Книжные люди
Шрифт:
— Отлично, — отвечает она. — Я только что начала планировать свой фестиваль. Он будет проходить одновременно с твоим, но с другими мероприятиями и другими авторами.
Ярость накрывает меня волной — настолько сильной, что я даже не могу сразу заговорить.
— Ты не можешь, — выдавливаю я наконец. — Месяца недостаточно, чтобы организовать целый фестиваль. Даже шести месяцев едва хватило.
Она пожимает плечами.
— Вполне достаточно, если у тебя много жаждущих читателей.
— Нет, — твёрдо говорю я.
— Нет? — Теперь
Я сжимаю челюсти так сильно, что они начинают болеть.
— Ты не можешь проводить фестиваль в то же время, что и мой, — выдавливаю я сквозь зубы. — Деревня слишком маленькая.
Она наклоняется вперёд, опираясь на стойку локтями, и смотрит на меня из-под золотистых ресниц.
— Конечно, могу. Как я уже говорила, мы обслуживаем разных читателей. Мир достаточно большой для нас обоих, и деревня — тоже.
Я не хочу признавать, насколько мой магазин пострадал. Да, в этом в основном виноват отец, но мне не нравится, как это отражается на мне, как на владельце. Я хочу, чтобы она перестала отнимать у меня клиентов, но для неё это игра. Война витрин. Интеллектуализм против мейнстрима.
Но для меня это не игра.
Это мой бизнес. Моя жизнь.
К стойке подходит кто-то ещё, и её сладкая улыбка остаётся на мне всего секунду, прежде чем она переключается на клиента — долговязого подростка с окрашенными в синий волосы и какой-то сложной шлейкой на плечах.
Её улыбка становится тёплой. Настоящей.
Он краснеет.
И меня это бесит.
Бесит, что она такая красивая. Бесит, что все её любят. Бесит, что я точно знаю, сколько времени прошло с тех пор, как женщина последний раз улыбалась мне так. Бесит, что, возможно, мне никогда так не улыбались.
Я стою, полыхая злостью, пока она болтает с мальчишкой, смеётся, поддразнивает его, пока он покупает свою стопку манги. Я должен бы уйти. В таком состоянии нельзя разговаривать с людьми. Даже с женщиной, которая мне не нравится.
Но я не ухожу.
Когда парень уходит, она с раздражением смотрит на меня.
— И что именно, мистер Блэквуд, так бесит вас в моём магазине?
— Падающие продажи, — выпаливаю я, прежде чем успеваю сдержаться.
Она моргает, словно это стало для неё шоком.
— Падающие продажи?
— Да, падающие продажи, — рявкаю я. — Что, ты думала, что до открытия твоего миленького магазинчика любителей романтики в Уичтри не существовало? Ты думала, что люди только после твоего чудесного спуска с небес вдруг начали читать триллеры и детективы? — Я сверлю её ледяным взглядом. — Эти читатели всегда были здесь. И раньше они заказывали книги в Блэквуд Букс.
Она снова моргает. Это явно новость для неё.
Постепенно её шок сменяется чем-то другим. Теперь она смотрит на меня так же холодно, как и я на неё.
—
Удар.
Маленький ножичек, но он вонзается точно в цель.
Я напрягаюсь.
— У меня неплохой бизнес.
— Нет, неплохой, — соглашается она. — Но он не тёплый. Не гостеприимный. Вы просто принимали своих клиентов как должное. Так что не вините их, если они захотели ходить туда, где на них не смотрят свысока.
Ещё один удар.
— Я не смотрю на кого-то свысока, — говорю я. — Каждый имеет право читать то, что хочет. Но у Блэквуд Букс есть история, и эта история должна восприниматься с честью и уважением.
Её серые глаза вспыхивают, и, как последний клишированный идиот, я вдруг нахожу её ещё красивее, когда она злая.
— Вы хотите сказать, что жанровая литература — это неуважение?
— Нет. — Я разжимаю руки и кладу их на стойку, наклоняясь ближе. — Я говорю, что Блэквуд Букс — это историческое место. Это малый бизнес. А ты и твоя корпоративная ерунда можете его погубить.
Она тоже кладёт руки на стойку и наклоняется ближе, вторгаясь в моё пространство так же, как я в её. Она злая. Но не боится. Её не пугает, что я выше и шире её.
— Корпоративная ерунда? — прищуривается она. — Сейчас вы ещё сравните меня с Амазон и начнёте кричать, что гибель независимых книжных магазинов уже наступила.
— Она наступила, мисс Джонс, — говорю я сквозь стиснутые зубы, смотря прямо в её красивые глаза. — Ближе, чем ты думаешь.
Мы сверлим друг друга взглядами.
И только тогда я замечаю, что её глаза почти кристальные, светлее в центре, с тёмным угольным ободком по краю. Её кожа гладкая, чуть порозовевшая.
Она пахнет сладко.
Её губы чуть приоткрыты, мягкие, полные.
Я хочу вонзить зубы в них.
Я хочу вонзить зубы в неё.
— Эм… — раздаётся за моей спиной подростковый голос. — Может, вам двоим стоит снять комнату?
Я тихо чертыхаюсь, резко отстраняюсь от стойки.
Затем разворачиваюсь и выхожу из этого адского места, не сказав больше ни слова.
Глава 3
Мне действительно не следовало бы говорить тебе такие вещи. Это слишком… смело. К.
Кейт
«Это ближе, чем ты думаешь».
Боже мой. Себастиан Блэквуд — идиот, который несёт невероятную чушь, и я ещё большая дура, раз ведусь на это.
Я громыхаю в крохотной кухне, с шумом складывая посуду в посудомойку и чуть не разбивая несколько стаканов.
Прошло уже пару дней с той сцены в моём книжном магазине, а я до сих пор не могу выкинуть из головы, как он опёрся руками о стойку, наклонился вперёд и вперился в меня своими пронзительными голубыми глазами.