Когда мы встретимся вновь

Ellada

– Я такого не говорила! – слабо возразила Пати.

– Но дала понять, не так ли? – Кенди была безжалостна. – Том не придет, Пати. Он боится разрушить то немногое, что еще связывает вас. Он ждет. И он любит тебя. Не так, как меня. Не так, как друга. Не так, как сестру. Он любит тебя так, как я люблю Терри.

– Откуда ты знаешь?

– Он сам мне это сказал. А еще он очень жалеет о своих необдуманных словах. Но ему даже в голову не пришло, что ты могла так превратно истолковать их. Ну, так что?

Пати вздохнула и сдалась.

– Хорошо. Я поговорю с ним.

– Вот и отлично. Он будет на холме Пони через час. Он будет ждать тебя. Если ты не придешь, это будет означать конец. И вот тогда действительно все закончится. И ничего уже нельзя будет изменить или исправить. Подумай об этом, Пати. Стоят ли твои глупые страхи, основанные на обычном недопонимании, вашего с Томом счастья? Ответь себе на этот вопрос и прими решение. Надеюсь, оно будет верным.

Кенди направилась

к сидящей у камина мисс Пони. Пати проводила ее взглядом и принялась задумчиво рассматривать собственные ладони.

Холм Пони.

Спустя час

Прислонившись спиной к шершавому стволу древней сосны, Том смотрел на раскинувшийся внизу городок. «Придет или не придет? И что она скажет мне, если придет?»

Да, он любил Кенди. Ее невозможно было не любить. Подруга детства… Сорвиголова с копной золотых волос и заливистым смехом. Его первая мальчишеская любовь. Любовь, подобная солнечному зайчику на зеркальной глади озера. Такая же веселая, неуловимая и… мимолетная. А Пати… Нет, Пати совсем другое.

Где-то в стороне хрустнул снег. Том вздрогнул и обернулся. Это была она. Пати. Они молча смотрели друг другу в глаза. Время больше не существовало. Не существовало ничего, кроме них, замерших в шаге друг от друга в конце снежной тропы на опушке старого леса. Он не знал, что сказать. Все слова, что он так тщательно придумывал, мгновенно улетучились, стоило увидеть ее. Пати тоже молчала. И в этой тишине их глаза и сердца сказали друг другу все. Том шагнул вперед и, обняв, крепко прижал девушку к себе.

К чему слова, если все понятно и без них

====== Часть 38. Ты будешь моей женой ======

Март 1919 года

Чикаго. Дом Брайтонов.

Здесь ничего не изменилось. Те же вещи на тех же местах. Словно закрывшаяся за ее спиной дверь каким-то непостижимым образом остановила время. Анни подошла к окну и, отогнув кружевную занавеску, выглянула наружу. Там за стеклом жизнь текла своим чередом. Чикаго кипел и бурлил, словно огромный котел. «Вот я и дома!» Тонкие пальцы разжались, выпуская белое кружево. Штора упала с тихим шелестом. Отвернувшись, Анни подошла к туалетному столику и опустилась в изящное резное кресло. Подняв глаза, она встретилась взглядом со своим отражением в зеркале. И впервые словно увидела себя со стороны. И поняла, как изменилась. Незаметно, шаг за шагом новая жизнь превратила ее в другого человека. С серебряной поверхности на нее смотрела незнакомка. Эта темноволосая темноглазая девушка с бледным серьезным лицом и строго поджатыми губами не принадлежала этому дому и этому городу. Она принадлежала Нью-Йорку. Новый город отнял ее у Чикаго и создал новую Анну Брайтон – молодую, энергичную, сильную, знающую, чего она хочет от жизни, и смело идущую к своей цели. «Это больше не мой дом. И не моя комната. Я чувствую себя здесь чужой, случайной гостьей. Хотя, наверное, так и есть. Теперь я здесь всего лишь гостья. А мой настоящий дом там, в Нью-Йорке. Разве не этого я хотела? Разве не к этому стремилась? Почему же сейчас так грустно и больно, словно я утратила что-то важное? А может так и должно быть? Наверное, должно быть непросто взять и изменить свою жизнь. Оборвать старую и начать новую с чистого листа. Это должно быть больно. И в то же время хорошо. Словно бабочке, вырвавшейся из тесного кокона и впервые расправившей крылья. И ощутившей себя прекрасной и свободной». Отражение молча смотрело на нее из серебряной глубины. Анни вздохнула и снова перевела взгляд на окно. Приглашение Кенди ни свадьбу, конечно же, оказалось для нее неожиданностью. Ей не хотелось приезжать в Чикаго, но отказать подруге детства она не могла. Анни невольно поморщилась. Да, ей не хотелось возвращаться в Чикаго. Очень. И не только потому, что здесь ее поджидали грустные воспоминания. У ее нежелания была более веская причина. Впрочем, душевное тепло и искренняя радость, которыми ее встретили в Чикаго, согрели душу, словно лучи весеннего солнца, и Анни почувствовала себя веселее и увереннее. Мрачные тучи, собравшиеся над ее головой, отступили. «Это же не навсегда. Две-три недели – и я снова вернусь в Нью-Йорк, к своей прежней жизни. А не поздравить Кенди лично в такой значимый для нее день было бы просто ужасно с моей стороны. Друзья не могут так поступать. А мы ведь дружим с детства. С самого дома Пони. Нет, я правильно поступила, что приехала. Я должна была это сделать. Кенди… Как я рада, что у тебя все так хорошо сложилось! Будь счастлива. Ты это заслужила. И я буду счастлива. Не так, как ты, ведь рядом со мной не будет Арчи. Но я тоже буду счастлива. Вот увидишь».

На следующий день.

Чикаго. Особняк Эндри.

– Анни! Как же я рада тебя видеть! Кенди искренне обняла подругу, а затем отстранилась, вглядываясь в ее лицо. Это была все та же Анни. Та же фигура, лицо, глаза. И в то же время другие. Что-то неуловимо изменилось в ней. И изменило ее. Навсегда. – Здравствуй, Кенди, – между тем поздоровалась Анни, как всегда продемонстрировав прекрасные манеры. – Я тоже очень рада видеть тебя. И еще более рада была получить твое приглашение. Прими мои поздравления. – Спасибо. Глаза Кенди сияли словно звездочки. Анни почувствовала, как где-то в глубине души просыпается

зависть к чужому счастью, но тут же одернула себя. «Прекрати немедленно, Анна Брайтон! Кенди нелегко досталось ее счастье, так что нечему завидовать». Вместо этого, Анни окинула взглядом огромный холл. Когда-то она часто бывала здесь. Когда была помолвлена с Арчи. Знакомая боль кольнула сердце. «Арчи… Нет, я не должна думать о нем. Все закончилось. Все. Навсегда. Ничего не изменить. И не стоит вспоминать и сожалеть». – Неужели Альберту удалось настоять на своем, и ты все-таки переехала сюда? Кенди состроила смешную рожицу. – Пришлось. Альберт был непреклонен. Впрочем, после объявления двойной помолвки, на которой герцог Грандчестер официально признал Терри своим сыном и наследником, вынуждена признать, что он в чем-то прав. Репортеры просто преследуют всех нас. Но если Терри, Альберт и Шанталь привыкли к этому, то о себе я такого сказать не могу. Я иной раз боюсь выходить на улицу одна. Так что пришлось согласиться. По крайней мере, особняк они не решаются осаждать. Взвесив все, мы решили, что до свадьбы я буду жить здесь, а после вероятней всего уеду в Нью-Йорк вместе с Терри. – Замечательная новость, – улыбнулась Анни. – Мы сможем часто встречаться. – Согласна. Тошнота накатила внезапно. Мир вокруг подернулся рябью, пол под ногами закачался. Едва сознавая, что делает, Анни отступила назад и вслепую зашарила руками. – Анни, что с тобой? Тебе плохо? – встревоженное лицо Кенди, проступило сквозь пелену тумана, застилающую глаза. – Давай помогу. Анни почувствовала, как ее подхватили под руку. Это крепкое надежное прикосновение стало единственной точкой опоры в ставшем вдруг ненадежным, расплывающемся и раскачивающемся мире. Девушка тяжело оперлась на плечо подруги, пытаясь взять себя в руки. – Пойдем-ка со мной. Тебе нужно присесть, – пробормотала между тем Кенди и потянула ее за собой. Анни послушно переставляла ноги, едва сознавая, что делает. И только оказавшись в большом уютном кресле, стала понемногу приходить в себя. Над ней склонилась Кенди, лицо которой выражало крайнюю степень беспокойства. – Что случилось? Тебе плохо? Где болит? Господи, нужно немедленно пригласить доктора! Она уже повернулась к двери, но Анни схватила ее за руку, удерживая на месте. – Кенди, не нужно, – едва слышно пробормотала девушка все еще дрожащим от слабости голосом. – Не нужно звать доктора. Со мной все в порядке, поверь. – В порядке?!! – воскликнула Кенди и нахмурилась. – О чем ты говоришь? Ты бледна, как снег, и едва держишься на ногах! Минуту назад ты едва не упала в обморок! Нет, ты не в порядке! Тебе нужно обратиться к врачу! Я настаиваю… – Кенди, нет! – на этот раз в тихом голосе Анни прозвучала непоколебимая решимость. – Я не пойду к врачу! – Анни… – Кенди, все в порядке. Я знаю, что со мной. – Знаешь? – Кенди недоверчиво взглянула на подругу, беспокойство так и не исчезло с ее лица. – Да, – Анни устало закрыла глаза.

– И что же с тобой? Только не говори мне, что ты просто устала. Твое состояние не имеет ничего общего с усталостью, так что не лги мне.

– Кенди…

– Анни, – в голосе Кенди прозвучали стальные нотки, – или ты сейчас же говоришь мне, что происходит, или я расскажу об этом твоим родителям, Альберту, Арчи. Всем, кто хоть как-то может на тебя повлиять!

– Ты не можешь…

– Могу, – жестко оборвала ее Кенди. – И сделаю! Если ты больна, то нужно лечиться, а не прятаться. Болезнь не пройдет сама собой. Особенно, если это что-то серьезное.

– Я не больна, – прошептала Анни, отводя взгляд.

– Откуда такая уверенность? Ты – доктор?

– Нет, но… я не больна.

– Анни!

Девушка закрыла глаза и поглубже зарылась в кресло.

– Я в положении.

Воцарилась тишина. Не выдержав гнетущего напряжения, Анни призвала все свое мужество и заставила себя открыть глаза и посмотреть на подругу и почувствовала, как накатывает приступ смеха. Кенди была совершенно оглушена обрушившейся новостью и напоминала рыбу, неожиданно выброшенную из воды. В округлившихся зеленых глазах плескались шок и бесконечное удивление, губы беззвучно шевелились, словно она пыталась, что-то сказать. И внезапно Анни стало легче. Волнение и слабость схлынули, словно вода во время отлива.

«Бедная Кенди, – невольно подумала Анни с грустью, – Это оказалось слишком даже для такой вечной оптимистки, как ты».

– В положении? – наконец удалось выдавить Кенди. – Ты в положении?!

– Да.

– Но… Как?!!

Анни невольно улыбнулась.

– Кенди, ты же медсестра. Мне почему-то кажется, что ты знаешь, как это происходит. Ну или догадываешься.

У Кенди запылали щеки.

– Ну да, – пробормотала она, вконец растерявшись. – А… а…

– Кто отец моего ребенка? – закончила за нее Анни.

Кенди кивнула.

– Думаю, ты можешь предположить, кто это может быть.

– А-Арчи? – от волнения Кенди слегка заикнулась.

– Да. Очевидно, это новость отняла у Кенди последние силы. Действуя скорее машинально, чем осознанно, она подошла к другому креслу, опустилась в него и замерла, отрешенно глядя в пространство перед собой.

«Кажется, мир сошел с ума».

– Почему же вы расторгли помолвку? – наконец, пробормотала она, с трудом возвращаясь в действительность.

Анни вздохнула и пожала плечами.