многих из которых конфликт был не гражданской войной (легалисты против мятежников), а внешней войной (англичане против французов).
Победа под Вернёем должна была обеспечить Бедфорду триумф. Но этого не произошло, возможно, потому, что этот триумф был для многих пугающим, а возможно, потому, что, несмотря ни на что, Карл VII обладал большей легитимностью.