Кокон
Шрифт:
— Но… но я ведь не хотел… — пролепетал мужчина, осознавая весь ужас безвыходности ситуации. — У меня не было выбора… Это все было ради Нелли…
— У вас был выбор, мистер Брукс, — отрезал Дэвид, на которого попытки воззвать к жалости никак не подействовали. — И никакие «благие» намерения не способны вам его оправдать.
Брукс поджал губы, пытаясь скрыть волнение, но его руки, нервно сжимающие край стола, выдали его состояние.
— Ладно, — медленно сказал он. — Мы возили груз… экспериментальный препарат. Я точно не знаю, для чего он нужен, но его называли «фиброксанол».
Картер
— Это медицинский препарат?
Ларри сжал зубы, его глаза нервно заметались.
— Я… не знаю. Я просто доставлял то, что мне говорили.
— Хорошо, а что такое «фиксал»?
Брукс лишь вновь покачал головой, заставив Картера лишь неопределенно хмыкнуть, отчего Ларри занервничал еще сильнее.
— Хорошо, мистер Брукс. Вы ездили за этим «фиброксанолом» в Канаду?
— Мы… ездили. Да. Но это был заказ. Были люди, которые все организовывали, а мы лишь транспортировали.
— Кто? — Картер не отводил взгляда, будто пронизывая его насквозь. — Ваши компаньоны?
Брукс замялся, но, чувствуя, что выхода у него нет, сдался.
— Н-нет… С Фрэнком и Марком мы просто работали вместе. Но были другие… Они знали, как все устроить.
— Фамилии? — настойчиво повторил Картер, чувствуя, что близок к желаемому. В руках уже блеснула ручка, чтобы записать
— Я знаю только одного… Скотт. Джастин Скотт. Это был наш связной. Передавал нам все необходимые документы и принимал партии груза. А дальше он… он уже знал, куда и кому. Мы с ним встречались в подпольном баре на Трентон-роуд…
Довольный собой, Дэвид сделал несколько быстрых записей. Он попытался ободряюще улыбнуться Бруксу, но его холодный стальной взгляд заставил того лишь сильнее съежился.
— Вот это другой разговор. Продолжайте, Ларри…
Джеймс молча наблюдал, как Брукс медленно, но верно продолжает выдавать Картеру все, что тот от него хотел. Агент излучал какую-то давящую ауру, от которой невозможно было укрыться. Даже сквозь защитное стекло Джеймсу было не по себе.
— Того и гляди, этот щеголь и вправду до конца месяца дело раскроет, — уныло заметил Билл.
— Главное, чтобы бедолага Брукс с перепугу не начал признаваться в том, что не совершал, — вздохнул Сэвидж. Вина все еще терзала его, однако он не позволял себе отвлекаться от сцены допроса, внимательно вслушиваясь в разговор.
Упоминание некоего Джастина Скотта заставило его окончательно признать: Картер был прав. Похоже, этот наркотик, фиброксанол, действительно имел отношение к Мотыльку. Сложно было назвать совпадением, что последняя жертва тесно общалась с тезкой этого Скотта.
На вопрос о том, была ли какая-то связь Шерил, Ларри так же нехотя признался, что Фрэнк, один из водителей, с которым они были в одной команде, частенько наведывался к ней. Но, по его заявлениям, сам «препарат» им никогда на руки не давали, так что Ларри никак не опровергнул и не подтвердил вероятность того, что Нелли и Шерил могли баловаться этой дурью.
Но больше всего его поразило иное. Ларри признался, что наркотик они ввозили под видом лекарственного препарата. А без специального разрешения это не было бы возможно… И Брук сам
Запись от 13.08.хххх
«Пожалуй, впервые за долгое время все стало налаживаться.
Джи вернулась. Она зашла в дом после работы, как ни в чем не бывало, словно ничего не случилось. Однако самое удивительное — она извинилась. По-настоящему, искренне. Сказала, что зря так поступила и что ей жаль, если я лишний раз переживал. Я был потрясен. Не привык слышать от нее извинения, да еще и первыми. Обычно это была моя роль – замять конфликт, взять вину на себя, даже если я был прав.
Мы решили провести время вместе, просто чтобы отвлечься. Сходили в кафе, прогулялись по городу, даже посмотрели фильм старенькую легкую комедию. Все вроде бы прошло нормально. Я заметил, что давно не испытывал такого спокойствия рядом с ней. Но одновременно появилось какое-то странное чувство... как будто что-то не так.
Я стал подмечать в ее поведении мелочи, которые раньше ускользали. Порой ее улыбка выглядела чуть напряженной. Временами ее взгляд ускользал, когда я что-то говорил. Джи будто пыталась извиниться не только словами, но и действиями, как будто заглаживала какую-то вину. Когда-то я сам так делал – старался скрыть что-то, просто ведя себя хорошо, избегая прямых разговоров. Теперь это стало для меня слишком очевидным.
С матерью мы тоже, кажется, помирились. Или, по крайней мере, я так думаю. Единственная проблема – я совершенно не помню, почему я должен был извиняться и за что. Просматривая дневник, понял, что мы вообще ссорились. Как такое возможно? Эти провалы в памяти стали частыми. Слишком частыми.
Это меня пугает. Всегда стремился держать все под контролем, управлять своими мыслями и действиями, а сейчас возникло ощущение, что я сам себе не принадлежу. Сны продолжают меня беспокоить, но теперь помимо лица Нелли я вижу еще одно лицо, правда уже не в лесу, а в городском парке. Этот сон пришел ко мне той самой ночью, когда мы с Джи гуляли там. И повсюду в этих кошмарах — бабочки… Они выглядят какими-то странными, неестественными. И красными. Совсем не такими, как те, что висят у меня в спальне. Эти действительно… страшат.
Чтобы найти ответы, я нарушил рекомендации врачей и полез в интернет. Решил узнать, что именно мне назначили. Оказалось, это было легче, чем я предполагал. Первое, что я обнаружил, подтвердило мои подозрения: мне выписали антидепрессанты, которые обычно назначают людям с психическими заболеваниями.
Это открытие повергло меня в шок. Сначала нахлынула паника. Затем... странное облегчение. Словно все внезапно встало на свои места. «Я был прав», — мелькнуло в голове. Но что делать дальше?