Книга тайных желаний
Шрифт:
— Будем сестрами, — предложила я. — Мы трое станем семьей.
Свет, проникающий в портик между колоннами, ложился на пол яркими полосами. Диодора покосилась на меня и ничего не сказала. Я поняла, что сболтнула глупость, зашла слишком далеко. В ту же минуту кто-то окликнул:
— Диодо-о-ора!.. Диодо-о-ора…
Она вскочила.
— Я позабыла о своих обязанностях! — Девушка вытерла лицо рукавом туники, и лицо ее посуровело.
— Не знаю, когда смогу тебя увидеть, — сказала Йолта. — Харан завтра возвращается из
— Не думаю, что вам стоит возвращаться, — сказала Диодора и ушла, оставив нас в портике родильного дома.
— Я люблю тебя, доченька! — крикнула Йолта ей вслед.
XVII
На следующий день я сидела в скриптории, слушая, как Лави читает «Илиаду», и никак не могла сосредоточиться. Мысли постоянно возвращались к Диодоре, к тем словам, что были сказаны в портике. Я снова и снова видела, как она уходит от нас.
— Что нам делать? — спросила я у Йолты, когда мы возвращались домой.
— Будем ждать, — ответила она.
Усилием воли я переключилась на Лави, который в этот самый миг запнулся на слове. Я собралась было подсказать, но он поднял ладонь, останавливая меня:
— Я вспомню. — Он думал целую минуту: — Корабль! — вскричал он, радостно улыбаясь.
Он был в приподнятом настроении, хоть и выказывал признаки некоторой нервозности. Рано утром прибыл нарочный с известием, что Лави получил место в библиотеке. Приступать к работе надо было уже в начале следующей недели.
— Я поклялся дочитать историю приключений Ахилла до поступления в библиотеку, — сказал он, опуская кодекс. — Мой греческий еще далек от совершенства.
— Не стоит из-за этого переживать. Ты читаешь вполне сносно. Но все же закончи стих: надо узнать, кто победит — Гектор или Ахилл.
Он распрямился, заметно обрадованный моей похвалой.
— Завтра я пойду к отцу Памфилы просить ее руки.
— Лави, я очень за тебя рада.
Теперь я видела, что друга беспокоили не только успехи в греческом.
— Когда будет свадьба?
— Здесь, в отличие от Галилеи, не приняты долгие помолвки. Как только брачный договор будет составлен и подписан при свидетелях, мы с Памфилой станем мужем и женой. Она дала мне немного собственных денег, и я купил в подарок тестю ушебти [25] . И я не буду просить приданого. Надеюсь, этого окажется достаточно, чтобы завтра же заключить договор.
Я подошла к столу Фаддея и взяла с него стопку папируса, самого дорогого и лучшего во всем Египте.
25
Маленькие статуэтки, часть ритуальной утвари при захоронении.
— Подари
Лави замялся.
— Ты уверена? — с сомнением спросил он. — Никто не хватится?
— У Харана папируса больше, чем в Сепфорисе и Иерусалиме, вместе взятых. Пропажи нескольких листков никто не заметит. — С этими словами я вложила папирус ему в руки.
За дверью послышался шорох: там стоял личный слуга Харана.
— Хозяин только что вернулся, — сообщил он, глядя на папирус.
— Он звал меня? — спросила я чуть более надменно, чем следовало.
— Только приказал мне объявить всем о его возвращении.
И вот мы снова в плену.
Ожидание — тяжкое бремя. Приходится сидеть, томиться от неизвестности, задаваться сотней вопросов. Как нам быть: смириться с тем, что Диодора нас отвергла, или предпринять еще одну вылазку в храм Исиды Целительницы? Я пыталась добиться ответа от Йолты, но она упорствовала в своем нежелании торопить события, заявив, что, если достаточно долго следить за горшком, решение само всплывет на поверхность. Прошла неделя, однако мы так никуда и не продвинулись.
И вот однажды, когда солнце уже клонилось к закату, к нам в комнату влетела запыхавшаяся Памфила.
— Вас спрашивают, — объявила она. Я решила, что это долгожданный гонец с письмом от Иуды: «Ана, езжай домой. Иисус просит тебя вернуться», — и сердце у меня затрепетало.
— Она ждет вас обеих в атриуме, — добавила Памфила. Тут я догадалась, кто наша посетительница. Тетя кивнула мне. Она тоже знала.
— Где Харан? — спросила Йолта.
— Он ушел еще до полудня, — ответила Памфила. — И пока не вернулся.
— Проводи гостью к нам, и чтобы никто не знал. Кроме Лави.
— Мой муж тоже еще не вернулся. — Памфила позволила слову «муж» медленно соскользнуть с языка. Надежды Лави оправдались: брачный договор был подписан сразу.
— Только обязательно предупреди его, когда он придет. Попроси спрятаться в саду и подождать. Когда наша приятельница соберется уходить, пусть Лави проводит ее через заднюю дверь.
— Кто она? — спросила Памфила с тревогой на лице.
— Нет времени объяснять, — ответила Йолта и нетерпеливо взмахнула рукой. — Скажешь мужу, что это Хая. Он поймет. А теперь поспеши.
Йолта открыла дверь во двор, впуская в комнату раскаленный воздух с улицы. Я смотрела, как она прихорашивается, разглаживает тунику, глубоко и медленно дыша. Я налила три чаши вина.
Диодора замешкалась на пороге, оглядывая комнату, прежде чем войти. На ней была белая туника, поверх которой она набросила коричневую накидку грубого плетения. Собранные на затылке волосы удерживались двумя серебряными заколками, глаза были подведены зеленым.
— Я не знала, увижу ли тебя еще, — заговорила первой Йолта.