Княжна Разумовская. Спасти Императора

Богачева Виктория

Скорее всего, Серж направится к кому-то из тех своих знакомых. С которыми встречался в особняке ночами, подальше от чужих глаз и ушей.

— Но барышня… — шокированная Соня выдернула меня из грез и сладких предвкушений. — Но как же… вы одна, без их сиятельства графини...

Она чуть не плакала, комкая в руках одно из моих платьев и сама того не замечая. Она прижимала его к груди так отчаянно, что я невольно опустилась на краешек низкого пуфа, что стоял у двери, и задумалась.

Мое предложение сильно шокировало Соню. Наверное, следовало подумать об этом раньше.

Едва ли благородной девице в это время можно было выезжать из дома одной. Без родственницы или без гувернантки. Интересно, к слову, почему у меня нет гувернантки? Не сжила ли ее со свету прежняя Варвара своим характером?..

— Ну и что! — я сердито тряхнула головой. — Желаю кататься! Тетушка только к вечеру вернется, что мне, прикажешь, весь день сидеть взаперти, в четырех стенах? Я тут задыхаюсь.

И лицо Сони, словно по мановению волшебной палочки, прояснилось.

Я же не знала, что делать: морщиться от досады или победно улыбаться. Вот ты какая была, барышня Варвара Разумовская. Стоило поиграть в балованную, дерзкую княжну, и служанка решила, что себе дороже будет спорить. Лучше она потом получит выволочку, чем нынче станет перечить хозяйке.

От этого стало почему-то грустно, но я не позволила себе долго раскисать. С характером прежней Варвары я разберусь потом. Сейчас же главное — не упустить Сержа!

Для несанкционированной, тайной прогулки я выбрала максимально неброское, темное платье. Жаль, что молодым, незамужним барышням не полагалось носить шляпы с широкими полами и вуали, поэтому пришлось довольствоваться плащом и глубоким капюшоном. Благо, что погода с утра и впрямь испортилась: похолодало, налетел сильный ветер.

Соне сказала, что поедет со мной, и я была рада, что не пришлось приказывать. Как бы то ни было, несмотря на отвратительный характер, девчушка похоже любила свою барышню вполне искренне.

— Приказать подготовить экипаж? — спросила она, когда я, почти одетая, стояла у окна и натягивала перчатки. Я караулила выход Сержа из дома.

— Нет, мы возьмем извозчика, — я нетерпеливо махнула рукой.

У Сони из-под ног ушла земля.

— Из-извозчика? — пролепетала она. — Барышня, Христа ради, помил…

— Все, тихо! — зашипела я на нее, наблюдая, как к дверям подъехал поданный для Сержа экипаж. — Идем, мы выйдем через дверь для слуг.

Соня даже не стала возражать. Лишь обожгла меня взглядом, полным слез, и понуро кивнула. Следом за ней я перешла на половину для слуг и спустилась по лестнице, впервые оказавшись в этой части дома. Там теснились кладовые и кухня, из отдельной комнатушки доносился плеск воды и бурная ругань. Люди сновали туда-сюда, держа в руках огромные корзинки: кажется, мы удачно попали на момент, когда в особняк привезли свежие продукты, и все были заняты только этим.

Мы выскочили с задней стороны дома, пробежали по узкой тропинке, миновали несколько хозяйственных пристроек и, скользнув под арку, оказались, наконец, на углу парадной части. Я прижалась к стене и выставила позади себя руку, успев поймать Соню, и вовремя. Серж как раз залезал в экипаж, оглядываясь по сторонам.

Я пожалела, что не могу слиться

со стеной особняка. Мы стояли на самом углу, и нас было отлично видно с одной стороны. Благо, что Серж смотрел совсем в другом направлении. Когда он скрылся в экипаже, и лошади тронулись, я, выждав еще немного, выскочила прямо на улицу, таща следом Соню, чью руку цепко сжимала

На мгновение я растерялась, оказавшись совершенно в непривычном месте. Я не узнавала того, что видела. Немудрено, конечно. Я не знала, как тут приятно ловить извозчиков? Да и что он подумает, когда ему навстречу выскочит нарядная барышня в дорогом платье?

Заметив мою растерянность, Соня вздохнула и ступила поближе к мостовой, по которой неторопливо двигалась крытая двуколка*.

— Эй, голубчик! — крикнула она громко, и я посмотрела на нее с восхищенным удивлением.

И где только девчонка такому научилась?

— Чего желаете, барышня? — извозчик даже галантно приподнял шапку, оказавшись рядом с нами.

Я же, не желая терять ни секунды, уже залезла в экипаж, не став дожидаться помощи Сони. В чертовых тяжелых юбках это оказалось невероятно неудобно, и я вся запыхалась.

— Следуй за тем экипажем, видишь? — сказала я, пытаясь отдышаться, и указала рукой на карету, которая как раз увезла Сержа за угол. — Не потеряй же! Щедро вознагражу.

— Не потеряем, барышня! — залихватски присвистнул он и дернул поводья.

Двуколка, резко покачнувшись, тронулась, и меня вдавило в мягкое сидение. Соня вцепилась обеими руками в обивку, ее губы беззвучно шевелились. Наверное, шептала молитву…

— А кто же в том нарядном экипаже? — извозчик повернулся к нам и окинул оценивающим взглядом. Словно товар на ярмарке рассматривал.

— Молчаливым выплачу вдвое больше, — сказала я с достоинством и попыталась пригладить растрепавшуюся прическу.

Мужик понятливо улыбнулся, хмыкнул и вновь уставился на дорогу. Больше он с нами заговорить не пытался, и я тихонько выдохнула. Соня рядом со мной сидела белая, как мел, и смотрела по сторонам широко распахнутыми глазами. А на улице было, на что поглядеть. Такой Москву я, конечно, не видела ни разу.

Не было ни тротуаров, ни бульваров, и те редкие пешеходы, что встречались нам на пути, шныряли прямо мимо множества повозок, телег, двуколок, карет и нарядных экипажей. Спешили куда-то торговцы, ругались дворники, купцы открывали свои лавки и выставляли вывески, бежали с сумками мальчишки, нарядные женщины уворачивались от зазывал, почтальоны разносили газеты...

У меня чуть голова не закружилась от жизни, что била вокруг. Было шумно и громко, и пестро, и очень многолюдно. Но я с жадностью смотрела по сторонам, впитывая все происходящее. Теперь это был мой мир. Мне предстояло в нем жить, и я не собиралась прятаться от него за стенами особняка князей Разумовских. От нахлынувших эмоций меня всю потряхивало. По венам, казалось, растекался чистейший адреналин. Я вся разрумянилась, растрепалась. Глаза горели от странной, непередаваемой смеси чувств и эмоций, куда входили и восторг, и ужас, и страх, и любопытство, и ненасытная жажда все попробовать и узнать…