Карнивора
Шрифт:
— Но ведь это не твоя страна.
— Моя мать — сантинелка, мой отец — изулец, — вскинула голову Марика, тряхнув темными кудрями. — Какая страна должна быть моей?
На этот раз он не ответил ничего. Только сидел, понурив голову, и постепенно ее руки снова начали дрожать.
— Кит, — неуверенно позвала Марика, шагнув ближе.
Он поднял на нее черные глаза.
— Я не хочу воевать ни на чьей стороне, — сказала она. — Я хочу только, чтобы никто больше не воевал.
Кит еле заметно приподнял одну бровь.
— Если Аргения сдастся, будет мир, — пояснила Марика.
Он
— Ты считаешь, что это не так?
— Я считаю, что ты помогаешь тем, кто затеял эту войну, — пожал плечами Кит и тут же резко вздохнул от боли.
Она больше не могла сопротивляться желанию своих рук. Пересекла пустое пространство между ними за три широких шага, опустилась на колени, положила ладони на избитое лицо. Кит слабо улыбнулся под ее пальцами.
— Что они сделают со мной? — спросил спокойно.
Марика ничего не ответила, сосредоточившись на неровной израненной коже под ладонями. От него шел тяжелый сильный запах, такой непривычный после умащенных благовониями изульцев — пота, крови, пыли… Леса.
— А ведь я правда собирался вернуться, — сказал Кит тихо.
Марика встретилась с ним взглядом и вздрогнула.
— Все это время я думал о том, — продолжил он, — как поднимусь по дороге от Тремпа — а там меня будешь ждать ты.
— А мне в этой истории ты отвел какую роль? — сухо усмехнулась Марика, возвращаясь к ссадинам и кровоподтекам. — Ждать?
На этот раз настала очередь Кита промолчать. Марика медленно перемещала ладони по его лицу, шее, плечам, груди. Нащупала два сломанных ребра.
— Выдохни, пожалуйста, — попросила тихо. Убедилась, что нет осколков рядом с легким, зафиксировала кости. Руки уже покрыла толстая корка, и кожу нещадно саднило — но она боялась прерваться. Сейчас, пока Кит молчал, можно было притвориться, что это просто очередной раненый, больной, которому нужна ее помощь.
— Марика, — позвал он тихо. Она тяжело вздохнула — до ног добраться не успела. «Ну и пусть хромает», — подумала сердито и подняла взгляд.
— Они убьют меня, — сказал Кит совершенно уверенно. — Возможно, просто запытают до смерти — но живым я отсюда точно не выйду.
Марика поднялась на ноги. Достала из кармана смоченный духами платок и начала методично протирать ладони.
«А смысл? — пронеслось в голове. — Все равно ведь черные».
— Помоги мне, — сказал Кит. — Я не прошу тебя принять мою сторону, или любую другую сторону — просто помоги мне выбраться отсюда.
Она протирала ладони.
— К тварям войну, Аргению, Изул, весь мир, — он старался говорить спокойно, но слова лились все быстрее, — но ведь это ты прибежала тогда к озеру в грозу. Это ты подала мне руку над пропастью. Пожалуйста, Марика.
Марика аккуратно сложила платок и убрала в карман.
— Ты знаешь, что я теперь могу усыпить целый замок? — сказала она с усмешкой — и ушла, не дожидаясь его ответа.
Три движения. Мягкое, короткое — завеса тишины собралась у нее в ладони липким пухом. Круговое, резкое — мертвенный свет погас, оставляя на коже темную пыль. И быстрый щелчок пальцами — после которого
Потом, много лет спустя, она пыталась понять, в какой же момент все-таки ошиблась? Где была точка невозврата, с которой все пошло не так? Когда она решила поехать в Кассию? Когда накладывала Pravitatis на стены крепости? Когда спустилась в темницу? Когда вышла из нее?
Когда прибежала к озеру?
Когда протянула руку над пропастью?
Марика сидела на кровати, обхватив колени руками, все еще полностью одетая — даже подумать о сне было невозможно. Дальше по коридору в своих покоях крепко спал Мергир, поскольку она так и не сняла с него чары. Ей нужно было еще время, чтобы подумать, побыть одной. Впрочем, пусть спит. Он явно не высыпался в последние дни.
Когда все проснутся, когда обнаружат, что Кит сбежал — что Марика будет делать? Заподозрит ли ее Мергир? А если нет, то сможет ли он убедить других, что саидх тут ни при чем? Впрочем… А надо ли их убеждать? Ведь это она отпустила Кита. Это правда. Если она сама об этом скажет — что будет тогда?
И не надо ли ей было сбежать вместе с Китом? В груди стало холодно, когда эта внезапная возможность — очевидно, упущенная, — вдруг открылась Марике. Она могла уйти с ним. Почему она этого не сделала?!
«Но ведь он не об этом тебя попросил», — горько улыбнулась Марика. Выпрямилась, расправила плечи. Нет, она никому ни о чем не расскажет. Это ее дело. И это она — маг. А если Мергиру или другим изульцам что-то не нравится, они могут попробовать от нее избавиться. Марика коротко усмехнулась, — Волк блеснул клыками — представив себе это.
Внезапно ей послышался какой-то шум, и она спустила ноги с кровати. Прислушалась. Так и есть — голоса, шаги.
«Проснулись», — подумала со вздохом — но сейчас Марика уже была готова встретить их. Поднялась, подошла к двери, распахнула ее — не хотела, чтобы ее застали в комнате, где было так немного пространства для действия. На всякий случай.
В коридоре было темно. Марика вгляделась в черноту, ожидая, как из нее появятся Мергир и остальные изульцы. Задержала дыхание, когда из-за поворота показалась одинокая фигура, но пару неровных ударов сердца спустя она рассмотрела, что это точно не Мергир. А потом ее сердце застыло. Потому что это был Кит.
— Что ты… — начала она, но он махнул рукой, и воздух вокруг зашуршал, обволакивая тишиной. Бросил коротко:
— Идем. Быстро.
Сердце бешено заколотилось.
— Кит, они уже проснулись, — торопливо заговорила она. — Мы не сможем выйти так просто…
Он быстро покачал головой, и его лицо было собранным и уверенным, совсем не таким, как раньше, в темнице.
— Поверь мне, — сказал Кит, ровно, убедительно, и его голос был тихим и вкрадчивым… Как голос Лиса.