Кокон
Шрифт:
— Это трагедия, — сказала миссис Харпер, пожилая преподавательница математики, поправляя шарф. — Но правда в том, что Челси сама выбрала такой путь.
Джеймс насторожился:
— Что вы имеете в виду?
— Она была… как бы это сказать… дерзкой девочкой, — вздохнула миссис Харпер. — Не уважала авторитеты, часто пропускала занятия.
— Но ведь большинство подростков бунтуют, — вмешался Митчелл.
— Конечно, — согласилась миссис Харпер, — но у нее это было... другим. Она будто пыталась доказать что-то самой себе, связавшись с теми, кто
Ее коллега, мистер Гилл, молодой учитель литературы, пересек комнату с чашкой кофе.
— Давайте будем честными, — усмехнулся он, бросив взгляд на Харпер. — Она была любимицей нескольких парней из местной тусовки. Неудивительно, что это плохо кончилось.
— Гилл! — возмущенно осадила его миссис Харпер.
Но Сэвидж почувствовал, что это не просто сплетни.
— Вы можете уточнить, что за компания? — спросил он.
Гилл пожал плечами.
— Мне рассказывали ее одноклассники. Подростки часто болтают, а слухи летят быстро. Я не могу назвать имен, но Челси видели с мужчинами, которые явно не были ее ровесниками.
Джеймс сделал запись в блокноте, отметив, что тон Гилла разительно отличается от остальных. Он говорил о Челси с каким-то необычным для учителя пристрастием.
— А мы можем побеседовать с ее одноклассниками или школьными друзьями? — спросил детектив.
— Да, я знаю компанию, с которой они плотно общались, — кивнул Гилл. — Сейчас они на уроке, мы можем вызвать их позже в кабинете директора. Однако не ждите, что они ответят вам честно.
— Бросьте, Гилл, — Харпер вновь окинула учителя недовольным взглядом. — Это же офицеры полиции. Уверена, они не станут давать ложные показания, это ведь нарушение закона.
Тот лишь повел плечами, а в комнате воцарилась странная неуютная тишина.
— Может... Еще что-то? У нее не было проблем со здоровьем, может, она обращалась к школьному психологу?
Хоть Джеймс и не стал напрямую спрашивать о зависимости Челси, по тому, как переглянулись присутствующие, стало ясно, что все об этом и так знали.
— Челси действительно была... хм-м... болезненной, — тихо начала миссис Гарднер, школьная медсестра, старательно избегая любого упоминания о наркотиках. — Но, как заверяла меня миссис Хэнсен, она проходила некое… лечение.
— Вы не знаете, что именно с ней было?
— Увы, нет, но я могу предоставить вам ее медицинскую карту, — предложила медсестра, на что Джейс кивнул. Его терзали кое-какие сомнения, и он надеялся, что эти записи помогут. Женщина задумалась, подбирая слова, а затем добавила: — Она явно хотела сбежать от проблем, но не делилась ими. Вероятно, она хотела, чтобы ее заметил хоть кто-то. Это и подтолкнуло ее на кривую дорожку…
— И что, вы хотите сказать, что вы допускали такое? — вскинул брови Митчелл.
— Нет, разумеется! — возмутилась миссис Харпер. — Но многочисленные разговоры с родителями ни к чему не привели. Мы хотели обратиться в соцзащиту, но семья работящая, тихая, никаких проблем, кроме неприемлемого для молодой особы поведения
Миссис Харпер говорила яростно, однако детектив мог ее понять — со своей стороны они сделали все, что смогли. Раз родители не хотели и не помогли повлиять на почти совершеннолетнюю дочь, школа точно не могла исправить этот пробел. И уж тем более никто из учителей не хотел себе проблем из-за девушки, которая и при жизни-то создавала проблемы для окружающих.
Джеймс поблагодарил преподавателей за откровенность и покинул учительскую вместе с Митчеллом и мистером Гиллом. Учитель выглядел слишком уверенным в себе, впрочем, он был гораздо моложе остального преподавательского состава — скорее всего ему не было и тридцати.
— Я заметил, что остальные преподаватели вас не слишком-то любят, — бросил Джеймс, пока они шли по коридору.
— Молодая кровь, свежие взгляды на некоторые вещи, — Гилл пожал плечами. — У меня свой подход к ученикам. Лучше с ними быть на одной волне, чем пытаться давить и заставлять учиться через палку. Я пытаюсь быть для них, другом, наставником, быть открытым с ними, и они открываются в ответ.
— Вы не отсюда, так ведь? — хмыкнул Митчелл, и молодой учитель кивнул.
— Лет пять назад переехал из Нью-Йорка, когда закончил обучение. Вот и решил привнести современный подход.
— Но вы же понимаете важность субординации? — с нажимом уточнил Джеймс, и судя по резко побледневшему, а потом налившемуся багрянцем лицу Гилла, он прекрасно понял намек.
— Любые личные контакты вне школы — это непрофессионально и аморально, — процедил Гилл. — С чего вы вообще предположили такое?
— Вы говорили о Челси Хэнсен в несколько ином ключе, — холодно отметил Джеймс. — Со стороны это могло показаться слухами, однако вы вели себя достаточно самодовольно и прямолинейно.
— Это теперь запрещено законом? — мужчина выгнул бровь.
— Нет, если это не заставит нас думать, что за вашей прямолинейностью стоит нечто иное…. Ревность, например. Или облегчение от того, что ваша маленькая тайна теперь уже не вскроется.
Гилл замер, позволил полицейским сделать несколько шагов. Он выглядел разозленным и растерянным одновременно. Джеймс следил за тем, как метаются глаза учителя.
— Как вы узнали? От родителей? — негромко спросил он.
Джеймс едва скрыл свое удивление — он не ожидал, что такой явный блеф сработает. Детектив лишь сделал предположение, что Гилл сам подтвердил его своей неумелой ложью и самоуверенностью. А вот Билл даже не пытался не выглядеть пораженным.
— Поверите, что я просто догадался? — Джеймс подошел ближе, чтобы их не услышали. — Расскажите, что знаете, и я клянусь, что эти показания не сыграют против вас. Вы останетесь при своей карьере, продолжите внедрять «современный подход», в противном случае… Думаю, мне не стоит говорить, что вас ждет.