Кокон
Шрифт:
— Одним словом, — подытожил Дэвид все с той же невозмутимостью, — я считаю, что убийства могут быть отвлекающим маневром.
— Это абсурд! — вспылил Джеймс, но его голос прозвучал слишком резко, и он тут же почувствовал, как на него обратили внимание Митчелл и Бэннет. — Простите, но это не укладывается. У нас слишком много совпадений.
Картер холодно посмотрел на него.
— Совпадения? Или ваша интерпретация улик?
В помещении повисла тишина.
— Я ничего не интерпретирую, — твердо ответил Джеймс, — А опираюсь на факты.
Картер усмехнулся уголками губ.
— Например?
Джеймс
— Методичность, символизм, внимание к деталям на местах преступлений, — начал он, стараясь звучать так же убедительно, как и Картер. — Это не работа обычного убийцы или наркоторговцев. Эти жертвы... они были выбраны по некой причине. Взять хотя бы, что каждая из жертв была беременна. Или что у каждой недостает органов. Считаете, это просто так? А у Миллера, исходя из нашей с ним беседы, есть свои моральные убеждения, которые вполне могли стать мотивом.
Взгляд Картера стал чуть мягче, даже будто жалостливым.
— Интересные аргументы, — он скрестил руки на груди. — Но вы уверены, что это не просто попытка придать преступлениям больше шума? По моему опыту, Джеймс, чаще все оказывается куда банальнее.
— Например? — Джеймс поднял голову, его голос звучал напряженно.
— Деньги, власть, месть, — небрежно перечислял Картер, загибая пальцы. — А иногда это просто попытка запутать следствие. Люди любят усложнять вещи, а убийцы еще больше. Преступники — не гении, даже если пытаются изобразить себя таковыми. Тем не менее… это не исключает вашей версии, Джеймс, лишь расширяет ее. И в этом наш с вами принципиальная разница: вы пытаетесь смотреть на это с одной точки зрения и опираетесь больше на интуицию, а я предлагаю посмотреть на всю картину целиком. Не принимайте это на свой счет, детектив, ничего личного. Просто вам не хватило знаний и навыков.
С этими словами Картер вышел из помещения. Сэвидж чувствовал, как жар обжигает лицо, и от жалостливых взглядов Митчелла и Бэннета становилось лишь паршивее. Он чувствовал, что унижен, причем на глазах тех, перед кем всегда хотел выглядеть лучше, перед кем демонстрировал свое превосходство… Внутри все вскипало.
И вот теперь, когда Миллер оказался на свободе, а Джеймс был вынужден лишь смотреть в след удаляющейся от участка машине, детектив понимал, насколько все это было глупым. Как вообще он мог радоваться тому, что было найдено тело? Почему он решил, что способен хоть на что-то? Теперь, помимо нажитых проблем в виде общественного осуждения и предстоящих судебных разбирательств, он еще и чувствовал, что никто не был особенным. Ему хотелось доказать, что он лучше своих коллег, превосходит их, однако за несколько дней общения с Картером и его подчиненными он понял, насколько далек был от этого…
Федералы взяли дело в свои руки быстро, словно оседлали быка на родео. Они действовали слаженно, четко, куда быстрее проверяя и опровергая версии. Джеймс был в шоке от того, сколько нюансов остались незамеченным. Точнее, это он оставил их таковыми. Дэвид подтвердил свою теорию — сравнение образцов
Подтвердилась и последняя его догадка — Челси на момент смерти находилась на третьей неделе беременности. Когда Джеймс рискнул высказать это Картеру, опасаясь, что тот не воспримет его всерьез, агент все же выслушал и задумался.
— Хорошо, Джеймс, спасибо, — сказал он после продолжительного молчания. — Похоже, это может стать недостающим звеном.
— И вы со мной этой «цепью» не поделитесь? — вскинул брови детектив.
— Увы, Сэвидж, я бы хотел, чтобы мои предположения пока оставались при мне. Когда моя команда получит нужную информацию, мы предоставим свою версию с подтверждающими гипотезу фактами, — эта официозная манера разговора неимоверно раздражала Джеймса, но ничего, кроме как подчиниться, ему не оставалось.
Ларри вызвали на допрос под ложным предлогом. Картер сказал, что лучше не упоминать причину, чтобы Брукс не успел придумать способ отмазаться или и вовсе избежал беседы с полицией — это было вполне в его праве. Джеймсу выпала эта «честь», ведь именно он разговорил Брукса, и детективу он более-менее доверял. От мысли, что тому вновь придется воспользоваться доверием человека, детективу становилось противно от самого себя. Но работа есть работа… И результата надо было достичь любым способом.
Сэвиджу пришлось придумать, что им нужны были очередные показания насчет Нелли, но, когда Ларри оказался в одной из допросных, где его уже дожидался Картер, он будто зверь почуял, что это ловушка. Но было слишком поздно. Дэвид чувствовал себя хозяином положения, спокойно разложив перед собой блокнот и папку с документами. Он пристально осматривал сильно нервничающего Брукса.
— Ларри, — начал Картер, — давай поговорим начистоту. Мне нужно понять, что вы возили, откуда и для кого.
Брукс нахмурился, но попытался сохранить хладнокровие.
— Я уже все рассказал полиции. У нас была сделка.
— Сделка? С полицией? — усмехнувшись Дэвид откинулся на спинку стула. — Меня это не волнует. Я из ФБР. И если ты думаешь, что местные соглашения тебя защищают, то глубоко заблуждаешься.
— Я не обязан вам ничего говорить, пока не услышу свои обвинения, — огрызнулся Брукс, однако стоило ему услышать эти три заветные буквы, его тело сотрясла мелкая дрожь
Картер склонился вперед, сцепив пальцы в замок, его голос стал жестче.
— Я не собираюсь играть в игры, оставьте это местным офицерам, — вздохнул он, изображая усталость и скуку. — Вы уже признались, что возили препарат через границу, ведь для вас это стало алиби. Скостить срок с пожизненного за убийство на двадцать лет за распространение и участие в организованной преступной деятельности… Умно, но не очень, согласитесь?
Ларри побелел так, словно вот-вот готов был превратиться в призрака. Агент продолжил:
— Если вы расскажете все как есть, мы сможем договориться о смягчении приговора. Скажем… от пяти до восьми лет с возможностью условно-досрочного. Вполне щедрое предложение, так что на вашем месте я бы не стал отказываться от такого.