Когда мы встретимся вновь
Шрифт:
Флэнни нахмурилась еще сильнее.
– Мистер Грант, – начала она своим самым ледяным тоном, на который только была способна, но Чарли не дал ей договорить.
Обняв девушку за плечи, он притянул ее к себе. На какое-то неуловимое мгновение они замерли, слившись воедино в этом первом и, быть может, последнем поцелуе, полном отчаяния, надежды и… кипящей нежности, а затем Чарли медленно разжал руки, отпуская ее. Наклонившись, он еще несколько секунд смотрел в ее ошеломленные, растерянные серые глаза, а затем ласково погладил
– До свидания, королева, – тихо произнес он, и в его голосе Флэнни не нашла и тени обычной насмешки. – Мы обязательно встретимся – это я тебе обещаю!
Развернувшись, он быстро направился к двери и, не оглядываясь, вышел из комнаты.
Военно-полевой госпиталь 1480.
Он сидел на постели, привалившись спиной к стене и неподвижно глядя перед собой. Злость ушла, сменившись сначала горечью и усталостью, а затем какой-то отстраненной глухой пустотой. И теперь, сидя в полутемном бараке военно-полевого госпиталя, он пытался примирить себя с неожиданно обрушившейся на него правдой и решить, как жить дальше.
– Месье, – мелодичный женский голос внезапно ворвался в его мысли, вернув на землю.
Крест чуть вздрогнул и, подняв голову, удивленно посмотрел на стоящую у его постели Жоа.
– У меня для вас новости, месье, – улыбнулась девушка. – Доктор просил вам передать, что завтра вы покидаете госпиталь.
Эти слова подействовали на него как удар дубинки. Черные глаза под удивленно приподнятыми широкими бровями изумленно распахнулись, но где-то в самой их глубине неожиданно мелькнуло нечто непонятное, очень напоминавшее разочарование, боль и… страх. Впрочем, длинные ресницы тут же опустились, скрывая их выражение.
«Страх? – мысленно повторила Жоа и, усмехнувшись этой догадке, тряхнула головой. – Глупость какая! Месье Крест сам кому угодно страх внушит. Его даже Стэнтон боялся. К тому же, чего ему бояться? Просто показалось».
– Понятно, – между тем, как всегда, ровно и холодно ответил Крест. – Спасибо, мадемуазель.
– Я принесу вам вашу форму завтра утром, – пробормотала девушка. – Машина обычно приходит к двенадцати часам.
– Спасибо, мадемуазель, – снова повторил тот, не поднимая глаз.
«Какой он все-таки странный. И что его связывает с Антуанет? Почему он просил отвести его именно к ней? О чем они говорили? Впрочем, это не мое дело. И все же… После этого он изменился».
Еще несколько секунд Жоа с беспокойством смотрела на него, а затем пожала плечами и вернулась на свое место. Сев на стул, она окинула оценивающим взглядом аккуратно сложенные стопки чистой перевязки и принялась готовить раствор карболки.
– Мадемуазель.
Обернувшись, Жоа удивленно посмотрела на стоящего позади нее Креста.
– Да?
– Вы не можете мне сказать, где сейчас мадемуазель Делакруа. Я хочу поговорить с ней.
Жоа внимательно
– Полагаю, она у себя в комнате, – вздохнув, ответила девушка.
Не сказав ни слова, тот повернулся и направился к двери. Чуть прищурившись, Жоа задумчиво смотрела ему вслед. Крест шел медленно, но прямо и уверенно.
– Месье.
Он остановился, но не обернулся. Жоа встала и быстро подошла к нему.
– Вы идете к мадемуазель Антуанет? – тихо спросила девушка.
Мужчина медленно повернулся, и их глаза встретились. Несколько мгновений он внимательно смотрел на нее своим странным непроницаемо-черным взглядом, и только широкие плечи чуть напряглись, словно готовясь принять невидимый удар.
– Да, – наконец произнес он голосом, в котором явственно прозвучали нотки высокомерия и ледяного предупреждения.
Услышав их, Жоа мягко улыбнулась, словно давая понять, что вовсе не собирается вмешиваться не в свое дело, а тем более делать какие-то выводы или судить его или Антуанет.
– В таком случае, не могли бы вы передать ей, чтобы она не спешила на дежурство. Я поговорила с начальником и медсестрами, и мы немного изменили расписание. Она свободна еще одну смену.
Уголки губ Креста дрогнули в едва заметной улыбке, но последовавшая за этим фраза была такой безукоризненно вежливой и была произнесена таким холодным и официальным тоном, словно он говорил с дамой из высшего общества на светском приеме, и даже самый строгий блюститель нравов не смог бы найти в ней ничего предосудительного.
– Хорошо, мадемуазель.
Он продолжил свой путь, но у самой двери задержался и, обернувшись, вдруг улыбнулся ей настоящей искренней улыбкой, полной простого человеческого тепла и благодарности.
– Спасибо, – одними губами шепнул он и вышел из палаты.
Остановившись перед знакомой дверью, он замер в нерешительности и чуть нахмурился, словно сомневаясь в правильности принятого решения, но затем все же тихо постучал и, не оставляя себе времени на раздумья, вошел внутрь. Антуанет стояла у стола, склонившись над большой чашкой с водой, и умывалась. На ней было все то же серое платье, но без передника и косынки, которые аккуратно сложенной стопкой лежали на стуле рядом.
– Жоа, – не оборачиваясь, пробормотала женщина, стряхивая капли воды, и потянулась за полотенцем. – Извини, что опоздала. Я сейчас приду.
Ответом ей была тишина. Отложив полотенце, Антуанет удивленно обернулась и замерла. Широко распахнутыми глазами, в которых, сменяя друг друга, кружились изумление, растерянность, настороженность, страх, боль и радость, она молча смотрела на стоящего у порога мужчину, не в силах сделать ни единого движения или произнести хотя бы слово.
– Крис, – наконец едва слышно шепнула она одними губами.