Командир полка
Шрифт:
Когда солдаты, закончив обедать, вышли из клуба, они увидели, что майор разговаривает с капитаном Петером, который только что вернулся откуда-то на машине.
Экснер подошел к командиру полка, чтобы получить его разрешение на обратный марш.
Однако майор указал рукой на капитана Петера, который распорядился:
– Сейчас вы поедете не в расположение части, а прямо на стрельбище. В пятнадцать ноль-ноль у вас начинаются стрельбы из автоматов.
Экснер сначала посмотрел на майора Харкуса, затем на капитана Петера и лишь
– Слушаюсь!
– Голос его прозвучал тихо и нервно.
«Только этого мне не хватало, - думал обер-лейтенант, идя вдоль строя солдат.
– Стрельба пройдет у меня нисколько не лучше, чем само учение. Обязательно провалимся и там. Одни только неприятности вот уже вторые сутки подряд».
На правом фланге строя стоял Каргер, вид у него был немного усталый и сонный. Он смотрел на командира батареи, и в его взгляде не было ни капли упрека, а лишь одна озабоченность.
Обер- лейтенант подозвал к себе Каргера и сообщил, что батарея направляется прямо на стрельбище и поведет ее Каргер.
9
Майор Харкус подошел к ярко освещенному полковому клубу, где через несколько минут должно было начаться партийное собрание. Перед этим майор почти два часа разбирал с командиром второго дивизиона результаты учения и стрельбы четвертой батареи. В рабочей тетради Харкуса после этого появилось несколько исписанных страниц.
В фойе клуба толпились солдаты и жители поселка, пришедшие, чтобы посмотреть новый кинофильм. Майор, перешагивая через ступеньку, поднялся на второй этаж. Но он мог и не спешить - собрание еще не началось, офицеры стояли в коридоре: кто курил, кто пил кофе.
Харкус поздоровался со всеми кивком головы, чтобы не мешать беседе. Однако от Берта не ускользнуло, что хотя офицеры и не прерывали своих разговоров, но все-таки с повышенным любопытством следили за ним - кто с недоверием, кто с доброжелательностью.
Уже по этим взглядам Харкус понял, что на собрании определятся не только его друзья, но и недоброжелатели. Он только крепче сжал в руках свою тетрадь с записями. Харкус твердо решил стоять на своем. Только что закончившееся учение четвертой батареи дало ему в руки много доказательств того, что пора не только отстаивать свои принципы, настало время для перехода в решительное наступление на твоих противников.
Неподалеку от майора с кофейной чашечкой в руке стоял подполковник Штокхайнер.
– Ну, как дела?
– спросил подполковник Хариуса, отхлебнув глоток кофе.
– Неожиданный визитер!
– сказал майор, стараясь заглянуть в светло-голубые глаза подполковника, который, однако, сосредоточил все свое внимание на том, чтобы не расплескать кофе.
– Ты же знаешь, что у тебя много противников, так что за тобой нужно присматривать.
– И он снова отхлебнул из чашечки.
– Устроишь мне головомойку?
– спросил его майор.
–
– По-всякому.
– Понимаю, понимаю, не хочешь заранее открывать свои карты.
– Подождем немного.
– Майор тихонько похлопал себя по ноге тетрадью.
– А разве командир дивизии не приказал тебе прекратить всевозможные учения?
Майор покачал головой:
– Венцель потребовал от меня прекратить поднимать людей по тревоге, и я их уже не поднимаю с прошлого четверга.
– Ответ, достойный бравого солдата Швейка. Но у нас в штабе такие ответы не любят. Даже если отвечаешь ты.
Харкус промолчал.
Вчера утром полковнику Венцелю стало известно о том, что майор Харкус вывел четвертую батарею полка на учение. Услышав об этом, полковник снял очки и, прикрыв уставшие глаза пальцами, задумался. Потом позвонил в полк Веберу и спросил его, с какой целью Харкус вывел батарею в поле…
– Венцель просил обо всем проинформировать его утром.
– Хорошо, возможно, завтра я сам позвоню ему.
– Можешь делать что хочешь, - раздраженно сказал подполковник и пошел в зал. Обернувшись, он крикнул: - Сейчас будем начинать!
Коммунисты один за другим входили в зал. Вид у подполковника был злой, он нахмурился и закусил нижнюю губу. Харкус знал Штокхайнера еще по учебе в академии, они учились в одной группе. Подполковник пришел в академию из полка, окончив ее, он долго раздумывал над тем, возвращаться ему обратно или просить назначения в вышестоящий штаб. В конце концов Штокхайнер предпочел полку штаб.
Подполковник шел в зал вслед за Харкусом, который раскланивался направо и налево со знакомыми офицерами и солдатами.
Штокхайнер чувствовал себя в полку гостем, в обязанности которого входило доложить завтра утром командиру дивизии обо всем увиденном и услышанном на собрании, а также высказать и свое личное мнение. Правда, могло получиться и так, что полковник Венцель вовсе не станет его слушать, а только махнет рукой и скажет, что Брайткант ему уже обо всем рассказал.
Брайткант стоял неподалеку от стола президиума и разговаривал с Вебером и Кисельбахом, время от времени дотрагиваясь до груди то одного, то другого своей незажженной трубкой.
Штокхайнер ехал в полк вместе с Брайткантом.
– Я только прошу вас, товарищ подполковник, не спешить, - сказал Штокхайнеру Брайткант по дороге.
– Не пытайтесь сразу же повлиять на ход собрания. Это их собрание, и я хотел бы знать, как они сами решают собственные вопросы. И еще я хотел бы попросить вас по возможности внешне никак не проявлять своего отношения к выступающим. Вы же знаете, что в каждой части есть люди, которые внимательно следят за выражением лица старшего начальства и в зависимости от этого продумывают свои выступления. Как правило, их выступления не бывают откровенными и правильными. Вы меня, надеюсь, поняли?