Код любви на кофейной гуще
Шрифт:
Усмехнулся. Андрей. Единственный человек, который видел его насквозь.
— Помнишь ту девушку из кофейни? — спросил, зная, что брат не отстанет.
— Которая тебе понравилась? Конечно.
— Она... предложила совместный проект. Хочет, чтобы я занялся дизайном кофейни, в которой она работает.
Молчание на другом конце. Андрей понимал. Всегда понимал.
— И ты отказался, — снова не вопрос.
— Да.
— И теперь стоишь где-то на улице и жалеешь себя.
— Я не жалею себя, — огрызнулся, отлепляясь от стены.
— Правильное для кого? Для тебя? Или для твоего страха?
Вот почему разговоры с братом всегда выматывали. Он не давал спрятаться, вытаскивал на свет всё, что так старательно хоронил в тёмных углах души.
— Андрей, не начинай, — процедил сквозь зубы, шагая по заснеженному тротуару. — Ты знаешь, через что я прошёл.
Перед глазами снова мелькнуло: документы о разводе, её подпись, размашистая, уверенная. «Прости, Кирилл, но с тобой я задыхаюсь». Рука непроизвольно потянулась к груди, где под рубашкой и свитером ныло сердце.
Телефон снова завибрировал — сообщение. Вера. Голосовое. Палец замер над экраном, не решаясь нажать.
Вокруг кружился снег — белый саван, укрывающий прошлое, настоящее, будущее.
— Знаю, — голос Андрея смягчился. — Но прошло три года, Кир. Три года. Ты не можешь вечно прятаться от жизни из-за одного предательства.
Предательство. Слово обожгло внутренности, словно глоток кипятка. Горло сдавило спазмом, а в памяти вспыхнула картина: он, вернувшийся домой раньше обычного с букетом её любимых лилий, и звуки из спальни. Те самые звуки, которые невозможно с чем-то спутать. А потом — Денис, выходящий из их ванны в полотенце на бёдрах, с влажными волосами и самодовольной ухмылкой.
— Приезжай ко мне, поговорим, — голос Андрея вырвал из воспоминаний, от которых на лбу выступил холодный пот. — Кстати, Ника в городе. Она на днях звонила мне. Не хочешь узнать, что ей было нужно?
— Мне не интересно, — Кирилл покачал головой, хотя брат не мог этого видеть. Пальцы до боли сжали телефон.
— Как знаешь, — в голосе брата слышалась тревога. — Но не делай глупостей.
— Каких, например? — усмехнулся горько, пнув сугроб носком ботинка.
— Например, не отталкивай людей, которые могут сделать тебя счастливым.
Кирилл сбросил звонок и сунул телефон в карман. Счастливым. Как будто это так просто.
Телефон снова завибрировал. Голосовое от Веры всё ещё ждало. Дрожащими пальцами нажал на воспроизведение.
«Кирилл, я... я не знаю, что произошло. Я видела твои эскизы, когда ты работал в кафе и подумала... В общем, если я чем-то обидела тебя, прости».
Сообщение оборвалось. Кирилл застыл посреди заснеженной улицы, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Пальцы сами нашли её номер. Один гудок. Второй. Третий.
«Абонент временно недоступен».
Кирилл медленно опустил руку. В груди что-то дрогнуло, словно лёд, треснувший
Снег продолжал падать, укрывая город белым покрывалом. Где-то в этом снежном мареве была кофейня. И Вера. И, возможно, шанс, который он не заслуживал, но отчаянно хотел получить.
Глава 18. Синдром разбитого калейдоскопа
Квартира встретила привычной тишиной и полумраком. Я скинул заснеженное пальто, прошёл в гостиную, не включая свет. Сел в кресло, уставился в окно, за которым кружились снежинки в свете фонарей — такие же холодные и одинокие, как я сам.
Часы на стене отсчитывали время, которое больше не имело значения. Три года прошло, а боль не утихла — лишь затаилась, чтобы в такие вечера вцепиться в горло с новой силой.
Ника. Моя бывшая жена. Десять лет брака, разбившихся вдребезги за один день. Помню, как впервые увидел её в университетской библиотеке — луч света падал на её волосы, создавая золотистый ореол. Она подняла глаза от книги, улыбнулась, и я пропал.
Разговор до рассвета, поцелуй под проливным дождём — банально, как в дешёвой мелодраме, но тогда казалось, что мы первые, кто так полюбил.
Свадьба. Её дрожащие пальцы, когда надевал кольцо. Шёпот: «Мы с тобой вместе навсегда, правда?» И моё твёрдое: «До последнего вздоха».
Вздрогнул от резкого звука — за окном сработала автомобильная сигнализация. Вернулся в реальность, в пустую квартиру, где до сих пор иногда слышу её смех.
Первые годы были наполнены счастьем. Я строил карьеру, она писала для глянца. Вместе выбирали мебель, спорили о цвете стен, мечтали о детях.
«Скоро, — говорила она, прижимаясь ко мне ночью. — Вот только встанем на ноги».
А потом в нашей жизни появился Денис Рогозин. Мой университетский товарищ, почти брат. Я сам привёл его в наш дом, сам радовался, что они нашли общий язык. Ника всегда твердила, что я слишком замкнут, что мне нужны друзья.
«КД Дизайн» — наше с Денисом детище. Пять лет без выходных и отпусков. Из маленькой студии выросло престижное архитектурное бюро. Клиенты, контракты, статьи в профессиональных журналах.
Чашка с недопитым кофе стояла на столике — такая же, из которой пила она. Я так и не смог выбросить этот сервиз.
А потом был тот проект. Реконструкция исторического особняка под элитный ресторан. Мой шанс, моя путёвка в высшую лигу. Я растворился в работе, забыв обо всём на свете. Денис отступил в тень: «Это твой звёздный час, Кир. Я займусь текущими делами, а ты работай над проектом». И я был благодарен — за понимание, за возможность полностью погрузиться в работу мечты.
Ника жаловалась всё чаще. Её глаза потускнели, в голосе появились нотки, которых я раньше не слышал.
«Ты совсем забыл обо мне», — говорила она, а я отмахивался: «После этого проекта всё изменится. Обещаю».