Карнивора
Шрифт:
Конечно, Волк уже был там. Он часто поджидал в тени, будучи и сам тенью — серой, невесомой и при этом таящей в себе бесконечную мощь. Но обычно Марика старалась не обращать на него внимания, не замечать мудрого взгляда проницательных глаз. Сейчас же она надеялась, что встретит его.
— Наконец-то, — произнес Волк и радостно ощерился.
— Я знаю, что нужно делать, — Марика начала говорить, едва ступив в покои вали, и только потом заметила толпу
— Принц Садиб. — Она поклонилась настолько глубоко, насколько это позволяла ее северная гордость. По правилам Изула — непростительно неглубоко.
Но по правилам Изула ее вообще не должно было здесь быть. А принц Садиб, вероятно, знал, с кем имеет дело.
— Аси хайин. — Принц легко кивнул, а Марика невольно приподняла брови. Никто, кроме Мергира, никогда не называл ее благородной госпожой — для изульцев и «хайин» в обращении к северянке, да еще и саидх, было немыслимым. Но принца, кажется, ничего не смущало.
— Так что же следует сделать? — спросил Садиб, и в его голосе приятно сочетались достоинство, доброжелательность и интерес.
«Хорошо, — подумала Марика, подходя ближе. — Может быть, и с ним мне удастся сработаться».
Впрочем, объяснить свой замысел было не так-то легко. Pravitatis считался невероятно сложной магией. По сути это было даже не одно заклинание, а целая система, создающая особое пространство там, где маг работал с ней.
— Я хочу попробовать особое заклинания, — осторожно начала Марика, обращаясь преимущественно к Мергиру.
— В чем заключается это колдовство?
— Оно… — Марика задумалась, подбирая правильные слова, — оно искажает решения наших врагов. Те, кто хотят причинить нам вред, будут считать, что поступают правильно, но при этом допустят небольшую, но фатальную ошибку.
— Наших врагов? — с улыбкой спросил принц Садиб.
Марика пристально взглянула на него, но ничего не ответила.
— Значит, при помощи этого колдовства мы можем заставить аргенцев ошибиться, — сказал Мергир. — Что тебе для этого нужно?
Марика глубоко вздохнула. Ты можешь все, прошептал Волк у нее в голове.
— Pravitatis действует только в определенном месте, — объяснила она. — Поэтому следует поехать в приграничную крепость, которую еще не захватили аргенцы, и устроить там ловушку.
— Кассия, — кивнул Мергир. — Мы
Повисло долгое молчание. Изульские командиры смотрели на вали и саидх со смесью интереса и недоверия, а Мергир и Марика одновременно повернулись к принцу.
— Прекрасно! — внезапно хлопнул в ладоши Садиб. Несколько человек вздрогнули. — Великолепный план, Мергир. Я расскажу отцу, что проблема на севере будет решена в самое ближайшее время.
Принц поднялся, а вместе с ним и все остальные. Марика молча наблюдала, как вали провожает Садиба и военачальников.
— Невероятно, — заметила она, когда они остались в покоях вдвоем. — Он притворяется? Или его правда не смущает, что я предложила победить северян при помощи мерзкого колдовства?
— Нет, — усмехнулся вали. — Садиб, как и я, лишен предрассудков. Если саидх, повелевающая демонами, может и хочет нам помочь — зачем отказываться?
Марика тихо фыркнула.
— Ты можешь обещать, что твое колдовство сработает? — спросил вали уже серьезно.
— Мы ведь только что убедили всех, что это лучший вариант, — удивилась Марика.
— Их мы убедили, — согласился он. — Но теперь тебе нужно убедить меня.
Марика сухо усмехнулась и покачала головой. Она уже успела выучить этот взгляд — безусловный сигнал, что пора уходить. Потому что каждый вечер опасность остаться была все сильнее.
Мергир вздохнул.
— Я не шучу, Моар.
Как обычно, произнесенное хедийе вызвало странное чувство, вроде щекотки, которое побуждало непременно ответить, отозваться, обратить внимание. Но Марика потому и открыла его Мергиру — чтобы оно больше не имело над ней силы. Чтобы в следующий раз, когда резкий голос окликнет ее посреди широкого двора, окруженного галереей…
Марика коротко зажмурилась и тряхнула головой — и, когда она вновь посмотрела на Мергира, ее взгляд был ясным и твердым.
— Я тоже не шучу. У меня нет никакого желания переезжать на женскую половину дворца, Мергир. На мужской мне нравится значительно больше.
— Ты не должна…
— Нет, — перебила она. — Место твоих жен и любовниц — там. Мое место — здесь. Так я принесу значительно больше пользы.
И она почти выбежала из комнаты — пока он снова не произнес ее хедийе, и ей снова не пришлось бы бороться с собой и не откликаться сразу, мгновенно…
А может, дело было и не в хедийе вовсе?
Марика бесшумно шла по темным коридорам дворца, и ее черный балахон сливался с окружающей тьмой.
И если хедийе ни при чем — то в чем было дело тогда, в школьном дворе, когда ее звал Лис?
Она влетела в свою комнату так быстро, что не сразу заметила гостя в ней. А когда заметила, резко остановилась.
«Они издеваются?!» — Марика чуть было не воскликнула это вслух, но с трудом удержалась и сдержанно склонила голову.