Клоуны водного цирка
Шрифт:
Он сидел бледный, вспотевший, сжимал зубы и кулаки.
— Вы знаете, — учтиво сказал доктор, — мне не нужны мухи. Ни одна. Я вообще не понимаю, зачем на них играть. Я просто люблю играть. Моя вторая, после вина слабость.
Джус мрачно смотрел на него и пытался понять, издеваются над ним или нет?
— Проигрыш надо отдавать, — злобно выплюнул он. — Если не мухи, говори, чем возьмешь?
Эрик отвернулся. Пронесло. Помогла отросшая борода. Да и у докторишки было много всего с тех пор, как они виделись. Не запомнил он Эрика. Но до конца дня, с нар решил не слазить.
Обзор на картежников перекрыли чьи-то спины. Несколько пленников с интересом наблюдали за развивающейся ситуацией. Джуса еще никто не обыгрывал. Тем более какой-то лох.
Снова подумалось, что тюремная жизнь скучна. И такие ситуации для них — развлечение.
Неподалеку зазвучала мелодия. Из кружки и сухого гороха, сделали погремушку, кто-то приложил ладонь рупором ко рту и начал выводить мелодию. Им стали подпевать.
Судьба наша печальна Мы тонем не случайно Вода — это могила А все, что прежде было Забудь Мы плаваем по кругу Желаем смерти другу Пловцам не надо грога Нам б воздуха немного Глотнуть– А вот еще история была. Мы тогда из рейда возвращались. Купцов Таэльских пощипали.
Юджин, который «лучший друг Эрика Бешеного», начал рассказывать новую историю.
— Как раз перед закатом, видим — на нас корабль идет. Не сворачивает. Мы удивились, что это за непуганый дурак такой? Прямо на черный флаг прет. Хотя корабль невоенный. Стали в трубу смотреть.
Юджин выдержал паузу.
— А на палубе никого. Ни на палубе, ни на мачтах. Но паруса все подняты и плывет вперед. Стали мы с ним сближаться, я в трубу смотрю и вижу силуэт около грот-мачты. Пока трубу точнее наводил… силуэт пропал. Точнее растаял в воздухе.
Подтянулись еще несколько слушателей.
— Я говорю капитану, давай обогнем корабль. Нечисто там. Но он… — Юджин покачал головой, — вы же его знаете, — обратился к слушателям, будто они его действительно знали, — никого не слушает, если, что в голову втемяшилось. Сблизились, зацепили, зашли на корабль, осмотрели все — от верхней палубы до трюма. Ни одного человека! Ладно, корабль целый, никаких повреждений, мачты, паруса целые. Но в кают-компании стол стоял накрытый. И скажу я вам, он не просто накрытый был. Там свечи горели и на тарелках все горячее!
Вот интересно, — они должны же понимать, что все эти истории — выдумки. Или они понимают, но им нравится быть обманутыми? Эрик сам заслушался. История становилась все увлекательнее:
— А я говорю ему — «я же чувствую, что мимо меня кто-то прошел! Эрик, ты, конечно Бешеный, но ведь не сумасшедший!»
Эрик усмехнулся. Самому интересно стало, что там с ним дальше было. Он повернулся и приподнял голову.
И увидел раскрытые
Тараканьих бегов больше не устраивали. Первый опыт оказался не слишком удачным. В карты места тоже не разыгрывали. Эрика и Курти, как любимчиков, до выходных не должны были трогать, а Жак, Шпринка и Сютрель, помещались в углу втроем и без каких-то игр. Больше туда никто не допускался.
Доктора, как представителя низшего сословия суровой застеночной иерархии выдвинули на самый первый план. Он, как и вчера, ничего не понял, но после подзатыльника стоял ближе всех к двери. Приближалось время «отбора». Или уж скорее «забора».
Доктор, судя по его лицу, обрадовался, тому, что так близко к двери. Он смотрел то на нее, то на Эрика и в отличие от остальных, ждал с нетерпением, когда дверь откроется.
Эрик сжимал кулаки и лихорадочно соображал, что ему делать? Нельзя, чтобы этот парень открыл рот.
Когда дверь открылась, он соскользнул с нар и затесался в толпу.
Доктор бросился навстречу крейклингам. Споткнулся, уткнулся носом в кожаную безрукавку впередиидущего. Тот схватил его за шкирку, окинул взглядом и оттолкнул.
— Постойте, я должен сказать, — доктор бросился за ним, но лишь уткнулся носом в следующего крейклинга.
— Сыпь отсюда, дохляк, — оттолкнули его. — Не сегодня тебе подыхать, доброволец малохольный.
— Я не доброволец, мне сказать надо. Важное.
— Уйди! — рявкнули на него.
— Нет, вы не понимаете!
Крейклинги делали муторную работу и хотели быстрее с ней покончить, поэтому доктора оттолкнули и погрузившись в толпу, стали придирчиво отбирать «артистов». Доктор полез за ними и пытался разговаривать через головы.
— У меня сообщение для вашего главного. Армана.
Один из крейклингов остановился и покачивая в руках короткий годендаг спросил:
— Что ты хочешь ему сказать?
Доктор замялся и подозрительно посмотрел на него:
— Я могу сказать только ему, — и бросил взгляд в сторону нар Эрика. Никого не увидев, раскрыл рот и стал вертеть головой.
— На черта ты ему нужен, придурок?!
Эрик двигался в толпе, не сводя глаз с доктора. Ясно видел, как тот не хочет говорить о своем открытии крейклингу, справедливо полагая, что в таком случае все заслуги ему и достанутся.
— Это важно!
— Попробуй меня убедить.
На лице доктора мелькали неуверенность, подозрение и страх. Он открыл рот…
Эрик вытянул руку в сторону и въехал в ухо светловолосому бородачу с безумным взглядом, справа от себя. Тут же вытянул другую и отвесил оплеуху Мокрому слева. Пихнул ржавую рубаху перед собой и, подавшись назад, толкнул, наступил, двинул, пнул, завопил благим матом:
— Ты шушера кому ежа крутишь?!! За тылом следи тля приблудная! Твое место отхожее, и жить тебе сявка только там!!! Получи плюху, съешь и не обляпайся!!! Жену щенок прошляпил!!! Эй, полосатики! Ваших подруг прямо щас тузы честные топчут, а вам подвал нюхать!!!