Кавалер Красного замка
Шрифт:
— Выслушайте меня, Женевьева, — отвечал Морис глухим голосом. — Я стою одной ногой на дороге позора, чтобы стать на нее обеими ногами, я хочу, по крайней мере, иметь довод против самого себя… Женевьева, поклянитесь, что вы не любите кавалера Мезон Ружа…
— Я люблю кавалера Мезон Ружа как сестра, как подруга, но, клянусь вам, не иначе.
— Женевьева, любите ли вы меня?
— Морис, я люблю вас… бог свидетель!
— Если я исполню вашу просьбу, оставите
— Морис!.. Морис!..
— Не решается!.. Она не решается!..
И Морис отступил.
Женевьева, которая оперлаась было на него, вдруг лишившись этой опоры, упала на колени.
— Морис, — говорила она, опрокинув назад голову и ломая сложенные руки, — клянусь, я исполнню все, чего ты хочешь; прикажи — и я повинуюсь!
— Будешь ли ты моею, Женевьева?
— Когда бы ты ни потребовал.
— Поклянись над распятием.
Женевьева простерла руки.
— Господи! — сказала она. — Ты простил блудницу — простишь и меня!
И крупные слезы покатились по ее щекам и упали на длинные волосы, рассыпавшиеся по груди.
— О, не так! Не клянитесь так! — сказал Морис. — Или я не приму вашей клятвы.
— Господи, — продолжала она, — клянусь посвятить мою жизнь Морису, умереть вместе с ним и, если надо, за него, если он спасет моего друга, защитника, брата кавалера Мезон Ружа!
— Вот это так, и он будет спасен, — сказал Морис.
И пошел в смежную комнату.
— Милостивый государь, — сказал ему Морис, — наденьте платье кожевника Морана. Отдаю назад ваше слово, вы — свободны.
— А вам, сударыня, — сказал он Женевьеве, — сообщаю пароль, два слова — «Гвоздика и подземелье». С ними вы пройдете.
И как будто страшась остаться в комнате, где он произнес эти слова, делавшие его иззменником, он отпер окно и выскочил в сад.
XXXI. Розыски
Морис снова занял свой пост в саду против окна Женевьевы, но только в этом окне уже не было света. Женевьева ушла в комнату кавалера Мезон Ружа.
Давно уже было пора Морису оставить комнату. Едва дошел он до угла оранжереи, как садовая калитка отворилась и явился серый человек в сопровождении Лорена и пяти или шести гренадеров.
— Ну что же? — спросил Лорен.
— Как видите, — отвечал Морис, — стою на месте.
— Никто не пробовал напасть на часовых? — спросил Лорен.
— Никто, — отвечал Морис, радуясь, что избежал лжи ответом на предложенный вопрос. — Никто… А вы что делаете?
— Мы?.. Мы убедились, что кавалер Мезон Руж возвратился
— А вы знаете его комнату? — спросил Лорен.
— Как же! Она отделяется от комнаты гражданки Диксмер только коридором.
— Ага! — проговорил Лорен.
— Я полагаю, что тут можно бы обойтись без всяких перегородок. Кажется, кавалер Мезон Руж молодец хоть куда!
Кровь бросилась Морису в голову, он закрыл глаза, и под опущенными веками у него сверкали молнии.
— Гм!.. А что бы на это сказал гражданин Диксмер? — спросил Лорен.
— Что это для него большая честь.
— Об этом после, — сказал Морис задыхаясь. — На чем же мы решили?
— А решили захватить его в комнате, пожалуй, даже в постели, — отвечал полицейский.
— Разве он ничего не знает?
— Ни-ни.
— А как расположен этот дом? — спросил Лорен.
— У нас есть самый верный план, — отвечал серый мундир. — В углу сада беседка… вот она; четыре ступеньки — к вашим услугам; площадка; направо дверь в покои гражданки Диксмер… вероятно, это ее окошко. Против окна в глубине комнаты дверь в коридор, и в тот же коридор выходит дверь из комнаты изменника.
— Однако же славная топография, — заметил Лорен. — С таким планом можно идти, зажмурившись, а не только с открытыми глазами. Итак, идем, друзья мои!
— Хорошо ли стерегут на улицах? — спросил Морис с любопытством, которое присутствующие естественно приписали страху, чтобы кавалер не убежал.
— Улицы, проходы, перекрестки — все в наших руках, — отвечал серый мундир. Не пройдет и мышь, если не знает пароля.
Морис вздрогнул. Такие предосторожности заставляли его опасаться, что измена не поможет его счастью.
— Теперь назначьте сколько надо вам человек, чтобы арестовать кавалера, — сказал серый мундир.
— Сколько человек? — повторил Лорен. — Да я думаю, что Мориса и меня будет очень достаточно… Не правда ли, Морис?
— Полагаю, — пробормотал тот.
— Послушайте, — сказал полицейский. — Тут шутить нечего; уверены ли вы, что захватите его?
— Черт побери, уверены ли!.. Нечего и спрашивать! — вскричал Лорен. — Так ли, Морис? Ведь его надо схватить?
Лорен сделал ударение на последнем слове. Как он уже сказал, их начинали подозревать, а так как подозрения в то время развивались очень быстро, то и надо было не давать им установиться. Лорен понимал, что никто не посмел бы сомневаться в патриотизме двух человек, которые бы успели поймать кавалера Мезон Ружа.