Книга тайных желаний
Шрифт:
У входа в библиотеку я остановилась и прижала ладони к лицу, задохнувшись от восхищения. По обеим сторонам огромного двора, ведущего к великолепному зданию белого мрамора, простиралась колоннада.
Обретя наконец дар речи, я заявила:
— Прежде чем мы начнем поиски Аполлония, я должна увидеть библиотеку.
Из рассказов Йолты я знала, что в здании находятся десять залов, содержащих полмиллиона текстов. Сердце у меня отчаянно колотилось.
— Я тоже, — поддержала тетка, беря меня под руку.
Мы прошли через двор, переполненный
Сумрак внутри рассеивался светом ламп. Мгновение спустя я увидела, что стены внутри расписаны яркими изображениями мужчин с головой ибиса и львиноголовых женщин. Мы шли по великолепному коридору, полному изображений богов, богинь, солнечных дисков и всевидящего ока; еще там были лодки, птицы, колесницы, арфы, плуги и радужные крылья — тысячи и тысячи символов. Мне казалось, что мимо меня проплывает мир сказаний.
Когда мы дошли до первого зала, я едва смогла охватить его взглядом. Полки со свитками и кодексами в кожаных переплетах, помеченных ярлыками, тянулись до самого потолка. Скорее всего, здесь отыщется и «Вознесение Инанны» — гимн, сочиненный Энхедуанной, — найдутся и трактаты греческих женщин-философов. Глупо думать, что когда-нибудь на этих полках будут лежать и мои истории, но почему бы не помечтать?
Переходя из зала в зал, я обратила внимание на молодых мужчин в коротких белых туниках, сновавших туда-сюда. Некоторые из них несли охапки свитков, другие, стоя на лестницах, наводили порядок на полках и сметали с них пыль пучками перьев. Я заметила, что Лави с интересом наблюдает за юношами.
— Ты что-то совсем притихла, — сказала Йолта, подойдя ко мне. — Библиотека оправдала твои ожидания?
— Это святая святых, — ответила я. Так оно и было, но кроме восхищения я чувствовала еще и гнев. Полмиллиона свитков и кодексов хранятся в этих стенах, и почти все из них написаны мужчинами. Вот кто создает наш мир.
По настоянию Йолты мы пошли обратно, искать Аполлония и его собеседников, спорящих о местоположении Господа. Они сидели в галерее, образованной двумя рядами колонн, как и говорил Апион.
— Нам нужен вон тот толстяк в тунике с пурпурной отделкой, — указала Йолта, внимательно изучив компанию.
— Как нам увести его от остальных? — спросила я, глядя на Аполлония, который как раз оживленно о чем-то спорил с остальными. — Ты собираешься просто подойти и прервать его?
— Мы двинемся вдоль колоннады, и, подойдя поближе, я воскликну: «Аполлоний, это ты! Вот так встреча». Ему придется подойти и поговорить с нами.
Я посмотрела на нее с одобрением.
— А вдруг он расскажет о встрече Харану?
— Не думаю, но и выбора у нас нет. Это наш единственный шанс.
Мы
— Не узнаешь старого друга? — спросила Йолта. — Я Йолта, сестра Харана.
Лицо толстяка исказилось, словно он мучительно пытался что-то вспомнить, но потом просветлело.
— Теперь узнаю. Ты вернулась из Галилеи?
— И привезла с собой племянницу, Ану, дочь моего младшего брата.
Аполлоний посмотрел на меня, затем на Лави, ожидая, что тот назовет себя, и щедро одарил нас улыбками. Живот у него был настолько велик, что старому казначею приходилось выгибаться назад, чтобы не потерять равновесие. Я уловила запах коричного масла.
— Вы гостите у Харана? — спросил он.
— Больше негде, — ответила Йолта. — Мы прожили у него больше года и сегодня впервые выбрались наружу. Свобода досталась нам по случаю: брата нет сейчас в городе. Он запрещает нам покидать дом. — Она прикинулась расстроенной, а может, и не прикинулась. — Надеюсь, ты не донесешь ему, что нам удалось улизнуть?
— Нет, конечно нет. Я лишь служил Харану, но другом мне он не был. Удивительно: зачем ему запрещать вам выходить?
— Он не хочет, чтобы я выяснила судьбу своей дочери Хаи.
Толстяк мигом отвернулся от нее и стал хмуро изучать облака в небе, сгорбив спину. Сжатые в кулаки руки, почти сходясь, упирались в поясницу. Аполлонию было что-то известно.
— Мне тяжело долго стоять, — наконец заявил он.
Вчетвером мы подошли к одной из скамей, стоявшей недалеко от того места, где сидели его приятели. Старик с кряхтением опустился на сиденье.
— Ты вернулась, чтобы разыскать дочь?
— Аполлоний, я старею и хочу увидеть Хаю перед смертью. Харан отказывается говорить о ней. Если она жива, то сейчас ей должно быть двадцать пять.
— Я могу тебе помочь, но сначала вы все должны пообещать никому не признаваться, откуда узнали то, что я вам расскажу. Особенно Харану.
Мы быстро согласились. Аполлоний побледнел и тяжело задышал, пот и масло блестели в складках его шеи.
— Много раз я мечтал избавиться от этой ноши, — начал он, — пока еще есть время. — Он покачал головой и помолчал, после чего продолжил: — Харан продал девочку жрецу храма Исиды Целительницы здесь, в Александрии. Я лично составил купчую.
Признание опустошило старика, и он устало откинул голову назад. Мы ждали.
— Я хотел найти способ расплатиться с тобой, — добавил он, не глядя Йолте в глаза. — Я выполнил приказ Харана, но со временем пожалел об этом.
— Известно ли тебе имя жреца или местонахождение Хаи? — спросила Йолта.
— Я счел своим долгом не выпускать твою дочь из виду. Все эти годы я следил за ее жизнью. Жрец умер несколько лет назад, но перед смертью освободил Хаю. Ее воспитали для служения в лечебнице при храме Исиды Целительницы. Она и сейчас там.