Когда мы встретимся вновь
Шрифт:
Крест медленно подошел ближе и остановился прямо перед ней. С минуту они молча смотрели друг другу в глаза.
– Тебе не нужно никуда идти, – так же тихо ответил он. – Жоа просила передать, что она договорилась с остальными и они изменили расписание. Ты свободна до следующей смены.
Эти слова привели ее в чувства. Чуть отступив назад, Антуанет опустила голову и принялась нервно поправлять растрепавшиеся прядки волос.
– Вот как? – пробормотала она, пытаясь скрепить их шпильками. – Понятно. А почему ты здесь? Что-нибудь случилось?
– Нет… Да.
Антуанет удивленно посмотрела на него и чуть улыбнулась.
– Очень точный
Крест не ответил, длинные ресницы плавно опустились, скрывая его глаза. Снова воцарилась тишина. Антуанет ждала, чувствуя, как внутри нарастает тревога.
– Крис, что случилось? – наконец не выдержала она.
– Ничего. Только…
– Что только? Да прекрати ты мучить меня!!! – в голосе женщины послышались слезы.
Он снова поднял на нее глаза, только теперь их бездонная тьма больше не была холодной и непроницаемой, в ней судорожным пламенем бились отчаяние, горечь, бесконечная боль и… надежда. Робкая, едва заметная, словно пламя свечки на фоне бушующего пожара. Отчего-то его глаза напомнили ей две свежих открытых раны, сочащихся кровью и страданием.
– Завтра я возвращаюсь на фронт, – тихо произнес Крест.
– На фронт? – повторила она, словно эхо, не понимая смысла слов.
– Да. Я пришел попрощаться.
Антуанет заметно вздрогнула и побледнела, но моментально приказала себе взять себя в руки. Отвернувшись, она на мгновение прижала ладонь к губам, подавляя готовое вырваться рыдание, но тут же заставила себя опустить ее.
«Прекрати немедленно!!! Ты должна быть сильной, Антуанет. Ты не можешь снова подвести его. Не можешь снова оказаться слабой. Сейчас, как и восемнадцать лет назад, ему нужна твоя поддержка, а не слезы. Пусть он запомнит тебя смелой женщиной, женщиной, на которую можно положиться в трудный час, а не всхлипывающей девчонкой, готовой рухнуть в обморок по любому поводу».
Судорожно сглотнув, она глубоко вздохнула и крепко зажмурилась на мгновение, прогоняя навернувшиеся слезы.
– Ну что ж, – через силу произнесла она самым спокойным голосом, на который только была способна в эту минуту. – Прощай, Крис. Удачи тебе, и будь осторожен. У тебя все еще будет хорошо, поверь мне. Война когда-нибудь закончится, ты вернешься в Лавферезе, где тебя ждет Жак-Франсуа, и начнешь все заново.
Не оборачиваясь, Антуанет подошла к столу и, взяв лежавший на стуле передник, принялась надевать его. Она старалась вести себя как обычно и действовала неторопливо, опасаясь неосторожным действием или словом выдать свои чувства, и даже самой себе боялась признаться, насколько ее расстроила его новость.
«Завтра. Завтра он уедет, и я больше никогда не увижу его. Да, так и будет. Он ведь сказал, что пришел попрощаться. Господи, зачем мы только встретились?! Зачем я поехала в этот госпиталь?! Почему именно я?!! Что я такого сделала, что ты продолжаешь так мучить меня?! Неужели моего одиночества, моей боли и всего того, что я вынесла за эти восемнадцать лет, недостаточно?!! Так. Стоп! Нужно успокоиться. Успокойся, Антуанет. Возьми себя в руки. Ничего уже не изменить. Он принял решение. В конце концов, этого следовало ожидать. Неужели ты питала какие-то надежды? И это после всего сказанного и восемнадцати лет разлуки? Как это безнадежно и по-женски глупо с твоей стороны! Разумеется, он уже давно забыл то, что когда-то чувствовал к тебе, ведь все эти годы он считал, что это ты его бросила. Забудь и ты. Скажи ему «Прощай» и отпусти. Теперь у каждого из вас своя
Шаги замерли совсем рядом. Он стоял прямо позади нее – она чувствовала его присутствие так явно и остро, как если бы смотрела ему в лицо. Антуанет на мгновение замерла. Тело попеременно обдавало то жаром, то холодом, щеки горели, а кровь тяжело билась в висках. Непослушными пальцами ей кое-как удалось завязать пояс фартука, и она потянулась за косынкой, мысленно умоляя его уйти. Просто уйти.
Крест долго смотрел на стоящую перед ним женщину. Женщину, которую он так долго любил и ненавидел, но которую так и не сумел выбросить из своего сердца. И вот теперь, спустя восемнадцать лет, она была так близко, всего в шаге от него. И между ними больше не было лжи. Но она выглядела такой холодной и спокойной.
«Вот уж воистину святая. Ни слез, ни просьб, только ледяное прощание да избитое пожелание удачи. Антуанет-Антуанет… Неужели после всего, что между нами было, ты можешь мне сказать лишь эти безликие равнодушные слова? Неужели та страсть, что жила в тебе восемнадцать лет назад, умерла навсегда? Что ж… Спи в своей холодной святости. Прощай».
Чуть улыбнувшись кончиками губ, он наклонился к ней совсем близко. Нос защекотал знакомый аромат горьковатой свежести. Закрыв глаза, Крест глубоко вдохнул его, словно стараясь запомнить навсегда.
– Спасибо, Антуанет, – тихо сказал он.
Женщина замерла и только тут он заметил, как она напряжена. Да и движения ее рук, бессмысленно вертевших косынку, стали какими-то резкими, суетливыми, даже нервными. А затем она чуть повернула голову, словно хотела взглянуть на него, но очевидно передумала и снова отвернулась. Но этого короткого, почти неуловимого мгновения оказалось достаточно, чтобы он успел заметить слезы, тускло блестевшие на ее щеках.
– Пожалуйста, – прошептала она едва слышно.
– Антуанет…
Он осторожно коснулся ее плеча, но она отшатнулась и сжалась, обхватив себя руками за плечи и по-прежнему избегая его взгляда.
– Уходи, Крис, – хриплый надорванный шепот, совсем не похожий на ее обычный голос, разорвал тишину комнаты. – Ты уже попрощался. А теперь уходи. Уходи!
Антуанет подошла к своей постели и принялась поправлять и без того аккуратно расправленное одеяло, отчаянно прислушиваясь к тому, что происходит позади нее, в надежде услышать его удаляющиеся шаги и одновременно боясь услышать их. Но там было тихо. Разгладив последние невидимые морщинки на шерстяной поверхности, она выпрямилась и замерла, не оборачиваясь.
– Ты что-то еще хочешь мне сказать?
– Да.
Его бархатный голос обжигающей волной ударил в сердце, отозвавшись сладкой болью. Антуанет закрыла глаза, растворившись на мгновение в его невидимой ласке, а затем глубоко вздохнула, собирая остатки воли, но в этот момент две сильных руки мягко, но крепко обняли ее за плечи, разворачивая к себе. От неожиданности она ошеломленно замерла в его объятиях, а ее растерянный, затуманенный слезами и болью ореховый взгляд встретился с черным -бездонным, полыхающим страстью и упрямством.