Когда мы встретимся вновь

Ellada

– Заключенных и мужчин уже отправили. А ну-ка вниз! Давайте, давайте.

Девушки послушно направились к трапу.

– Я тут уже навел справки, – следуя за ними, продолжал майор, – Париж прислал подтверждение. Вы отправляетесь в военно-полевой госпиталь 1478 на северо-востоке Франции, – Престон беспокойно вздохнул. – Там сейчас самые оживленные бои. Рук не хватает. Машина ждет. Сейчас на вокзал, оттуда поездом до Парижа, а уже из Парижа вас отправят в 1478.

– Вы поедете с нами, майор? – спросила Жоа.

– Только до Парижа.

– Тогда вперед, – скомандовала Кенди и решительно

направилась к машине.

«Какое синее небо. Даже не верится, что где-то идет война и погибают люди».

Кенди вздохнула, вышла из вагона и оглянулась по сторонам. Майор Престон отправился выяснять дальнейший путь, Жоа последовала за ним, а Кенди направилась к зданию вокзала.

«Париж… Столько слышать и читать об этом городе и вдруг очутиться здесь в такое время. Как жаль».

Открыв тяжелую дверь, она решительно шагнула внутрь… и очутилась в аду. Вокруг – всюду, куда падал взгляд – лежали раненые в потрепанной и окровавленной военной форме, слышны были чьи-то тихие голоса и стоны, а в воздухе тяжелой волной повис удушливый запах пота, крови и пыли. Кенди почувствовала, как внезапно ослабли колени, а мир перед глазами закачался, и прижалась спиной к двери, стараясь дышать короткими вдохами, чтобы не чувствовать жуткого аромата смерти, стелящегося вокруг невидимым туманом, но в это мгновение кто-то резко толкнул дверь. Удар был таким сильным, что Кенди пробежала несколько шагов по инерции, чудом никого не зацепив.

– Кенди! Вот ты где! – в зал вошли майор Престон и Жоа. – До следующей станции вы отправляетесь поездом, – сообщил майор, не заметив ее состояния, – а дальше придется потрястись в повозке. Кенди, что с тобой?! Ты так бледна.

«Давай же, Кенди! Ты – медсестра! Нельзя же так!» – мысленно отчитала она себя.

Кенди сделала усилие и слабо улыбнулась.

– Со мной все в порядке, майор. Правда.

– Ничего не правда, – усмехнулся Престон, а в его глазах отразилось мудрое житейское понимание и самое обычное человеческое сочувствие. – Ничего, девочка. Такова война. Она никого не жалеет. Привыкай.

– Я постараюсь.

Кенди на секунду закрыла глаза, пытаясь справиться с собой. Внезапно перед ее мысленным взором встал образ Терри. Он молча смотрел на нее, но его взгляд был пронзительно-строгим и суровым, словно упрекал ее за слабость в такой важный момент. Затем он отвернулся и превратился в Стира. Стира, который не побоялся пойти на войну. Стира, который смотрел врагу в глаза. Кенди решительно тряхнула головой.

«Я должны быть сильной! Сейчас не время лить слезы и падать в обмороки!»

Жоа чуть улыбнулась, пытаясь молчаливо поддержать подругу. Она знала, что в этой ситуации никто не может помочь. Кенди должна была справиться сама.

– Я справлюсь, Жоа. Вот увидишь.

– Конечно, справишься. Мы будем работать в одном госпитале. Он довольно большой.

– Замечательно.

Кенди слабо улыбнулась и, отвернувшись, еще раз взглянула на раненых. И тут она увидела его. Чуть в стороне, у самой стены, на брошенной на пол грязной шинели лежал солдат. Его голову охватывала окровавленная грязновато-белая повязка, такие же небрежно разорванные полосы плотным слоем опоясывали его грудь и живот. Кенди не было видно его лица, но из-под повязки

спутанными грязными прядями спадали длинные каштановые волосы. Темно-каштановые. Кенди вздрогнула и, словно во сне, направилась к нему.

«Боже мой… Неужели? Нет, не может быть!»

Она опустилась рядом и осторожно повернула его голову. Это был не Терри. Кенди всхлипнула от облегчения.

– Пить, – прохрипел раненый на ломанном английском. – Пить… Умоляю…

– Вам нельзя, – сочувственно прошептала Кенди, чувствуя, как на глаза наворачиваются напрошенные слезы.

– Воды… Прошу вас…

Она больше не могла выносить этот хриплый умоляющий шепот. Кенди встала и быстро направилась к небольшому фонтанчику, возле которого стояла маленькая алюминиевая миска. Зачерпнув воды, она вернулась к раненому и снова села рядом.

– Я не могу дать вам выпить это, но думаю, что вот так вам станет легче.

Кенди осторожно опустила платочек в миску и смочила ему губы.

– Спасибо, – прошептал тот, обессиленно откинувшись назад.

– Кенди, что ты делаешь? – Жоа подошла к подруге.

– Он просил пить, но у него брюшное ранение. Я смачиваю ему губы, – тихо ответила Кенди, не отрываясь от своего занятия.

– Понятно. А то мне показалось, что ты немного не в себе. Ты двигалась, словно лунатик.

– Ничего, – слабо улыбнулась Кенди. – Это просто усталость и шок.

– Здравствуйте, девушки, – внезапно раздался позади них густой низкий бас.

Кенди и Жоа удивленно обернулись. Рядом с ними стоял толстенький невысокого роста мужчина. Одет он был в гражданскую одежду, довольно чистую и опрятную. Судя по густым, но совершенно седым волосам и таким же усам, он был уже в годах, но темные глаза, внимательно смотревшие на них из-под густых бровей, блестели по-молодому ярко и добро.

– Решили помочь? – осведомился мужчина, подойдя еще ближе, и опустился рядом с Кенди.

– Да, – почему-то шепотом ответила Кенди. – Мы – медсестры.

– Медсестры? Это хорошо. Очень кстати.

– Мы отправляемся через час в полевой госпиталь 1478.

– 1478? Это что неподалеку от Амьена? Очень близко к линии активных боев. Сложный участок работы. Там управляет мой старый знакомый и один из лучших хирургов, что я знаю, Жак Люмьер. Эх, все красавицы собираются у этого старого лиса! – усмехнулся мужчина в пышные усы.

– А вы кто? – поинтересовалась Жоа.

– Мое имя Консоме. Поль Консоме. Я – военный хирург, работаю здесь, в Париже. Этот состав прибыл час назад. Когда солдат ранен так тяжело, что ему не могут помочь в военно-полевом госпитале, их транспортируют сюда. К сожалению, многие скончались уже в дороге, – доктор тяжело вздохнул. – Эх, война…

– Да вот и этот, – Кенди снова повернулась к раненому, которому смачивала губы. – О… Он кажется без сознания.

– Нет, милая, – едва слышно возразил Поль Консоме, мягко положив руку ей на плечо. – Он уже не без сознания.

Жоа опустила голову. Кенди с ужасом посмотрела на сидящего рядом пожилого мужчину, отказываясь верить в услышанное.

– Нет. Вы ошибаетесь. Он не умер. Ведь не умер!? – хрипло прошептала она, внезапно пересохшими губами с такой безумной надеждой, словно это могло что-то изменить.