Книжные люди

Эшенден Джеки

Эти два желания настолько несовместимы, что я просто застываю на месте, как последний идиот.

А потом она делает нечто ещё более возмутительное.

Наклоняется вперёд, опирается локтями на стол и смотрит на меня с таким выражением, будто умоляет.

— Послушай. Мы оба хотим больше клиентов, а споры о том, кто что у кого украл, и обвинения нам не помогают. Мы не любим друг друга — хорошо. Но мы взрослые. Мы профессионалы. Мы могли бы помогать бизнесам друг друга.

Она так честна. В её словах нет подвоха, нет скрытого подтекста. Ничего, за что можно

было бы зацепиться, чтобы оттолкнуть её или отвергнуть. Если я скажу ей проваливать, а мне этого чертовски хочется, я буду выглядеть настоящей сволочью.

Капризным ребенком, закатывающим истерику, тогда как она ведёт себя спокойно и рассудительно. Она выше всего этого, и я её за это ненавижу.

Мне тяжело это признавать, но она права, и я вынужден это выдавить:

— Как?

И тут становится ещё хуже, потому что теперь её взгляд сверкает не для миссис Эббот, не для клиентов, которых она умеет очаровывать.

Теперь он сверкает для меня.

— Мы можем проводить отдельные мероприятия, — говорит она, сверкая, как алмаз. — Я займусь жанровой литературой, а ты — всем этим интеллектуальным высокопарным. Но это привлечёт обе категории читателей, и все заказы на классику пойдут через тебя, а я возьму жанровую литературу. Мне очень хочется участвовать, но у меня нет твоего охвата, нет истории. И знаешь, любители жанровых книг читают и классику тоже. Я смогу отправлять их к тебе, а ты — направлять своих интеллектуалов, которые любят хороший триллер или роман, ко мне.

Меня пронзает эта искра, прямо в грудь, как пуля.

Она любит то, чем занимается. Это видно по её глазам. Может, всё начиналось как мечта, за которой она гналась, но теперь это действительно что-то для неё значит. И я вынужден признать, что она вложила в свой магазин всю душу.

Она привлекла к себе людей, и они её любят, любят её книги.

Книжный бизнес сам по себе сложен, а в маленьком городке, куда ты приезжаешь чужаком, — тем более. И я не просто не приветствовал её, я ей активно мешал, что, наверное, было несправедливо.

Да, она отняла у меня часть клиентов, и меня это злит, но сейчас она протягивает мне оливковую ветвь, и хоть часть меня хочет её отвергнуть, я был бы дураком, если бы не взял её.

Её идея о совместном фестивале звучит… разумно. Выгодно. Для нас обоих.

Как же это чертовски раздражает.

— Ладно, — в моем голосе звучит недовольная нота, и это меня бесит. — Но в моем магазине всё равно не будет никаких собак.

Она улыбается — по-настоящему.

Так же, как улыбалась тому подростку в своём нелепом магазине. Так же, как улыбается своим клиентам, будто ей действительно приятно их видеть и нет ничего лучше, чем приветствовать их у себя.

Будто я сделал ей неожиданный подарок.

И это тоже ударяет мне прямо в грудь.

— Хорошо, — говорит она. — Никаких собак для мистера Блэквуда. Запомню. — Она поднимает свой джин-тоник, сверкая, как маленькая звезда. — Это замечательно. Давай завтра обсудим детали и начнём строить план.

Её энтузиазм должен быть заразителен, но всё, что я сейчас чувствую —

это голод. И он совсем не по еде.

Я должен бы его подавить, как всегда делаю, но с ней это трудно.

И станет ещё труднее, если она вмешается в мой фестиваль.

Я никогда не связываюсь с коллегами. Или, точнее, с местными. Это слишком сложно. Особенно когда все знают, что мужчины из рода Блэквудов не способны удержать женщину.

Жена моего прадеда ушла от него. Жена моего деда тоже его бросила. И я почти уверен, что только случайность не дала моей матери уйти от отца — она просто умерла раньше, чем у неё появилась такая возможность.

С дамами в нашей семье не везёт, и мне нет никакого желания испытывать судьбу. Так что свои желания я реализую в другом месте.

К несчастью, объект этих желаний сейчас сидит напротив меня и совершенно спокойно говорит о том, как мы будем работать вместе, будто я просто деревянное бревно, у которого вообще нет к ней никакого интереса.

Хотел бы я быть этим чёртовым бревном.

— Отлично, — говорю я, имея в виду полную противоположность, и решаю, что пора уходить, потому что я больше не могу тут сидеть.

Но тут, к моему ужасу, она протягивает руку, отодвигает меню, за которым я спрятал книгу, и бросает на неё взгляд.

— О, — говорит она. — Я как раз задавалась вопросом. — Её глаза сверкают ещё ярче. — Никогда бы не подумала, что ты любишь научную фантастику.

Меня передёргивает от собственной небрежности — как я мог так подставиться? И ещё сильнее — от собственного смущения.

Потому что я не врал: я не сноб в литературе. После смерти матери я начал читать научную фантастику и антиутопии, потому что они уносили меня в другой мир, где не существовало моей реальности. Где можно было забыть, что я потерял не только мать, но и отца, который с головой ушёл в бутылку после её смерти.

Я до сих пор читаю эти книги, когда мне нужно сбежать от реальности, но это был мой маленький секрет. Хотя кому есть до этого дело? Но я знал — мисс Джонс точно будет не всё равно.

И, конечно же, я вижу: она довольна. Будто поставила мне шах и мат.

Мне тоже хочется взять реванш. Может, даже в таком виде, который бы нас обоих устроил.

Но я не собираюсь идти по этому пути.

Я спокойно беру свою книгу.

— Да, — говорю я. — Иногда мне хочется прочитать что-то другое.

Не прощаюсь.

Просто встаю и ухожу.

Глава 5

Все в деревне говорят, что ты сдержанный. Но это не так. В тебе есть огонь. Они его не видят, а я — вижу. К.

Кейт

Я в восторге, не могу скрыть. Миссис Эббот вчера вечером была просто богиней, когда явилась в паб и, по сути, заставила Себастиана включить меня в его фестиваль. Он этого не хотел. Его нежелание было очевидным, а капитуляция — совсем не изящной. Но он всё-таки уступил.