Когда мы встретимся вновь
Шрифт:
– А вы молодец, – улыбнулась Антуанет, накладывая чистые бинты. – Я знаю, что это зверски больно. К сожалению, другого выхода нет. Или это, или заражение и смерть.
– Понимаю, – сдавленно прошептал Нил и глубоко вздохнул, пытаясь унять боль.
– Вот и хорошо. Потерпите. Когда швы стянутся, боль пройдет. А теперь отдыхайте. Покой и сон – это все, что вам сейчас нужно. Если вдруг что-то понадобится – я рядом. И ни в коем случае не вздумайте вставать! Поняли?
– Есть, мадам, – усмехнулся молодой человек.
– Мадемуазель, – парировала Антуанет. –
Взяв бутылочку с карболкой, она ободряюще улыбнулась ему и направилась к следующей постели. Там, отвернувшись к стене так, что ей был виден лишь опутанный белыми повязками затылок, лежал мужчина. Он лежал совершенно неподвижно, но Антуанет помнила, что когда она вошла, он тоже разговаривал с Жоа.
«Значит, в сознании. Может быть, задремал? Судя по всему, у него все в порядке, иначе бы Жоа предупредила меня. И все-таки рана в голову. Опасно. Непредсказуемые ранения».
Антуанет присела рядом и ласково, но настойчиво коснулась его плеча.
– Простите, но нужно сменить повязку, – мягко попросила она. – Повернитесь, пожалуйста. Только медленно и осторожно. Вам ни в коем случае нельзя делать резких движений.
На какое-то мгновение ей показалось, что он действительно задремал и не слышит ее, но мгновенно напрягшееся и окаменевшее от ее прикосновения плечо мужчины сказало ей, что это не так.
«Странно, – подумала Антуанет. – Впрочем, бывали и более странные случаи. Мало ли что его беспокоит? Но рану необходимо обработать, и повязку сменить на чистую. Нельзя допустить заражения!»
Она нахмурилась и уже открыла рот, чтобы повторить свою просьбу, но тут плечо под ее рукой слегка вздрогнуло. Мужчина медленно повернулся, и ее сияющий мягкостью и покоем взгляд встретился с его непроницаемо-черным вороньим. Антуанет почувствовала, как кровь отхлынула от сердца, а внутри все оледенело. Застыв, словно статуя, она молча смотрела в лицо лежащему перед ней мужчине, который отвечал ей таким же пристально-неподвижным взглядом.
– Здравствуйте, мадемуазель Делакруа, – наконец тихо сказал Крест и чуть усмехнулся кончиками губ. – Не думал, что увижу вас когда-нибудь, – еще тише добавил он, в черных глазах под странно изломленными бровями сверкнули ледяные искры.
При звуке его голоса и без того мертвенно-бледная Антуанет побледнела еще сильнее, но не произнесла ни звука, а только молча смотрела на него широко распахнутыми глазами, где, сменяя друг друга безумным водоворотом, кружились растерянность, неверие, гнев, страх, отчаяние, радость, которые постепенно смешались воедино, превратившись в выражение странной, почти нечеловеческой боли, а ладонь, лежавшая у него на плече, безвольно скользнула вниз и обессиленно застыла поверх темной шерсти больничного одеяла. Побелевшие губы слабо шевельнулись, хриплый шепот прошелестел по комнате и растаял в тишине.
– Кристиан.
Военно-полевой госпиталь 1478.
Войдя в палату, Флэнни быстро окинула ее взглядом и, обреченно вздохнув, направилась к девушке, сидевшей на краю постели одного из раненых. Остановившись рядом с подругой,
– Кенди.
Та подняла на нее обведенные темными кругами глаза, в которых светились беспокойство и безграничная усталость.
– Что? – одними губами прошептала она, словно боялась разбудить лежащего на постели мужчину, чья ладонь безвольно покоилась у нее на коленях в нежном кольце ее ладоней.
– Твоя смена закончилась час назад, – тихо заметила Флэнни – Тебе нужно отдохнуть.
– Но я не устала, – пробормотала Кенди, отворачиваясь.
– Нет, устала, – строго перебила ее Флэнни и сурово нахмурилась. – И не просто устала. Ты совершенно измучена. И морально, и физически. Тебе необходим отдых, иначе ты скоро сляжешь сама, а нам сейчас как никогда необходимы рабочие руки, а не дополнительные пациенты.
– Вовсе нет! – упрямо возразила та. – Флэнни, я помню о своих обязанностях. Я провела все обходы, сменила повязки.
– Кенди, я не сомневаюсь, что ты выполняешь свой долг как положено и со всей ответственностью, но нельзя забывать и о собственном здоровье, – Флэнни присела рядом и ласково обняла ее за плечи. – Я все понимаю, Кенди, поверь мне. Даже если не всегда показываю это. Но я не ослеплена любовью, поэтому и вижу, что, заботясь о нем, ты совершенно забыла о себе. Так нельзя. Если ты заболеешь и сляжешь, этим ты не поможешь ни своему любимому, ни другим раненым. Наоборот. Ты не сможешь ухаживать за ними. Так зачем же ты так изводишь себя? Поэтому я советую тебе пойти и отдохнуть, – Флэнни снова нахмурилась, придав своему лицу самое суровое выражение, какое только смогла. – Немедленно! – приказала она не терпящим возражений тоном. – И не вздумай спорить! В конце концов, я здесь за старшую. Когда начнется твоя смена, ты снова придешь сюда, а до этой минуты я не желаю тебя видеть, поняла?
– Да, – в ответ на эту суровую тираду Кенди лишь слабо улыбнулась и на мгновение прижалась лбом к мягкому теплому плечу подруги, словно черпая силу в ее уверенном, ласковом прикосновении. – Но если с ним что-нибудь случится.
– Мы позаботимся о нем, – тихо закончила за нее Флэнни. – Как заботимся о всех остальных. Мы делаем все, чтобы каждый из тех, кто попадает в госпиталь, выжил и поправился как можно быстрее. И твой Терри тоже. Неужели ты не доверяешь нам, Кенди?
– Доверяю, но…
– Никаких «но»! Немедленно отправляйся к себе и ложись спать! Это приказ! – решительно оборвала ее Флэнни.
– Но Флэнни…
– Если ты немедленно не подчинишься, я сообщу доктору Люмьеру о твоем состоянии и сниму с дежурства, по меньшей мере, на неделю! – пригрозила девушка, поднимаясь.
– Ты не сделаешь этого.
– Сделаю! – твердо ответила та, в серых глазах под изящно изогнутыми тонкими бровями светилась решимость, свидетельствующая о том, что сказанное – не просто угроза. – Ради твоего же блага! Кто-то же должен позаботиться о тебе, раз уж Господь напрочь лишил тебя благоразумия, наградив лишь твердолобым упрямством. Все! Брысь отсюда! Мое терпение на исходе!