Когда мы встретимся вновь
Шрифт:
«И для меня», – мысленно добавила Флэнни.
Резко развернувшись, она неторопливо направилась к своему месту в углу комнаты. Чарли проводил взглядом ее высокую стройную фигуру и усмехнулся, в темных глазах блеснули хищные искры.
«Надо же. А у красавицы еще и характер есть! И какой характер! «У меня нет ни времени, ни желания заводить легкомысленные интрижки!» Кто бы мог подумать, что в такой дыре, как какой-то там военно-полевой госпиталь во Фландрии, есть такое чудо. Совершенно неприступное чудо с крутым норовом! Обожаю таких!!! Вы недооцениваете меня, мисс Флэнни,
Продолжение следует…
====== Часть 19. Мой ад по имени Антуанет ======
Лишь на миг остановятся стрелки часов, Чтобы мы посмотрели друг другу в глаза… И качнутся незримые чаши весов, И знакомые звезды потянут назад… Айголь
Конец августа 1918 года, Франция.
Военно-полевой госпиталь 1478.
Чарли медленно открыл глаза и несколько раз моргнул, сбрасывая остатки сна, а затем нахмурился и оглянулся по сторонам, пытаясь понять, что же его разбудило. Кругом царили полумрак и тишина, изредка прерываемая сонным бормотанием раненых. Чуть повернув голову, Чарли взглянул в окно.
«Как темно. Должно быть, середина ночи. Часа три…» – отрешенно отметил он, глядя в застывшую за стеклом непроницаемо-чернильную тьму.
В этот момент с другой стороны послышался едва слышный мелодично-хрустальный звук падающих капель воды.
«Так вот что это было».
Чарли усмехнулся и неторопливо повернулся, уже зная, что сейчас увидит. На краю постели, на которой лежал Терри, сидела та самая золотоволосая девушка, с которой он когда-то, целую вечность назад, познакомился в бостонском порту. Тогда она приняла его за Терри, потому что на нем был надет его костюм. Он до сих пор помнил ту отчаянную надежду, которая звучала в ее голосе, когда она, вцепившись в лацканы его пиджака, лихорадочно расспрашивала его о Терри. И потом, в том госпитале в Чикаго… Когда он спрыгнул с поезда и, доставленный в больницу весь в бинтах, назвался именем Терри, чтобы уйти от полиции.
«Как же все-таки чертовски запутана наша жизнь. Просто диву даешься! – вдруг подумалось ему. – Кто бы мог предположить, что мы снова встретимся – здесь, на фронте, в военно-полевом госпитале? Но теперь уже все втроем. Только вот Терри до сих пор не пришел в себя. Здорово зацепило парня. Ну, раз до сих пор не отошел в мир иной, значит, выберется!»
– Эй, Кенди, – тихо позвал он девушку.
Кенди осторожно сменила очередной компресс и, обернувшись, удивленно посмотрела на него, но тут же виновато потупилась.
– Я разбудила тебя? Прости, я старалась не шуметь.
– Ничего. Ты не разбудила меня, Кенди. Я часто просыпаюсь ночью. Раны чешутся, просто жуть.
– Значит, заживают, – спокойно заметила девушка, отжимая следующий компресс. – Если хочешь, я смочу их карболкой.
– Нет, спасибо. Я сыт по горло этим жутким запахом.
– Ничего не поделаешь, – вздохнула Кенди. – Ничего другого у нас нет.
– Ясно. А ты, как я посмотрю, снова на своем втором посту, – усмехнулся молодой человек, озорно сверкнув глазами.
– На втором посту? – непонимающе переспросила Кенди, на секунду
– Да. Это место на краю постели Терри уже стало твоим вторым постом. Ты все дежурства проводишь здесь.
На бледных щеках девушки проступил яркий румянец, но в следующее мгновение ее брови сурово сошлись над переносицей.
– Ничего подобного, – строго возразила она, возвращаясь к прерванному занятию. – Я уделяю ему внимания не больше, чем другим. Просто в данный момент у него лихорадка. Нужно во что бы то ни стало сбить температуру, иначе положение может стать очень опасным, только и всего.
– Угу, – скучающе-насмешливо заметил Чарли. – А твои чувства к нему, разумеется, совершенно ни причем.
– Так и есть, – сухо подтвердила Кенди в ответ на его иронию. – Если бы ты был в таком состоянии, как он, то я бы точно так же сидела и с тобой, и с любым другим раненым. Между прочим, – еще более строго продолжила она, снова поворачиваясь к Терри и меняя компресс, – сейчас середина ночи. Тебе надо отдыхать. Спи, Чарли. Чем больше ты будешь отдыхать, тем быстрее поправишься и уйдешь отсюда.
– Да ладно. Не дуйся. Я всего лишь пошутил. Почему бы тебе просто не признать, что ты его любишь? Что в этом такого особенного? Что вообще может быть особенного в том, что женщина любит мужчину? Это же естественно. Что между вами произошло? Вы поссорились? Так это же пустяк…
– Чарли, я буду тебе очень обязана, если ты немедленно замолчишь и будешь спать! – резко перебила его Кенди и холодно посмотрела на него. – То, что произошло или происходит между мной и Терри, касается только нас двоих, и мы оба будем тебе очень благодарны, если ты наконец-то прекратишь совать нос не в свое дело!
– Ничего себе! – от возмущения Чарли даже чуть приподнялся на постели, но тут же упал обратно, морщась от боли. – Вот это отповедь. Да я ведь хотел как лучше.
– Чарли! – в голосе Кенди явственно прозвучало предупреждение.
– Ну ладно, ладно, – обиженно пробурчал тот. – Молчу, – и, надувшись, отвернулся.
Тяжело вздохнув, Кенди сменила последний компресс и снова повернулась к Чарли.
– Извини, я не хотела кричать. Ты не виноват в том, что у нас ничего не получилось. Никто не виноват, – Кенди опустила голову и замолчала.
– Да брось ты! – пробормотал тот, поворачиваясь и удивленно глядя на нее. – Все у вас наладится.
– Нет, Чарли, не наладится, – вздохнула девушка, уголки ее губ дрогнули в горькой улыбке. – Ничего не наладится. Терри дал слово другой. Она спасла ему жизнь. И мне нет больше места в его жизни. Так-то вот.
– Вот оно что, – прошептал молодой человек и посмотрел на лежащего на соседней койке друга. – Наверное, это и есть та причина, по которой он пошел на фронт.
– Что?!
– Когда он попал в мой взвод, я поинтересовался, каким ветром его занесло на войну – я знаю, что он стал преуспевающим актером и все такое – но Терри отказался отвечать. Только пробормотал что-то насчет того, что у него была причина, но он не хочет о ней говорить. Вот я и думаю: не это ли та причина, по которой он здесь?