Когда мы встретимся вновь
Шрифт:
Нил молчал. У него не было ни сил, ни желания спорить. Так и не дождавшись ответа, Стэнтон направился к выходу, но на пороге обернулся.
– У вас прекрасная сестра, Лэганн, – не скрывая едкого сарказма, пробормотал он, насмешливо сверкнув холодными змеиными глазами.
– Элиза? – удивленно прошептал Нил и озадаченно нахмурился, пытаясь понять, при чем здесь его сестра.
– Да. Само милосердие, – глаза Стэнтона глумливо блеснули. – И еще. Совет на будущее: хотите смягчить мое к вам отношение – не водите дружбу
Железная дверь со скрежетом захлопнулась за его спиной.
Он бежал по коридору, который казался бесконечным, его окружала непроглядная тьма. Он бежал все быстрее и быстрее. Мрак давил на плечи, душил его, липкими руками хватал за ноги, мешая бежать, не отпуская. Внезапно вдалеке он увидел свет и рванулся к нему. Быстрее. Еще быстрее. Еще чуть-чуть! Совсем немножко!!! Свет приближался…
Внезапно на его пути выросли две фигуры.
– Ваша сестра – само милосердие, – усмехнулся Стэнтон.
– Тебя осудят, – глаза Креста были холодны и равнодушны.
Он стоял между ними. Выбор?! Нет, ему не нужен этот выбор!
«Нет! Нет, не осудят! Только бы добраться до выхода. Свет… Вот он… Уже почти рядом!»
Фигуры молча отступили и растаяли в темноте. Он побежал еще быстрее. Свет приближался. Вот он уже совсем рядом. Нил протянул к нему руку, но тут пол под его ногами рухнул, и он полетел в пропасть. Пропасть, где царил вечный мрак. И он знал, что уже никогда не выберется оттуда.
– НННННЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТТТТТТТТТТТТТТ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
– Подъем! А ну, вставай!!!
Нил с трудом открыл глаза. Голова раскалывалась. Сквозь туман, застилающий глаза, он смутно различил чью-то фигуру, склонившуюся над ним.
– Что? – хрипло пробормотал он пересохшими потрескавшимися губами.
– На суд пора, – издевательски ухмыльнулся Трикс. – Судья ждать не любит.
Нил с трудом поднялся, его шатало…
– Давай, шевелись.
Трикс грубо ткнул его в середину спины. На негнущихся ногах Нил вышел из камеры и на мгновение зажмурился от ударившего в глаза яркого света.
– Где Стэнтон? – едко поинтересовался он, останавливаясь, чтобы дать глазам привыкнуть. – Неужели решил пропустить финал комедии?!
– Уже в суде, – хмыкнул Трикс. – Вперед!
Дорогу Нил не помнил. Все было как в тумане, а тело словно не принадлежало ему. Он смутно чувствовал, как его втолкнули в экипаж, тряску дороги и скрип колес, пилящей болью ползущие по нервам. Затем его вытащили и снова куда-то поволокли. Где-то на окраине сознания застыл образ мрачного старого здания, бесконечные ступени и коридоры. Все это напоминало ему ад из его сна. Наконец они остановились перед высокими дверями.
– Нужно ждать, – пробормотал Трикс.
Он окинул Нила быстрым взглядом и презрительно поморщился...
– Стой здесь, а я поищу Стэнтона. Вздумаешь сбежать – найду и отрежу ноги.
Нил пропустил угрозу мимо ушей, ему было уже все
– Вы помните наш уговор, мистер Стэнтон? – произнес красивый женский голос.
Нил вздрогнул. Он знал этот голос. Он узнал бы его из миллионов женских голосов. Только обычно он был мягким и сладким, а сейчас прозвучал холодно и жестко. Голос доносился из комнаты, у двери которой стояла скамья, где он расположился. Дверь была чуть приоткрыта. Нил затаил дыхание, чтобы лучше слышать.
– Я помню наш уговор, мисс Лэганн, – послышался голос Стэнтона, в котором явственно прозвучали нотки скрытого недовольства. – Деньги в обмен на смерть вашего брата.
– Вот именно.
– Я хотел бы ограничиться каторгой.
– Мистер Стэнтон, я уже устала повторять! Нил должен умереть! Только так я получу то, что мне нужно. И вы, кстати, тоже.
– Хорошо, мисс Лэганн. Я все устрою.
«Элиза».
Нилу показалось, что он очутился в кошмарном сне. С трудом подняв руку, он ущипнул себя. Было больно.
«Значит, не сон. Бог ты мой, Элиза! Но почему? За что?!! Мы же всегда были напарниками, Элиза. И я – твой брат! Как ты могла?! Как же ты могла поступить так со мной?!! Невероятно. Так вот почему Стэнтон говорил о тебе. Да, это многое объясняет. И все же, как же ты могла? Зачем?! Почему?!! ПОЧЕМУ?!!»
Ему все еще не верилось в реальность услышанного, но в глубине души он знал, что это правда. И он чувствовал, как умирает его сердце. Странно, но он внезапно совершенно ясно и четко осознал, что происходит. Словно застилавшая разум пелена внезапно спала, обнажив горькую реальность во всей ее безразлично-жестокой неприглядности и уродстве. Нил прислушался к себе. Боли не было. Только странное холодное равнодушие. Он ничего не чувствовал. Абсолютно ничего. Все, что его окружало, вдруг утратило смысл. Утратила смысл и сама жизнь. Ему стало безразлично, какое решение вынесет судья Джефферсон. Ему стали безразличны насмешки и издевательства сокамерников, Стэнтон с его глумливой ухмылкой, Трикс и Роджерс с их грубостью. Ему стало безразлично все.
«Наверное, именно так чувствует себя человек, когда умирает», – почему-то подумал Нил.
В стороне послышались торопливые шаги, и в коридоре появился Трикс.
– Я не нашел Стэнтона, – пробурчал он, подходя к Нилу. – Ладно, пошли. Судья вызывает тебя.
– Я сам пойду, – холодно произнес Нил, поднимаясь.
– Как хочешь, – Трикс безразлично пожал плечами и толкнул его в спину.
Нил бросил на него ледяной взгляд, а затем выпрямился, расправил плечи и твердым шагом, не глядя по сторонам, направился по коридору.